Деген Ион Лазаревич (1925, Украина - 2017, Израиль)

50: гвардии лейтенант, 16 побед (в том числе 1 «Тигр»,

8 «Пантер»), дважды представлен к званию Героя Советского Союза, награжден орденом Красного Знамени. В общей сложности Деген получил четыре тяжелых ранения.
Между боями поэт Деген писал стихи, запоминавшиеся многим солдатам. В СССР его не печатали (его правда о войне считалась слишком «жестокой», не похожей на литературу популярных «военных корреспондентов»).
В 1951 году закончил с отличием мединститут.
Хирург И.Л. Деген в 1959 первым в мире пришил оторванную руку трактористу (в США подобное повторят более лесяти лет спустя, с помощью новейшей аппаратуры).
В 1973 году защитил первую в мире докторскую диссертацию по магнитотерапии. Автор 90 (!) научных статей.
С 1977 г. жил в Израиле.

было несчастьях
не уныть и не пасть –
вот в чем жизнь,

в чем задача ее.»
(Ф.М. Достоевский)

ФРОНТОВАЯ ПОЭЗИЯ И.Л. ДЕГЕНА

пора. И вдруг — траншея, карабин, гранаты, И над рекой дотла сгоревший

дом, Сосед по парте навсегда потерян. Я путаюсь беспомощно во всём, Что невозможно школьной меркой мерить.

До самой смерти буду вспоминать: Лежали блики на изломах мела, Как новенькая школьная тетрадь, Над полем боя небо голубело,
Окоп мой под цветущей бузиной, Стрижей пискливых пролетела стайка, И облако сверкало белизной, Совсем как без чернил «невыливайка».
 
Но пальцем с фиолетовым пятном, Следом диктантов и работ контрольных, Нажав курок, подумал я о том, Что начинаю счёт уже не школьный.
Июль 1941. Автору - 16 лет

бы до бруствера добраться. За ним так много доброты и ласки.

Июль 1942 г.

ЖАЖДА
Воздух - крутой кипяток.
В глазах огневые крУги.
Воды последний глоток
Я отдал сегодня другу.

А друг все равно...
И сейчас
Меня сожаление мучит:
Глотком тем его не спас.
Себе бы оставить лучше.

Но если сожжет меня зной
И пуля меня окровавит,
Товарищ полуживой
Плечо мне свое подставит.

Я выплюнул горькую пыль,
Скребущую горло,
Без влаги,
Я выбросил в душный ковыль
Ненужную флягу.
Август 1942 г.

сразу забывать. Мы из подбитых танков выгребали Всё, что в

могилу можно закопать. Комбриг упёрся подбородком в китель. Я прятал слёзы. Хватит. Перестань. А вечером учил меня водитель, Как правильно танцуют падеспань. Лето 1944

Все у меня не по уставу.
Прилип к губам окурок вечный.
Распахнут ворот гимнастерки.
На животе мой "парабеллум",
Не на боку, как у людей.

Все у меня не по уставу.
Во взводе чинопочитаньем
Не пахнет даже на привалах.
Не забавляемся плененьем:
Убитый враг - оно верней.

Все у меня не по уставу.
За пазухой гармошка карты,
Хоть место для нее в планшете.
Но занят мой планшет стихами,
Увы, ненужными в бою.

Пусть это все не по уставу.
Но я слыву специалистом
В своем цеху уничтоженья.
А именно для этой цели
В тылу уставы создают.
Июль 1944 г.

ордена достанутся не нам. Спасибо, хоть не меньше, чем забвенье. За наш

случайный сумасшедший бой Признают гениальным полководца. Но главное - мы выжили с тобой. А правда - что? Ведь так оно ведется… Сентябрь 1944 г.

привыкли на войне. И все же возле замершего танка Молю судьбу: Когда прикажут

в бой, Когда взлетит ракета, смерти сваха. Не видеть даже в мыслях пред собой Из этой дырки хлещущего страха. Ноябрь 1944 г.

кормим у потухшего костра. Мы нежность отдаем с неслышным стоном. Мы не

успели нежностью согреть Ни наших продолжений нерожденных, Ни ту, что нынче может овдоветь. Мы не успели… День встает над рощей. Атаки ждут машины меж берез. На черных ветках, Оголенных, Тощих Холодные цепочки крупных слез. Ноябрь 1944 г.

ладони я Над дымящейся кровью твоей. Ты не плачь, не стони, ты

не маленький. Ты не ранен, ты просто убит. Дай на память сниму с тебя валенки. Нам еще наступать предстоит. Декабрь 1944 г.

позолотой облака. А все-таки не баталист, а лирик В моей душе, и

в сердце, и в мозгу. Я даже в тесном Т-34 Не восторгаться жизнью не могу. Так хорошо в день ясный и погожий, Так много теплой ласки у меня, Что бархатистой юной женской кожей Мне кажется шершавая броня.

Чтобы царила доброта на свете,
Чтоб нежности в душе не убывать,
Я еду в бой, запрятав чувства эти,
Безжалостно сжигать и убивать.

И меркнет день. И нет небесной сини.
И неизвестность в логове врага.
Осколками исхлестаны осины.
Снарядами растерзаны снега.
Январь 1945 г.

Доме Литераторов).
Я не писал фронтовые стихи
В тихом армейском штабе.
Кровь и

безумство военных стихий,
Танки на снежных ухабах
Ритм диктовали.
Врывались в стихи
Рванных шрапнелей медузы.
Смерть караулила встречи мои
С малоприветливой Музой.

Слышал я строф ненаписанных высь,
Танком утюжа траншеи.
Вы же - в обозе толпою плелись
И подшибали трофеи.

Мой гонорар - только слава в полку
И благодарность солдата.
Вам же платил за любую строку
Щедрый главбух Литиздата.
Лето 1945 г.

на исходной ожидать мучительно, Где так непросто трусость оседлать? Врага ножом ударив,

не рыгали ли? Дыханья не спирал ли страха ком? Не должно ли, когда на нас регалии, Признать себя лжецом и должником? Не должно. Ни подначкой, ни подкусами Не превратить пережитого в прах. Да, в мирной жизни мы бывали трусами, Но на войне преодолели страх. 14.12.2010 г.

речи. Во рту оскомина от слов елейных. По-царски нам на сгорбленные плечи Добавлен

груз медалей юбилейных. Торжественно, так приторно-слащаво, Аж по щекам из глаз струится влага. И думаешь: зачем им наша слава? На кой… им наша бывшая отвага?

Безмолвно время, мудро и устало
С трудом рубцует раны, но не беды.
На пиджаке в коллекции металла
Ещё одна медаль - ко Дню Победы.

А было время, радовался грузу
И, боль потерь превозмогая горько,
Кричал: «Служу Советскому Союзу!», -
Когда винтили орден к гимнастёрке.

Сейчас всё гладко, как поверхность хляби.
Равны в пределах нынешней морали,
И те, кто пьянствовали в дальнем штабе,
И те, кто в танках заживо сгорали.
23.02.2010 г.