Черубина де Габриак

стихи и любовь (Елизавета Дмитриева)
Осень 1909 года стала в русской

литературе, по словам Марины Цветаевой, эпохой Черубины де Габриак. Алексей Толстой называл ее "одной из самых фантастических и печальных фигур русской литературы". "Испанскую графиню", исступленную католичку, присылавшую в редакцию журнала "Аполлон" свои стихи в траурных конвертах, на самом деле звали Елизавета Ивановна Дмитриева.

русская поэтесса, более известная под литературным псевдонимом-мистификацией Черубина де Габриак.

от чахотки. С семи до шестнадцати лет страдала тем же

недугом, была прикована к постели, на всю жизнь осталась хромой. В 1904 с золотой медалью закончила Василеостровскую гимназию, в 1908 — Императорский женский педагогический институт по двум специальностям: средневековая история и французская средневековая литература. Одновременно слушала лекции в Петербургском университете по испанской литературе и старофранцузскому языку, после чего непродолжительное время училась в Сорбонне, где познакомилась с Н. Гумилёвым.

отправить в недавно открывшийся журнал «Аполлон» стихи за пышным псевдонимом

(который они вместе придумали), а сам способствовал распространению слухов о загадочной красавице-испанке из знатного рода — Черубине де Габриак. Прекрасной поэтессой-затворницей была заинтригована вся редакция «Аполлона», заочно влюбившийся в Черубину редактор С. Маковский напечатал ее стихи двумя большими циклами.

ее разоблачили. Разоблачение Черубины состоялось в конце 1909: правду узнал

М. Кузмин, выведавший номер телефона Дмитриевой. Переводчик фон Гюнтер добился у Дмитриевой признания в обмане, тайна стала известна в редакции «Аполлона», оскорбительный выпад Гумилева в адрес Дмитриевой привел к дуэли между ним и Волошиным... В результате, в конце 1910 в «Аполлоне» появилась ещё одна подборка стихов Черубины, с заключительным стихотворением «Встреча», подписанным подлинным именем поэтессы. Разоблачение обернулось для Черубины де Габриак тяжелейшим творческим кризисом. В прощальном письме Волошину она пишет: «Я стою на большом распутье. Я ушла от тебя. Я не буду больше писать стихи. Я не знаю, что я буду делать. Макс, ты выявил во мне на миг силу творчества, но отнял ее от меня навсегда потом. Пусть мои стихи будут символом моей любви к тебе».

Николаевича Васильева и приняла его фамилию. После замужества уезжает с

ним в Туркестан, много путешествует, в том числе по Германии, Швейцарии, Финляндии, Грузии, — в основном по делам «Антропософского общества». Антропософия становится главным её занятием на все последующие годы и, видимо, источником нового вдохновения. С 1915 возвращается к поэзии: в новых стихотворениях понемногу исчезает её прежнее «эмалевое гладкостилье», а на смену приходит обострённое чувство ритма, оригинальные образы, ощущение некоей таинственной, но несомненной духовной основы новых образов и интонаций. Многие стихотворения — религиозные, но уже не католические стилизации, а искренние стихи, отражающие поиск пути для собственной души поэта, стремящейся к покаянию и очищению.

высылают из Петрограда («потому что мы дворяне», как писала она одному из

своих корреспондентов тех лет). Она оказывается в Екатеринодаре, где руководит объединением молодых поэтов и знакомится с С. Маршаком. Совместно с ним она работает над детскими пьесами (сборник пьес переиздавался четырежды).

антропософам, и год спустя в доме Дмитриевой производится обыск, во

время которого забирают все её книги и архив, а саму поэтессу высылают в Ташкент на три года. В ссылке она продолжает писать стихи, постоянными темами которых становятся мистические переживания, одиночество, любовь, обречённость, тоска по родному Петербургу. В 1927 по предложению близкого друга последних лет, китаиста и переводчика Ю. Щуцкого, создает ещё одну литературную мистификацию — цикл семистиший «Домик под грушевым деревом», написанных от имени «философа Ли Сян Цзы», сосланного на чужбину «за веру в бессмертие человеческого духа».

Полторацкого, не дожив до конца ссылки. Была похоронена на Боткинском кладбище в

Ташкенте. В настоящее время местоположение могилы Елизаветы Дмитриевой неизвестно.

поразительную красоту поэтессы, ее аристократическое происхождение, фанатический католицизм, мистицизм, духовные

страдания, откровенную чувственность и демоническую гордость

надетая Волошиным на Дмитриеву, становится причиной трансформаций ее поэтического мира.

Достаточно наглядно об этом свидетельствует сопоставление лирики Дмитриевой в домистификационный и мистификационный периоды, изменения касаются не только эстетического потенциала лирики, безусловно, нарастающего в мистификационный период, но и определяют изменения в образе лирической героини.

считая себя несамореализованной. «Душа, как инфанты»: Есть капля таланта,/ а счастья всё

нет. Вся сущность лирической героини пронизана тоской и душевным увяданием, не способным на возрождение. «Уснул печальный день; там за окном — весна».

непонятая, безответная любовь. Это отчетливо прослеживается в ряде стихотворений «В нежданно

рассказанной сказке»: Но сердце при первой же ласке/ Разбилось, как хрупкий хрусталь.

