Презентация к мероприятию ко дню Победы "Детская книга войны".

Родина...
Так у нас принято…

Но сегодня мы уйдем от

шаблона, заглянем туда, куда редко достигал луч света.
Ведь, по сути, кроме имени‑знамени
Тани Савичевой и пятёрки пионеров‑героев мы не знаем о «войне детей» – ничего.

дневников детей военного времени, чего не было сделано ни в

СССР, ни после его распада. Для них «Детская книга войн» - это соприкосновение с детским миром военных лет. И это соприкосновение оказалось - потрясением. Журналисты собрали всё, что могли: архивные документы, семейные реликвии, уже видевшие свет книги... Их оказалось 35. Тридцать пять дневников советских детей. И ни один не похож на другие.

война, у них нет опыта старших поколений, нет прививки жизни,

у них всё – на живую нитку, взаправду, и кажется, что их свидетельства самые честные в том, что касается внутреннего мира и отражения в себе мира большого. Собранные в книге дневники разные не только по содержанию, разные они и по «исполнению». Здесь и листы перекидного календаря, и записные книжки, и общие тетради в коленкоровых обложках, и школьные в клеточку, и альбомчики с ладонь... И мне подумалось: ведь может быть и так, что никто из вас за все эти годы не спросил его: «Дед, а как оно было там?». А ему не довелось никому доверить детского, сокровенного, больного... Так пусть эта книга-ниточка привяжет, и, может быть, удержит память. Чтобы не оборвался мир. Такой, оказывается, хрупкий.

погибли..
В 12-летнем возрасте был вывезен из осажденного города через Ладогу по

«Дороге жизни».

Из записи в дневнике

… Первым в январе 1942 года не стало дяди, брата моей матери.
Константин Константинович Флуг – знаменитый китаист, работавший в Академии наук,
специалист по древним рукописям Китая ХV века.

… Потом умер мой отец. Он страшно, протяжно кричал: «А‑а‑а‑а!» – в тёмной комнате,
освещённой тусклым пламенем коптилки.
Как сказал врач, вследствие «психоза от голода».
Отцовский крик долго потом стоял у меня в ушах и вызывал ужас...

… В начале февраля 1942 года умерла моя бабушка.
Мама умерла, когда мне было 11 лет.

лоскутков, тряпочек и пакли сшила кота. Он стал всеобщим любимцем,

и при звуках воздушной тревоги ребята в первую очередь заботились о коте и несли его в бомбоубежище. Одним из них был Игорёк Хицун. Осколок фашистской бомбы раздробил ему голень. А он не чувствовал боли и не вполне понимал, что же произошло. Он спрашивал и спрашивал: «Няня, нянечка, а скоро мне пришьют ножку? Ведь так быстро сшили целого кота!»

Таня записала хронику гибели семьи Савичевых:

Женя умерла 28 дек

в 12.30 часов утра 1941 г
Бабушка умерла 25 янв 3 часа дня 1942 г
Лека умер 17 марта в 5 час утра 1942 г
Дядя Вася умер 13 апр в 2 часа ночи 1942 г
Дядя Леша 10 мая в 4 часа дня 1942
Мама 13 мая в 7.30 час утра 1942 г

Савичевы умерли. Умерли все
Осталась одна Таня

блокадного «меню»:
подробные, чёткие, основательные –
не упустить ни грамма,

ни крошки!
Давящие именно своей массой и однообразностью, они создают впечатление, как будто Таня пыталась таким образом удержать хрупкое чувство
едва наполненного желудка подольше...


«…Ветер, немножечко шел снег, морозно. Утром две котлетки из брюквенных и картофельных очисток. На обед рассольник. Вечером столовая ложка пшенной каши, чай с вином.»

Таня вела свои блокадные записи
ежедневно, на сшитых клочках бумаги,
которые приносила мама‑учительница
 из школы.

Савиной (это наш знакомый доктор),
она пришла, но папа уже

умер.
Когда мама пришла с дежурства, она сразу пошла к папе.
Целовала и ласкала его, он сделал попытку улыбнуться,
но не смог, а из глаз покатились слезы.

Папа не встает с восьмого числа.
На завтрак студень из клея (не знаю из какого).
К обеду встал папа.
В обед суп с клецками.
Ужин немного такого же студня из клея, как утром.

величайшую подлость
и величайшее самопожертвование, не боясь смерти.
… Все мы издерганы.

