Библейские мотивы лирики А.С. Пушкина

№ 44
Тюниной Арины
Руководитель: Вершинина И.П.

переворот нашей планеты есть христианство.
В сей священной стихии исчез и обновился мир.
А.С.Пушкин

«Пушкин наиболее полно и всесторонне выразил Россию –
во всем

объеме душевного и духовного склада ее».
Этими же словами можно объяснить и тайну пушкинского слова, которое вот уже более 200-х лет не перестает волновать читательские сердца.

Слово Библии, литургии, жития, Отцов церкви и святителей.
Учителями слова

были равноапостольные Мефодий и Кирилл, а первой школой - Священное Писание и византийская культура.

концах
Земли, применено ко всем обстоятельствам жизни и происшествия мира; из

коей нельзя
повторить ни единого выражения, которое не знали бы все наизусть, которое не было бы
уже пословицей народов; но книга эта называется Евангелием, если мы …откроем ее, то уже не в силах противиться ее сладостному увлечению и погружаемся духом в ее
божественное красноречие

А.С.Пушкин

она была небольшой, говорили to biblion - небольшая книга, книжечка,

а во множественном числе - ta biblia.
То есть Библия - означает ряд, или собрание небольших книг.

обозначены, авторство иных книг установлено исследованиями ученых.
И все библейские писатели

- художники, владеющие убеждающей, живописной,
музыкальной речью.

Моисеевой до Откровения Иоанна Богослова. Она торжественно и мощно выражена

в Евангелии от Иоанна:
«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог.
Оно было в начале у Бога.
Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть.
В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков;
И свет во тьме светит, и тьма не объяла его.»

Слово - это выражение Божественного духа и Высшего разума.
Слово

- это духовность, выделяющая человека из всех «тварей земных», несущая сознание, веру, творчество.
Так осмысливала великую силу слова и русская поэзия, для которой словесное искусство - приобщение к Высшим Силам.

у него был горящий угль, который он взял из жертвенника,

и коснулся уст моих и сказал: вот это коснулось уст твоих, и беззаконие твое удалено от тебя, и грех твой очищен.
И услышал я голос Господа, говорящего: кого Мне послать? И кто пойдет для нас?
И я сказал: вот я, пошли меня.
Книга Пророка Исайи, 6 глава.

вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он, —
И их

наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул

Интерпретация стихотворения

Серафим наделяет Пророка
необычной для человека
остротой видения.
Теперь поэт посвящён
в тайны мирозданья и
одарён тонким чувством
восприятия внешнего мира
во всём его разнообразии.
Он избавлен от сомнений и страха,но и этого мало, чтобы стать пророком.

и земли,
Глаголом жги сердца людей.
Пушкин изображает процесс творения
как процесс

преображения.
Поэт становится пророком - тем, кому открывается истина, кто видит грядущее.
Но и пророк становится поэтом.

требует от писателя независимо от его отношения к религии вкладывать

в свое произведение высокий нравственный идеал, который в русской культуре не может не восходить к христианским ценностям.

(«Как с древа сорвался предатель-ученик...»)
«Мирская власть» («Когда великое свершалось торжество...»)
«Из Пиндемонти» («Недорого ценю я громкие права... »)

день «ежегодной памяти» жены мироносицы — Марии Магдалины, верной последовательницы

Христа, возвестившей о его воскресении Ее, как и Марию — мать Христа, поэт имеет в виду под определением «жены непорочны».
Имя Мария довольно распространено, именины празднуются десять раз в году, но день Марии Магдалины — важнейший из них.
Имя Мария носили бабушка Пушкина - Мария Алексеевна, его старшая дочь, многие близкие знакомые, в том числе Мария Николаевна Волконская.

укреплять его средь дольних бурь и битв,
Сложили множество божественных молитв;
Но

ни одна из них меня не умиляет,
Как та, которую священник повторяет
Во дни печальные Великого поста;

литературное наследие довольно значительно: это стихи, песни, проповеди и религиозно-философские

трактаты.
Он был первым поэтом, писавшим семистишиями, которые и принято называть «сиринской строфой»

Владыко живота моего, дух праздности,
уныния, любоначалия и празднословия не

даждь ми. Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любви даруй мне, рабу Твоему.
Ей, Господи Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков. Аминь».

Поэт выделяет моменты, наиболее близкие его личным переживаниям. Этим объясняется

то, что молитва Сирина в пушкинском варианте утратила в значительной мере свой церковный характер, но в то же время молитве возвращается ее поэтическая форма.
Употребляя те же слова и словосочетания, которые употреблял Ефрем, Пушкин придает им напевность, создающую ощущение древней восточной поэзии. Ритм повтора рождает впечатление вьющегося восточного орнамента.

смиренность выражения.
Сохранены как основной мотив, так интонация и композиция.
Пушкин

делает некоторые свои акценты. Первое прошение поэт оставляет на своем месте.
Соединяя воедино два различных понятия - праздность
и уныние, поэт определяет их одинаково греховными.

от своего дополнения: «змеи сокрытой сей».
Тайный грех, скрытый внутри, признавался

поэтом самым страшным - это грех властолюбия.

важна именно такая логика: сначала говорится
о чистоте сердца, когда

можно очень ясно видеть свои прегрешения,
а затем уже идет и перечисление добродетелей.

любви и целомудрию.
Целомудрие здесь как цельная мудрость, как высшая

ступень в сознании христианина.

что их разделяло полтора тысячелетия. Признанный своими соотечественниками, знаменитый сирийский

поэт и проповедник был вынужден вечно скитаться из-за постоянного преследования властей. Ситуация гонимого скитальца была хорошо знакома Александру Сергеевичу.

два начала, что свойственны каждому творцу: они живут «средь дольных

бурь и битв», но могут «возлетать во области заочны».
Несомненно родство стихотворения «Отцы пустынники...» (и всего цикла 1836 г.) со стихотворением «Пророк». Та же тема поэта-пророка в одном из последних стихотворений Пушкина - «Из Пиндемонти :

Не дорого ценю я громкие права,
От коих не одна кружится голова.
Я не ропщу о том, что отказали боги
Мне в сладкой участи оспоривать налоги
Или мешать царям друг с другом воевать;
И мало горя мне, свободно ли печать
Морочит олухов, иль чуткая цензура
В журнальных замыслах стесняет балагура.
Все это, видите ль, слова, слова, слова …

у веронского поэта ничего подобного пушкинской миниатюре.
Здесь очевидна литературная

мистификация.
Поэт стремился замаскировать свое авторство, отвести его от себя хоть частично. Почему?
Как это связано с темой и идеей стихотворения?
Тема миниатюры - свобода, но понимание ее вовсе не такое, как в вольнолюбивых стихах 15-летней давности. Там свобода прежде всего политическая.

"Из Пиндемонти" даже сейчас поражает проповедуемой в нем полной аполитичностью и поэта, и человека. И выясняется удивительная вещь: как современно звучит стихотворение далекого 1836 года в наших нынешних перестройках и потрясениях!

Ипполито Пиндемонте

дороги права; Иная, лучшая потребна мне свобода". Какая же? Свобода

честного человека, которая, по мысли Пушкина, несет в себе частицу эстетического идеала и искру божественной красоты.

религиозные темы и религиозные мотивы были сильнее, чем в какой-либо

литературе мира.
Вся наша литература XIX века ранена христианской темой, вся она ищет спасения, избавления от зла.
Соединение муки о Боге с мукой о человеке делает русскую литературу литературой христианской
Николай Бердяев