Использование краеведческого материала на уроках�литературы и русского языка

языка и литературы Ворочай Людмила Александровна МБОУ Мирнинская СОШ Гордеевский

район

поэт. Здесь мысли не дремали:
Они и всю Россию обнимали,
И этот

пестротканый лоскуток,
Где он любил деревья и цветы,
Тропинку и застенчивую речку…
И потому здесь задержалась Вечность,
Как остров мудрости и чистоты.
Здесь, уходя от бед и суеты
В свой мир, в простор пророческих видений,
Он и сейчас взирает с высоты
На боль и новь сегодняшних творений.
И каждый, кто служить России смог,
Сейчас, в ее минуты роковые,
Пускай почтит священный уголок
Поэзии и совести России.

ж, не любишь.
Не любишь – не люби. Хотя напрасно.
Должно быть,

Блока ты и не увидел –
Не то, чтобы не создан понимать…
…
Я это «нечто» в Пушкине встречаю,
И в Бунине. Оно, как огонек,
Что меж сугробов теплится приветливо
И обещает долгожданный кров.
И это «нечто» озаряет Блока.

мне, Боян,
Струны гуслей не дремлют,
Расскажи мне, Боян,
Даль веков обнажив…
Предо мною

курган.
Я у самой межи,
Где Вчера и Сегодня
Воедино слились,
И легко, и свободно
Продолжается жизнь.
Из глубин стародавних
В Завтра плавно течет,
Словно плач Ярославны.
Слышу песни полет!
Слышу струн переливы –
Это явь, не обман.
Над весенним разливом
СЛОВОМ дышит Боян.

лучей и тени,
Подметил беглые черты
Неуловимых ощущений,
Невоплотимой красоты.
И пусть он в

старческие лета
Менял капризно имена
То публициста, то поэта –
Искупят прозу Шеншина
Стихи пленительные Фета.

Что ми шуумить, что ми звенить
Далече рано пред зорями?
«Слово о полку Игореве»
Древняя Соборная Гора.
Белые, с голубизною кручи.
Вечереет. И сирень мокра.
Даль манит подковами излучин.
Что там за Неруссою-рекой
Чудится мне в звуках запоздалых?
Коростель зовет ли на покой?
Иль скрипят телеги у Каялы?
Теплый луч над лесом догорал,
Не коснувшись трав заречных, росных, -
И стеной из половецких стрел
Там, на горизонте, встали сосны.
Присмирев, затихнет все в ночи,
Смолкнет соловей, истомой сломан.
И неужто на заре мечи
Зазвенят по кованым шеломам?
И неужто Ярославны плач
Снова поплывет по перелескам,
И печаль накинет черный плащ
Глебовне на круче у Трубчевска?
Облака, как лебеди, легко
На ночлег спешат, сверкая ало.
Что там за Неруссою-рекой?
У далекой речки у Каялы?

темно от белизны снегов,
тоскливо на душе от пляски

снега…
Ямщик грустит о чае и ночлеге,
плетется конь. И думает Гринев
«Коварна жизнь…»
Вздыхают полоза. Савельич спит
и в снах непрочных грезит:
«Шубенка хочь с холопского плеча,
Да барину Петру, поди, сугревно…»
Старик, ты напрочь выжил из ума
и потому совсем не замечаешь –
под шубой оренбургская зима
сплела гнездо тяжелое печалей.
Сплела гнездо и вывела птенцов,
и вот они уже заговорили:
«Не хочешь повстречаться с подлецом?
Неужто у тебя это впервые?»
От крика мыслей кругом голова,
и все ясней спешат на свет пробиться
вчера еще незнамые слова:
«Не повернуть ли вспять?
Не воротиться ль?»
Ах, барин, барин, голубая кровь!
Когда б ты мог умом своим раскинуть! –
…Есть Маша.
Только есть еще – Россия!
Есть Швабрин в ней.
Но есть и Пугачев!

…Я очи знал, о, эти очи!
Ф.И.Тютчев.

Он вспоминал эти очи живые,
Чистые, как зоревая роса…
Быстро стекали струи дождевые
И наполняли влагой глаза.
До перевозчика не докричаться,
Ветер доносит лишь отзвуки слов.
В Овстуге ждут уж давно домочадцы…
- Барин, водою весло унесло!
С темных бортов виснет рыжая пена,
Дождь не стихает,
Пронзает насквозь.
На берегу кто-то крикнул:
- Елена!
Сразу вдруг сердце отозвалось.
- Барин, ну что ж Вы, как неживые,
Вон как застыли, накиньте пальто…
Тютчев смотрел сквозь струи дождевые,
Молча смотрел –
Отзовется ли кто?