У мамы я давно не вижу спокойных слов.
Чего ни коснется в разговоре - ругань, крик или истерика.
Мама что-то делит, Ира и я зорко следим - точно ли...
Просто как-то не по себе, когда пишешь такие слова.

… Я совсем почти не могу ни ходить, ни работать.
Почти полное отсутствие сил.
Мама еле тоже ходит - я уж себе даже представить этого не могу, как она ходит.
Теперь она часто меня бьет, ругает, кричит, с ней происходят нервные срывы.
Но я ведь не симулирую свое бессилие, Нет!
Это не притворство, силы из меня уходят, уходят, плывут...
А время тянется, тянется, и длинно, долго!.. О господи, что со мной происходит?

вести его буду. Не придется мне перечитывать его, перечитает
кто‑нибудь другой,

узнает, что за человек такой был на свете –
Рябинкин Юра, посмеется над этим человеком, да...

… Засыпая, каждый день вижу во сне хлеб,
масло, пироги, картошку.
Да еще перед сном – мысль,
что через 12 часов пройдет ночь
и съешь кусок хлеба...

… Я сижу и плачу... Мне ведь только 16 лет!
Сволочи, кто накликал всю эту войну... Прощай, детские мечты!
Никогда вам ко мне не вернуться.
Я буду сторониться вас как бешеных, как язвы.
Сгинуло бы все прошлое в тартарары,
чтобы я не знал, что такое хлеб, что такое колбаса!
Чтобы меня не одурманивали мысли о прошлом счастье!

тревог, унося с собой в убежище
в кармане, пришитом к изнанке

пальто,
дневник, в котором описывает,
как семья, не глядя друг другу в глаза, ест кошку...
а спустя несколько дней ест другую уже почти спокойно,

еще много тяжелых событий.
В марте у меня украли продуктовые

карточки,
мы с Мамой после всех наших «добавок» остались ни с чем.
Я очень расстроилась, я боялась стать причиной гибели Мамы,
да и вообще жутко было подумать,
как мы будем жить месяц в голодном городе без карточек….

… Часто задумываюсь о своей судьбе,
о том, что надо навсегда вычеркнуть из жизни понятие об отце,
о моем дорогом Папе,
что никогда больше он не будет работать и отдыхать с нами.
Зимой я была в каком‑то оцепенении,
а теперь все это чувствуется ясно‑ясно, и жутко становится.

… Мы еще больше сблизились с Мамой.
Когда сидели без карточек, лучше узнали людей,
почувствовали, какие сердечные и отзывчивые М.И. и М.О.
Гейн, которые от своего мизерного пайка отрывали частичку для нас.

тело Ксении Платоновны 9 дней пролежало в квартире.

В своём дневнике

девочка‑подросток нарисовала план кладбища
и отметила места захоронения близких в надежде,
что, если выживет, обязательно установит на могилах памятники.

Таня Вассоевич
начала вести дневник 22 июня 1941 года – с первого дня войны.
Таня оставалась в городе
с мамой Ксенией Платоновной и 15‑летним братом Володей.
Володя умер в январе 1942 года.
Девочка сама занималась похоронами брата,
потому что мама была уже слишком слаба, – её не стало спустя месяц.

радио выступал т. Молотов с речью. Мама плакала. Я улыбалась….
…

23/I‑42 г. в 6 ч. 28 м. умер Вова.
1942 г. – 17/II в 11 ч. 45 м. умерла мама.

9 мая 1945.
…А вот день, которого миллионы людей ждали почти четыре года. 
А ждала ли я его? Да, я повторяла за всеми:
«Скорей бы кончилась война!»
Конечно, я хотела, чтобы она кончилась, но было что‑то другое.
Может, я немного боялась этого дня;
я считала, что встретить его я должна, как‑то серьёзно,
что к этому времени должно что‑нибудь произойти.

дети.
Точной цифры умерщвлённых детей не знает никто.
Если взрослые узники

нацистских концлагерей и гетто
ещё как‑то учитывались, поскольку их выводили на работы
и пусть крайне скудно, но кормили,
то по отношению к детям строгой статистики не велось.
В большинстве своём дети, попавшие в концлагеря,
становились своего рода подопытными кроликами.
Так что малышей убивали почти сразу.

