Шаламов Варлам Тихонович (1907-1982)

Тихонович

(1907-1982)

Ольга Падюка
11 класс
МКОУ Горная СОШ

в семье священника Тихона Николаевича Шаламова. Мать Варлама Шаламова, Надежда

Александровна, была домохозяйкой.
Юношеским его идеалом становятся народовольцы — жертвенность их подвига, героизм сопротивления всей мощи самодержавного государства.
Уже в детстве сказывается художественная одарённость мальчика — он страстно читает и «проигрывает» для себя все книги — от Дюма до Канта.

ул. Орлова, 15.

в Москву, работал два года дубильщиком на кожевенном заводе в

Кунцеве.
С 1926 по 1928 г. учился на факультете советского права МГУ, затем был исключён «за сокрытие социального происхождения» (укaзал, что отец — инвалид, не указав, что он священник).
1927 г. (7 ноября) — участвует в демонстрации оппозиции к 10-летию Октября, проходившей под лозунгами «Долой Сталина!» и «Выполним завещание Ленина!».

подпольной троцкистской группе и за распространение дополнения к «Завещанию Ленина».
Во

внесудебном порядке как «социально-опасный элемент» был осуждён на три года лагерей. Отбывал наказание в Вишерском лагере (Северный Урал).
В 1932 году Шаламов возвращается в Москву, работает в ведомственных журналах, печатает статьи, очерки, фельетоны.

кадры».
1936 г. — публикует первую новеллу «Три смерти доктора

Аустино» в журнале «Октябрь» №1.
«Черт возьми, как повезло доктору Аустино! Но ведь Аустино — врач. Он давал университетскую присягу. Чепуха! Он лишен всех прав. Он на пороге смерти. Встреча со смертью освобождает от всех присяг и обещаний. От всех ли? А обещания ненависти?»

деятельность». Он был осуждён на пять лет лагерей и провёл

этот срок на Колыме (СВИТЛ).
Шаламов прошёл золотые прииски, таёжные командировки, работал на приисках «Партизан», Чёрное озеро, Аркагала, Джелгала, несколько раз оказывался на больничной койке из-за тяжёлых условий Колымы.

за антисоветскую агитацию, состоявшую — по словам самого писателя —

в том, что он назвал Бунина русским классиком: «…я был осуждён в войну за заявление, что Бунин — русский классик».
С 1946 года, окончив восьмимесячные фельдшерские курсы, стал работать в Центральной больнице для заключённых на левом берегу Колымы в посёлке Дебин и на лесной «командировке» лесорубов до 1953 года.
В 1949 году на ключе Дусканья он впервые на Колыме, будучи заключённым, стал записывать свои стихи.

не мог вернуться в Москву.
С 1954 по 1973 год

писатель создавал «Колымские рассказы». Отдельным изданием они вышли в Лондоне в 1978 году. В СССР в основном опубликованы в 1988-1990 годах.
Сам писатель делил свои рассказы на шесть циклов: «Колымские рассказы», «Левый берег», «Артист лопаты», «Очерки преступного мира», «Воскрешение лиственницы» и «Перчатка, или КР-2».

«Юность», «Знамя», «Москва», много общался с Н. Я. Мандельштам, О.

В. Ивинской, А. И. Солженицыным.
1957 г. - работает внештатным корреспондентом журнала «Москва». Публикует первые стихи из «Колымских тетрадей».
1961 г. — издает первую книжку стихов «Огниво».
1964 г. — издает книгу стихов «Шелест листьев».

— 1971 гг. — работает над автобиографической повестью «Четвертая Вологда».

В 1972 г. издает книгу стихов «Московские облака».

– четвертая.
«Четвертую Вологду» я пишу в шестьдесят четыре года

от роду... Я пытаюсь в этой книге соединить три времени: прошлое, настоящее и будущее – во имя четвертого времени – искусства. Чего в ней больше? Прошлого? Настоящего? Будущего? Кто ответит на это?»
«Я пишу с детства. Стихи? Прозу? Затрудняюсь ответить на этот вопрос.»

вместе много плакано, Переговорено, Нам объясняться знаками И взглядами дано.
В дому кирпичном, каменном Я

б слова не сказал, Годами бы, веками бы Терпел бы и молчал.

* * *
Я сплю в постелях мертвецов И вижу сны, как в детстве. Не все ль равно, в конце концов, В каком мне жить соседстве.
Любой мертвец меня умней, Серьезней и беспечней. И даже, кажется, честней, Но только не сердечней.

ушко.
Присловья и страданья Неистребимый ход, Старинного гаданья С ума сводящий счет.
С общипанным букетом Я

двери отворю. Сейчас, сейчас об этом Я с ней заговорю.
И Лида сморщит брови, Кивая на букет, И назовет любовью Мальчишеский мой бред.

***

Я твой голос люблю негромкий, Путешественница моя. Зазвучит ли – глухой и ломкий, И услышу ли голос я?
Пусть попросит воды напиться, Пусть шагнет за чужой порог, Пусть забьется в руках, как птица, Крепко пойманная в силок.
Непослушное слово скажет Пусть другому – совсем не мне. На мое оно сердце ляжет В темной сказочной тишине.
Пусть другому – я сам докончу, Я додумаю – для себя, Еще громче и еще звонче, Чем выдумывают, любя...

"Литературную газету", в котором, в частности, говорилось, что "проблематика Колымских

рассказов давно снята жизнью", после чего потерял многих друзей среди бывших лагерников.
В 1973 принят в Союз писателей. С 1973 и до 1979 года, когда Шаламов переехал жить в Дом инвалидов и престарелых, он вёл рабочие тетради.
В 1977 г. издает книгу стихов «Точка кипения».

и престарелых Литфонда (в Тушине). Тем не менее и там

он продолжал писать стихи. Наверное, последняя публикация Шаламова состоялась в парижском журнале «Вестник РХД» № 133, 1981. В 1981 году французское отделение Пен-клуба наградило Шаламова премией Свободы.
15 января 1982 года Шаламова после поверхностного обследования медицинской комиссией перевели в интернат для психохроников. Во время транспортировки Шаламов простудился, заболел пневмонией и скончался 17 января 1982 года.