На кургане,

у самой реки,
одиноко стоит старый дуб.
Привольно царю лесов.
Его огромный, в три обхвата,
ствол покрыт жесткой потрескавшейся корой.
Нижние сучья, толщиной в слоновую ногу.
Раскинулись шатром. Сотни лет стоит дуб. Много невзгод перенес он. Бури и ветры гнули его. А он все равно стоит, величавый и могучий. Лишь в одном месте его ствол расщеплен и обожжен, в сильную грозу ударила молния. Ранила великана, но не сломила.
Каждую весну древнее дерево молодеет, одеваясь в полный наряд. Тихая погода – дуб стоит грустный. Подул ветерок – дуб ожил. Резные листья говорливо шумят, перешептываются. Учтиво кивают друг другу ветви. О чем ведут между собой они разговор? О том, что дуб видел на своем веку? О безвозвратно ушедших годах? А может, о своем согласии отдавать часть себя, чтобы крепче держал их всех вместе могучий ствол богатырского дуба?

русской поэзии выделял три
имени: Пушкина, Лермонтова и Тютчева.
«Когда-то Тургенев, Некрасов…едва

могли уговорить
меня прочесть Тютчева. Но зато, когда я прочел, то
просто обмер от величины его творческого таланта».
Сохранился экземпляр сочинений Тютчева, в котором
Толстой отметил 62 стихотворения поэта оценками
«К» - красота, «Г» - глубина
«Т» -Тютчев, т.е. своеобразие, присущее только ему.
«Silentium!» «Г» - любимое стих. Толстого.
«Тени сизые смесились» - «Т!»
«Как неожиданно и ярко» - «Т!!!»

«Леса Евразии» - так называлась международная конференция молодых ученых, которая

проходила в Брянске. На ней были приведены любопытные данные:
- Брянский лес – гигантские «легкие». Он ежегодно вырабатывает более двух миллионов тонн кислорода. Обеспечиваются потребности не только нашего края. Устраняется дефицит в кислороде в прилегающих областях и даже в Европе;
- лесной фонд Брянщины – это 1 млн. 230 тысяч гектаров – трутья часть территории области;
- первый в мире учебник по лесоводству написан более двухсот лет назад нашим земляком Евдокимом Зябловским.

М.Н.Кривонос
Мы снова встретились с тобой случайно
Уже на склоне наших лет.
Знать, нас позвал какой-то голос тайный.
Ах, как я был той встречею согрет!
Когда-то ты ведь пела мою песню,
Рождая в сердце робкую любовь.
И потому все прошлое воскресло,
Вдруг чувство прежнее воспламеняя вновь.
О, как молюсь той встрече на вокзале!
На ней надежды, как заря, зажглись.
Она ветит, чтоб мы союз связали,
Союз на всю оставшуюся жизнь.

«У гитары лопнула струна,
У

соседа есть сестренка Надь
В огороде – бузина,
А в Киеве – дядька».
Нет, это не из рода чепухи,
Не мешанина винегретной каши –
Такое называется «стихи»,
Что вытворяют рифмоплеты наши.
Есть логика. Но только не для них:
Как кандалами, рифмы ум сковали.
Им логика – как песня для глухих,
Как для незрячих голубые дали.
Поэзия должна, мол, быть глупа,
Не «глуповата», мыслями – пустая.
Но почему ж народная тропа
К ней, пушкинской, ведет, не зарастая?
Они же, все заветы позабыв,
Что оставляли Пушкин и Некрасов,
Свернув с народной, пушкинской тропы,
В болото правят, мучая Пегаса.
Невольно попадем в туманный бред,
Коль ненароком прочитаем их мы.
Нет, рифмоплет подобный не поэт –
Он раб под башмаком у дамы-рифмы!

Если идешь нормально.
А кувыркаться будешь –

Скажут: «Оригинально!»
Между сотен прохожих
Виден на расстояньи
И, на всех не похожим,
Станешь в центре вниманья.
Не потому ли грезили
Славою моды искатели?
Чистый наряд поэзии
Смяли они и изгадили.
Спутники! Не подражайте
Вы пачкунам-модернистам!
Славу такую, знайте,
Ценит народ со свистом.
Если с народом вместе,
Цель у тебя святая,
Правдой станешь известен,
Правда ж – всегда проста. 15 января 2001 г.

М.Ю.Лермонтов. «Дума».

Гляжу на молодое поколенье,
Как Лермонтов, тая печаль в груди.
Какие в жизни у него стремленья?
И что судьба готовит впереди?
Учение окончат (только все ли?
Позволит ли отцовский кошелек?) –
Трудиться? – Безработица у цели,
А скольких яд наркотиков увлек!
Мечты? О чем же юноши мечтают?
Побольше бы «зелененьких» достать!
Когда ж они их все же добывают,
Не пощадят родных отца и мать.
А девушкам где взять ключи от счастья?
На что рассчитывать и уповать,
Коль злая бедность все на свете застит?
Лечь к бизнесмену сытому в кровать?

