Квинт Гораций Флакк - древнеримский поэт золотого века римской литературы

творчество приходится на эпоху гражданских войн конца республики и первые

десятилетия нового режима Октавиана Августа.

Квинт Гораций Флакк

Юридически дети вольноотпущенников приравнивались к свободнорожденным, но такое происхождение, тем

не менее, рассматривалось как социальная неполноценность, которая окончательно сглаживалась только в следующем поколении.

Этот фактор оказал определенное влияние на мировоззрение и творчество Горация. О матери поэт не рассказывает, хотя упоминает няню Пуллию.

своего времени: от первоначального обучения в школе Орбилия в Риме,

где он изучал «Латинскую Одиссею» Ливия Андроника и Гомера до платоновской Академии в Афинах, где он занимался греческой литературой и философией.

(Академия того времени служила своего рода университетом или высшей школой для молодой аристократии Рима; одним из «одноклассников» Горация был, например, сын Цицерона.) В Афинах Гораций так хорошо овладел греческим, что даже писал на нём стихи.

были прерваны гражданской войной, наступившей после убийства Цезаря в 44. Осенью этого года,

приблизительно через полгода после убийства Цезаря, в Афины прибывает Брут.

Посещая философские лекции, он вербует приверженцев республиканского строя для борьбы с преемниками Цезаря — Антонием и Октавианом. Как и Цицерон, Гораций становится сторонником дела республики и присоединяется к Бруту.

несколько неожиданную для сына вольноотпущенника должность военного трибуна, то есть офицера легиона;

должности военных трибунов занимали в основном дети всадников и сенаторов, и она являлась первым шагом в карьере военного или магистрата.

Этот факт позволяет предположить, что к этому времени Гораций (скорее всего, не без денег отца) обладал суммой в 400 000 сестерциев, то есть цензом, необходимым для зачисления в сословие всадников, какая сумма позже позволила ему вкупиться в коллегию писцов.

Кассия было рассеяно и обращено в бегство, после чего оба

Брут и Кассий кончают самоубийством. После этого поражения Гораций пересматривает свою позицию и отказывается от какой-либо деятельности в этом направлении.

Впоследствии Гораций неоднократно упоминает о своих ранних республиканских «иллюзиях» и авантюре, которая могла оказаться для него роковой. В одной из Од он обращается к своему другу Помпею, который также принимал участие в сражении при Филиппах, где сообщает, что выжил только «бросив щит и бежав с поля боя» (что, между прочим, считалось первым признаком трусости).

языке: гекзаметрические стихотворения, впоследствии ставшие первой книгой «Сатир», и ямбические, впоследствии ставшие

«Эподами».

Литературные поиски Горация перекликаются с классицистическим движением, которое возглавляют Публий Вергилий Марон и Луций Варий Руф. Оба старших поэта становятся его друзьями. В 39—38 годах они представляют Горация Гаю Цильнию Меценату, близкому другу и соратнику Октавиана. Меценат, после девятимесячных раздумий, приближает к себе поэта.

Октавиана у мыса Палинур.

В этом же году Гораций в

обществе Мецената, юриста Кокцея Нервы (прадеда императора Марка Кокцея Нервы), Фонтена Капитона (уполномоченного и легата Антония в Азии), поэтов Вергилия, Вария, издателя «Энеиды» Плотия Тукки совершает путешествие в Брундизий; об этом путешествии идет речь в известной Сатире (I 5). Между 36 и 33 (наиболее вероятно зимой 36—35) выходит первый сборник стихотворений Горация, книга «Сатир», посвященная Меценату.

сильными покровителями и безусловно получает от Мецената существенные подарки. Предположительно

в 33 Гораций приобретает свое прославленное имение в Сабинских горах, на реке Тибур, около теперешнего Тиволи).

(По некоторым текстам Горация был сделан вывод, что имение ему было подарено Меценатом (напр. Carmina II 18: 11—14), но ни сам Гораций, ни Светоний об этом не упоминают. Подобные фрагменты вообще проблематично рассматривать как непосредственное свидетельство того, что вилла Горация была подарком; вдобавок, существуют свидетельства о значительном собственном достатке Горация к этому времени.)

и «Эподы», так же сборник из 17 стихотворений.
Первый сборник лирических

стихотворений выходит во второй половине 23 года под названием «Песни», но еще в античности их стали называть одами.
В промежутке с конца 20 до осени 19 выходит Послание Юлию Флору, впоследствии второе во втором сборнике «Посланий».

27 ноября 8 года. Как указывает Светоний, умер Гораций «через пятьдесят девять

дней после смерти Мецената, на пятьдесят седьмом году жизни, наследником назначив Августа, при свидетелях устно, так как мучимый приступом болезни был не в силах подписать таблички завещания. Погребен и зарыт на окраине Эсквилина рядом с могилой Мецената».

меди прочной И зданий царственных превыше пирамид; Его ни едкий дождь, ни

Аквилон полночный, Ни ряд бесчисленных годов не истребит. Нет, весь я не умру, и жизни лучшей долей Избегну похорон, и славный мой венец Все будет зеленеть, доколе в Капитолий С безмолвной девою верховный ходит жрец. И скажут, что рожден, где Ауфид говорливый Стремительно бежит, где средь безводных стран С престола Давн судил народ трудолюбивый, Что из ничтожества был славой я избран За то, что первый я на голос эолийский Свел песнь Италии. О, Мельпомена, свей Заслуге гордой в честь сама венец дельфийский И лавром увенчай руно моих кудрей.
Перевод А. Фета

пирамид;
Ни вихрь его, ни гром не сломит быстротечный,
И времени полет

его не сокрушит.
Так! — весь я не умру, но часть меня большая,
От тлена убежав, по смерти станет жить,
И слава возрастет моя, не увядая,
Доколь славянов род вселенна будет чтить.
Слух пройдет обо мне от Белых вод до Черных,
Где Волга, Дон, Нева, с Рифея льет Урал;
Всяк будет помнить то в народах неисчетных,
Как из безвестности я тем известен стал,
Что первый я дерзнул в забавном русском слоге
О добродетелях Фелицы возгласить,
В сердечной простоте беседовать о боге
И истину царям с улыбкой говорить.
О муза! возгордись заслугой справедливой,
И презрит кто тебя, сама тех презирай;
Непринужденною рукой неторопливой
Чело твое зарей бессмертия венчай.

Г. Р. Державин

тропа,
Вознесся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.

Нет,

весь я не умру — душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит —
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.

Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгус, и друг степей калмык.

И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я Свободу
И милость к падшим призывал.

Веленью божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца,
Хвалу и клевету приемли равнодушно
И не оспоривай глупца.

А. С. Пушкин