Яновский, Саласпилс, Равенсбрюк,
Аушвиц, Дахау, Бухенвальд, Майданек ‑
эти названия на слуху.
Но кроме них существовали ещё 14 тысяч лагерей уничтожения.
Каждый со своей специализацией.
Где‑то детей перерабатывали в «лёгкую жжёную кость».
Где‑то, согласно директиве Гиммлера, данной в Житомире:
«На Востоке вы найдёте ценную кровь. Изымите её либо уничтожьте»,
изымали. Дети, зная, что их ждёт, плакали:
«Дяденька, не надо меня в печку, у меня ещё кровь есть!»

листья шелестят
от порывов ветра, а люди копают картошку.
Всё это

так привычно, так мило.
Сегодня в гетто был один инцидент:
когда ввозили дрова ‑ под ними нашли муку.
Это так не пройдет. Пока арестовано пять человек.
Думают, что их расстреляют.

… Тревожные дни. Опять оханье, плач.
Опять разделяют семьи, отделяют мужчин от женщин.
Прямо страшно, что здесь творится.
Мы живем недалеко от кутузки, откуда раздаются
душераздирающие крики младенцев.
Никто из отправляемых в Ригу не надеется возвратиться,
так же как и мы не надеемся когда‑либо их увидеть.

После войны от большой семьи Лазерсон остались только брат и сестра...

14-летняя
Маша начнёт
вести дневник и
учить его наизусть.
…я

в концентрационном лагере.
Арестантская одежда, прыганье через окно и
какие-то еще более страшные наказания.
Как здесь страшно! А я одна...
Если бы мама была здесь...
Где она теперь? Может быть, именно сейчас,
в эту минуту стоит в лесу у ямы?
И тот же ветер, который здесь завывает под окнами, ломает в лесу ветви и пугает детей!
Страшно! Невыносимо страшно!..

… я только отпила несколько глотков, а конвоиры
уже погнали строиться. Выбили у меня из рук мисочку,
суп вылился, а я должна была стать в строй.
Опять таскаю камни.
Теперь они кажутся еще более тяжелыми.
И дождь более надоедлив.
Один камень выскользнул из рук - прямо на ногу.

вид.
Тиф не разбирает... К тому же нас, конечно, не

будут лечить.
Может, даже нарочно заразили, чтобы мы вымерли…

… Я болела... Женщины рассказывают, что в бреду
я напевала какие-то песенки и страшно ругала гитлеровцев.
Хорошо, что голос слабенький, да и гитлеровцы
сюда больше не заходят ‑ боятся заразиться.
За такие слова пристрелили бы на месте.

… Гудит... Приближается! Самолеты?
Меня трясут за плечи. Кто? Снова эта венгерка.
Она кричит, что в деревне уже Красная Армия, а гитлеровцы удрали.
Почему такой шум? Почему все плачут? Куда они бегут?
Ведь растопчут меня! Помогите встать, не оставляйте меня одну!

…Не плачь, сестрица, мы тебя больше в обиду не дадим!.. Красноармеец…
А на шапке блестит красная звездочка. Как давно я ее не видела!..

время войны было принудительно
перемещено 4 млн 979 тыс. человек гражданского

населения.
Из них 30% было детей!
Их жизнь была невыносимой!

фермы, мужу на Восточный фронт. ‑ Их прислали к нам

недавно, и я определила их ходить за свиньями. Один мальчик умудрился украсть снятое молоко, приготовленное мною для поросят, и съесть его, за что был наказан палками. Другой мальчик выкапывал и ел дождевых червей....»

«Взрослый остарбайтер или узник концлагеря, продолжительность жизни которого только 1 год, приносит 1650 марок чистой прибыли.
В статью дохода кроме работы включена также утилизация костей, волос и подкожного жира.
Ребёнок приносит около 1200 марок, поскольку подкожного жира и волос имеет меньше, а на тяжёлых работах живёт не более полугода».

ещё месяцев могу я выжить в такой неволе?» ‑ писал

в своем дневнике Вася.

«Сколько слез пролила я за это время.-
писала она в своем дневнике.- Но ничего не сделаешь, значит, судьба моя такая, ведь не я одна сиротой осталась.
А их миллионы!»

«…Сегодня мне досталось как следует плеткой.
Приехав ночью с шахты в лагерь, я прилег на койку в ожидании ужина и нечаянно заснул.
В это время в комнату зашел полицай‑немец и разбудил меня плеткой».