Любовь? Семья? Все это лишь химеры,
О них нельзя и думать бедняку.
Так и живут без счастья и без веры.
Да не живут, а только жизнь влекут!
А те сыны-счастливцы, у которых Народных благ нахапали отцы,
По их примеру станут тоже воры,
Плюющие на совесть подлецы.
Потомства даже миру не оставив,
Обречены на беспощадный суд,
Как будто в исторической канаве,
Бесплодным пустоцветом отцветут.
Но встретил тех, кто знамя Комсомола
Во мраке жизни смело подхватил –
Далекой юности услышал голос
И веру в завтра снова ощутил.
Так становитесь же под это знамя,
Кто выбрал для страны иной маршрут!
Пусть будет Родина горда сынами,
Что наш народ от гибели спасут!
Февраль 2001 г.

бою,
Любовь и гнев вложил мне в грудь,
И мне десницею святою
Он

указал правдивый путь;
Одушевил могучим словом,
Вдоxнул мне в сердце много сил,
Но непреклонным и суровым
Меня господь не сотворил.
И гнев я свой истратил даром,
Любовь не выдержал свою,
Удар напрасно за ударом
Я отбивая устаю.
Навстречу иx враждебной вьюги
Я вышел в поле без кольчуги
И гибну раненный в бою.
1857

свинец смертельный Поэту сердце растерзал? Кто сей божественный фиал Разрушил, как сосуд скудельный? Будь

прав или виновен он Пред нашей правдою земною, Навек он высшею рукою В "цареубийцы" заклеймен. Но ты, в безвременную тьму Вдруг поглощенная со света, Мир, мир тебе, о тень поэта, Мир светлый праху твоему!.. Назло людскому суесловью Велик и свят был жребий твой!.. Ты был богов орган живой, Но с кровью в жилах... знойной кровью. И сею кровью благородной Ты жажду чести утолил - И осененный опочил Хоругвью горести народной. Вражду твою пусть тот рассудит, Кто слышит пролитую кровь... Тебя ж, как первую любовь, России сердце не забудет!..

все былое
В отжившем сердце ожило;
Я вспомнил время золотое

–
И сердцу стало так тепло...

Как поздней осени порою
Бывают дни, бывает час,
Когда повеет вдруг весною И что-то встрепенется в нас,- Так, весь обвеян духовеньем
Тех лет душевной полноты, С давно забытым упоеньем
Смотрю на милые черты... Как после вековой разлуки, Гляжу на вас, как бы во сне,- И вот - слышнее стали звуки,
Не умолкавшие во мне...
Тут не одно воспоминанье, Тут жизнь заговорила вновь,
И то же в нас очарованье, И та ж в душе моей любовь!..

и искусства,
Вдали от жизни и любви
Мелькнут твои младые годы,
Живые помертвеют

чувства,
Мечты развеются твои...
И жизнь твоя пройдет незрима,
В краю безлюдном, безымянном,
На незамеченной земле,-
Как исчезает облак дыма
На небе тусклом и туманном,
В осенней беспредельной мгле...

«Слезы людские, о слезы людские…»

Слезы людские, о слезы людские, Льетесь вы ранней и поздней порой... Льетесь безвестные, льетесь незримые, Неистощимые, неисчислимые, — Льетесь, как льются струи дождевые В осень глухую порою ночной

Отечественной войне 1812 года
а) часть оборудования брянского завода «Арсенал»

была отправлена в Орел, но объем работ не уменьшался. Здесь в 1812г. было отлито 180 орудий, из которых 80 было отправлено в Тарутинский лагерь русской армии. В срочном порядке на Арсенале освоили изготовление новых артиллерийских прицелов (диоптров).
В продовольственном снабжении русских войск важную роль играл Трубчевск, где в 1812г. была организована тыловая база. А на жителей города было «возложено печение сухарей» для русской армии.
После оставления русскими войсками Москвы и создания Тарутинского лагеря Трубчевская продовольственная база оказалась наиболее удобной для снабжения главной русской армии. Поэтому тысячи подвод из соседних уездов направлялись в Трубчевск для получения «сухарей, круп и овса и доставления оных в армию».

б) в ночь с 13 по 14 сентября французский отряд занял г. Рославль. Французы попытались сразу же направить часть сил для захвата «Арсенала», но встретили сопротивление местного отряда и вынуждены были отступить.
На территории брянского края (современных Рогнединского, Дубровского, Клетнянского, Мглинского, Суражского и Красногорского районов) в сентябре – октябре 1812 года были лишь отдельные военные стычки с небольшими отрядами наполеоновской армии.
На северном фланге русских войск под Ригой сражался Брянский пехотный полк.
На юго-западе Белоруссии – Стародубский драгунский полк.
Солдат Серпуховского пехотного полка, уроженец села Велико-Удебное Суражского повета
Ф.И. Кравцов, за участие в войне с Наполеоном награжден двумя Георгиевскими крестами.
***Примечание автора:
Село Велико-Удёбное Красногорского района Брянской области – моя малая Родина.
К, сожалению, после аварии на ЧАЭС в селе осталось всего два дома, где проживают старожилы села, в котором когда-то было 300 дворов.