Давайте, люди, никогда об этом не забудем!

А.В.

в источниках не бьётся,
Деревья к небу тянутся бессильно…
В багровых бликах

виделось мальчишке –
Сжигает солнце белую пустыню.
И было страшно, было больно слишком,
В избе горящей, посреди Хатыни.
Толпы безумной  малою частичкой –
Он бился в брёвна, пальцы обдирая.
Стучало сердце – птичкой-невеличкой,
О будущем не ведая, не зная…

нами!».
Но пожирало горестные крики
Безжалостное, яростное пламя.

Пытаясь сбросить жаркую солому,
Стонали изувеченные

стены.
На плечи саван плачущему дому
Набрасывало небо постепенно.

Каратели, кострище обступая,
На дело рук своих смотрели чинно.
И, редкую гуманность проявляя,
Достреливали выживших рутинно…

обожжён и ранен…, но не жалок –
Он палачам в лицо

своим смеялся!

Взметнулась обгорелая рубаха
От ветра, словно ангельские крылья.
И затряслись каратели от страха,
Потом рассвирепели от бессилья.

миг берёзки,
Обнявшие с тоскою и любовью.

Сто сорок девять душ безгрешных,

каясь,
Взлетели ввысь в распахнутые дали.
От тягостей земных освобождаясь,
Свободные от боли и печали.

Отечественной войне. Это — Хатынь. Белоруссия в ту войну потеряла

каждого четвертого своего гражданина. Фашисты чудовищным образом истребляли мирных жителей республики. В селе Хатынь фашисты заживо сожгли 156 человек в возрасте от семи месяцев до 84 лет. И Хатынь стала символом скорби по безвинно погибшим гражданам своей Республики.

полиции (Schutzpolizei) и окружил её. Батальон был сформирован в Киеве

из числа советских военнопленных пожелавших сотрудничать с оккупантами. В операции также участвовала немецкая бригада «Дирлевангер». Командовал расправой бывший кадровый старший лейтенант Красной Армии, а к тому времени начальник штаба 118 батальона Григорий Васюра. Жителям деревни не было ничего известно о том, что утром того же дня в 6 км от Хатыни партизаны расстреляли автомашину и убили одного из офицеров размещенного в Плещеницах 118-го карательного полицейского батальона. Захватчики решили отомстить за смерть своего офицера, Олимпийского чемпиона 1936 года, Ганса Вёльке. Всё население Хатыни(среди которых были больные и раненые): взрослые, старики, женщины, дети были согнаны в колхозный сарай. Детей, которые пытались убежать, расстреливали. Среди жителей деревни было много многодетных семей, так например, в семье Иосифа и Анны Барановских было девять детей, в семье Александра и Александры Новицких — 7 детей. Вместе с жителями Хатыни в сарай пригнали жителя деревни Юрковичи Антона Кункевича и жительницу деревни Камено Кристину Слонскую, которые оказались в это время в деревне Хатынь.
 

сарая, обложили его соломой, облили бензином и подожгли. Деревянный сарай

быстро загорелся. Под напором десятков человеческих тел не выдержали и рухнули двери. В горящей одежде, охваченные ужасом, задыхаясь люди бросились бежать, но тех, кто вырывался из пламени — расстреливали из автоматов и пулемётов. В огне сгорели 149 жителей деревни, из них 75 детей младше 16-ти лет. Сама деревня была полностью уничтожена.
 Две девушки — Мария Федорович и Юлия Климович — чудом смогли выбраться из горящего сарая и доползти до леса, где их подобрали жители деревни Хворостени Каменского сельсовета. Позднее и эта деревня была сожжена нацистами и обе девушки погибли.
 Из находившихся в сарае детей семилетний Виктор Желобкович и двенадцатилетний Антон Барановский остались в живых. Витя спрятался под трупом матери, которая прикрыла сына собой. Раненный в руку ребёнок пролежал под телом матери до ухода карателей из деревни.

приняли его за мёртвого. Обгоревших, израненных детей подобрали и выходили

жители соседних деревень. После войны дети воспитывались в детском доме. Ещё троим пострадавшим — Володе Яскевичу, его сестре Соне и Саше Желобковичу — удалось скрыться от нацистов.
 Из взрослых жителей деревни выжил лишь 56-летний деревенский кузнец Иосиф Каминский. Обгоревший и раненный он пришёл в сознание лишь поздно ночью, когда карательные отряды покинули деревню. Ему пришлось пережить ещё один тяжкий удар: среди трупов односельчан он нашёл своего погибшего сына. Мальчик был смертельно ранен в живот, получил сильные ожоги. Он скончался на руках у отца. Иосиф Каминский с сыном послужили прототипами знаменитого памятника в мемориальном комплексе.

месте каждого дома

лежит первый венец сруба

деревень»,
на котором символически похоронены 185 белорусских деревень, разделивших судьбу

Хатыни

Могила деревни представляет собой символическое пепелище.
В центре — пьедестал в виде языка пламени — символ того, что деревня была сожжена. В траурной урне хранится земля деревни, пережившей трагедию Хатыни и также, как и Хатынь, не возрожденной. На могиле написаны название деревни и название района, в котором стояла деревня.

колокол. Здесь вечером загораются светильники в память о каждой сожженной

фашистами белорусской деревне.

о чем шумят ветви берез. Эти деревья все видели и

все помнят и, наверное, они содрогнулись тогда от бесчеловечности одних и от нечеловеческих страданий других. Почему? Зачем? Как это стало возможным в цивилизованном обществе?

Печальные, тревожные, зовущие... Звучат они над притихшей долиной, над лесами

и перелесками, плывут в бескрайнюю синь неба. Звонят над всей Беларусью, рассказывая всему миру о трагедии белорусских деревень, призывая людей быть бдительными, чтобы никогда такое не повторилось.

Вас, дорогие. Мы сгорели живыми в огне. Наша просьба ко

всем: пусть траур и печаль обернутся в мужество и силу, чтобы смогли увековечить вы мир и покой на Земле, чтобы нигде и никогда в вихре пожаров жизнь не умирала!”