двойственным. С одной стороны, прослеживается воспроизведение маски, которую выстроил М. Волошин,

в результате чего формируется мифологизированный образ лирического «я». С другой — устойчивость мотива двойничества, зеркальности позволяет обозначить и раскрыть проблему нетождественности лирической героини и ее мифологизированного двойника и выстроить лирический сюжет, связанный с процессом самоидентификации.

то, прежде всего, конечно, следует назвать статью М.А. Волошина «Гороскоп

Черубины де Габриак» 1909 года. Автор статьи выделяет основные мотивы, свойственные лирике Черубины: «великодушие, приветливость и экспансивность», «гордость» и «замкнутость», трагическое «сознание ненужности своей мечты и своего изгнанничества» 

Олимп двух крупнейших поэтесс XX века - М.И. Цветаевой (чья

первая книга «Вечерний альбом» вышла в свет в 1910 году) и А.А. Ахматовой (ее первый сборник «Вечер» был опубликован в 1912 году). С
Ахматовой ее роднит темперамент: женственность и нежность в стихах обеих сочетаются с властностью тона, духовным мужеством и энергией. Цветаева же увидела в произведениях Дмитриевой ту музыку стиха, ту трагедийность мировосприятия, которые были присущи и ее собственной поэзии: «Образ ахматовский, удар - мой»,- скажет она о лирике Дмитриевой.

заглушив поцелуем слова. Значит, счастье — не сон. Оно —

здесь! Оно будет возможно, когда выпадет снег. Когда выпадет снег! А пока пусть во взоре томящем затаится, замолкнет ненужный порыв! Мой любимый! Все будет жемчужно блестящим, когда выпадет снег. Когда выпадет снег и как будто опустятся ниже голубые края голубых облаков, — и я стану тебе, может быть, и дороже и ближе, когда выпадет снег. 1907 Париж

любви
Анапест
Женская рифма

как создательница «Черубины де Габриак» — некоего «идеального» образа «декаденствующей»

поэтессы 1910-х; подобного рода литературная игра продолжает традиции А.К.Толстого и братьев Жемчужниковых с их Козьмой Прутковым. Однако созданный Васильевой образ оказался роковым для ее собственного поэтического развития: выйти из-под власти «черубинианы» ей не удалось.

ресурс]// URL:http://rupoem.ru/gabriak/all.aspx (Дата обращения:1.10.2014)
2.                 Балазанова О. Е. Знаменитые мистификации [Электронный ресурс]//URL:http://lib.rus.ec/b/406989/read (Дата обращения:1.10.2014)
3.                 Волошин М.

Рассказ о Черубине де Габриак / М. Волошин// Новый мир, 1988. — № 12. — С. 141–153.
4.                 Калачина Л. В. Феномен женской маски в культурно- художественном пространстве «серебряного века»: Автореферат дис. Кан. Фил. Наук/ Л. В. Калачина. — Саранск, 2010. — 21 с.
5.                 Левин Ю. И. Зеркало как потенциальный семиотический объект/ Ю. И. Левин// Труды по знаковым системам. — Тарту, 1988. — Т. XXII/ — C. 6–24.
6.                 Маковский С. К. Черубина де Габриак/ С. К. Маковский // Портреты современников. — Нью- Йорк, 1955. — С. 52–57.
7.                 Мокина Н. В. Проблема маски в лирике и прозе Серебряного века/ Н. В. Мокина// Вестник ОГУ. 2004. — № 1. С.15–19.
Веленгурин Н. Пути и судьбы. Краснодар, 1988. С.132-170;
Васильева Близ. «Две вещи в мире для меня всегда были самыми святыми: стихи и любовь» / публ. и вступ. статья Владимира Глоцера // Новый мир. 1988. №12. С.132-170;
Лозовой Н.Г. Воспоминания о Черубине де Габриак // Черубина де Габриак. Автобиография. Избранные произведения. М., 1989. С.9-20;
Жизнь Николая Гумилева. Воспоминания современников. Л., 1990. С.49-59.
Маршак С. Я., Е. И. Васильева. Театр для детей. Краснодар, 1922.
Грякалова, Н. Ю. Стихотворения Е. И. Васильевой, посвященные Ю. К. Щуцкому // Русская литература, 1988, 4, 200—205.
Елис. Васильева. «Две вещи в мире для меня всегда были самыми святыми: стихи и любовь» // «Новый мир», 1988, 12, 168—170 (публикация Вл. Глоцера).
[Стихотворения] // Возвращение. Вып.1. М.: Советский писатель, 1991, с.179-188.
Черубина де Габриак. Исповедь / Сост. Купченко В. П., Ланда М. С., Репина И. А. — М.: Аграф, 1999. — 384 с. (Символы времени). — ISBN 5-7784-0040-3 (издание включает стихи, переводы, пьесы, автобиографические и мемуарные материалы)
См. также указ. издание под ред. Т. Н. Жуковской, Е. А. Калло (1999), с. 461—554.
Из мира уйти неразгаданной: Жизнеописание; Письма 1908—1928 годов; Письма Б. А. Лемана к М. А. Волошину/ Сост., подг. текстов, примеч. Владимира Купченко и Розы Хрулевой. Феодосия; М.: Изд. дом «Коктебель», 2009