немецко‑фашистской оккупации погибли почти 14 млн мирных советских граждан. Из

них более миллиона детей, точно ‑ 1 005 285 человек.
Это всего лишь цифры…

город занят фашистами, любимая девочка заключена в гетто, оттуда увезена

на расстрел.
На его, Ромкиных, глазах.
«…Долго не писал, не до того было.
Сегодня фронт ровно в ста пятидесяти километрах от нас.
Тут проводится эвакуация.
Готовлюсь удрать в лес, а дневник сейчас закопаю.
Буду счастлив, если придется когда-нибудь
его откапывать.
ПРИВЕТ, ТОВАРИЩИ! СМЕРТЬ НЕМЕЦКИМ ЗАХВАТЧИКАМ!

‑ пишет Аня в феврале 1943 года. ‑ Противно на

них смотреть, идут обмороженные, полураздетые, сопливые. Гады проклятые, а кто вас сюда звал? Так бы и побить их всех».

Дневник Зои Хабаровой

«…Сегодня папа разбудил меня в 5 часов. Велел идти в очередь за хлебом. Я ему сказала, что тебе ведь принесут, если ты скажешь. А он все равно погнал меня, сказал, что надо приучаться к трудностям и самостоятельности, а не надеяться на папу и маму. Где-то идет война с какими-то финнами, а в Ялте очереди за хлебом…»

Дневник Володи Борисенко

Наконец мы победили и война окончилась.
9‑го пала последняя столица, которая еще была у немцев: Прага. 9‑го был парад, мы с утра поехали за цветами…Сейчас идет разоружение остатков немецких войск. Я опять работаю в гильзовом на подъемной машине и мимоходом учусь регулировке. 6‑го был в военкомате, сдавали нормы по ГТО: гранату, прыжки, бег на километр.

пятиконечные звёзды на лбах ребятишек. Не резал у них из

спины ремней. Не травил овчарками. Не обрубал кисти рук, чтобы потом пустить изувеченного ребёнка по направлению окопов советских бойцов. Впрочем, бомбы находили детей и в тылу ‑ смерть с неба забрала более 350 тыс. малышей.

‑ война лишь отголосками долетала и сюда, и до страниц

дневника 14‑летнего Володи.

Дневник Коли Устинова

Этот короткий дневник ‑ хроника Колиного превращения из мальчика в мужчину.

Дневник Наташи Колесниковой

Единственный московский дневник в этой книге
был обнаружен авторами в Музее современной истории России, куда принесла его сама автор

Дневник Аллы Ржевской

Эти страницы попали к авторам книги
из брянского архива,
переданного туда племянницей в 2013 году

вырезанными из листков отрывного календаря наклеенными и от руки раскрашенными

картинками; тут же куплеты и лозунги: «За Родину! За Сталина!» Так выглядит дневник 12‑летнего пермяка Владислава Бердникова.

Дневник Саши Ведина

В начале войны, когда отец ушёл на фронт, Саше было 11 лет. Его записи берут начало лишь в последний военный год, когда отец уже считался пропавшим без вести: тоскуя по нему, сын украдкой нюхал, доставая из‑под матраса, отцовские сигареты «Эпоха»...

КНИГА ВОЙНЫ»

Акция сопричастности – вот что такое тот труд, который

взяли на себя авторы книги.

Они хотят не просто показать ужасы войны глазами ребёнка, невинного, трогательного, наивного и так рано возмужавшего.

Они хотят протянуть ниточку от каждого бьющегося сейчас сердца к сердцу, пережившему главную катастрофу XX века, к человеку маленькому а, может быть, и вашему ровеснику, но видевшему самые страшные страницы истории, которая была, кажется, недавно, а может, уже и давно...

Но они надеются, что эта ниточка привяжет, и, может быть, удержит… чтобы не оборвался мир.
Такой, оказывается, хрупкий.

уже доказано. Вы приверженцы мира гаджетов.

Может быть, поэтому авторы издали

книгу в традиционном формате в ограниченном количестве экземпляров.
Только для библиотек.

Но они пустили ее в свободное плавание в сети интернет,
с надеждой на то, что и вы ее прочитаете.

Найдите её! Прочтите её!
Пусть тонкая ниточка, связующая поколения разных столетий, не прервется!

Пусть хрупкий мир останется МИРНЫМ!