Философская лирика А.С.Пушкина

МБОУ СОШ №24 г.Ковров

люблю и sophía - мудрость) общие принципы бытия и познания;

отношении человека и мира; всеобщие законы развития природы, общества и мышления. Философия вырабатывает обобщённую систему взглядов на мир и на место в нём человека.

стихотворения или при чтении его, при исполнении песни человеком владеет

лирическое чувство, личное, присущее «только мне» переживание. Поэтому лирику можно определить как выражение сокровенных переживаний и в искусстве, и в повседневной жизни.

выговаривается словом; но эта мысль скрывается за ощущением и возбуждает

в нас созерцание, которое трудно перевести на ясный и определённый язык сознания. И это тем труднее, что чисто лирическое произведение представляет собою как бы картину, между тем как в нём главное дело не самая картина, а чувство, которое она возбуждает в нас… (Из статьи В.Г. Белинского «Разделение поэзии на роды и виды»)

глубину и ясность мысли; гармонию формы и, если воспользоваться словами

самого поэта, образует в своей слитности союз «волшебных звуков, чувств и дум». Богатство художественного содержания пушкинской лирики неохватно, непостижимо, неисчерпаемо.

жизни, смерть и вечность, добро и зло, правда и справедливость.

Свобода, любовь, дружба, искусство, природа – высшие философские ценности для поэта.

музой молодою,
С любовью, леностью провел веселый век, Не делал

доброго, однако ж был душою , Ей-богу, добрый человек .
1815

стихотворная: небольшое стихотворение, обычно с обращением к умершему или от

умершего к прохожим ("Прохожий, стой!..." ). Существовала и как реальная надпись, и как фиктивная (в сборнике стихов). В европейской литературе появляется как разновидность античной эпиграммы (в европейской поэзии - короткое стихотворение, заканчивающееся острой, злой шуткой по поводу кого-чего-н. (лит.).

множит
Все горести несчастливой любви
И все мечты безумия тревожит.

Но я молчу; не слышен ропот мой;
Я слезы лью ; мне слезы утешенье ;
Моя душа, плененная тоской,
В них горькое находит наслажденье .
О жизни час! лети, не жаль тебя,
Исчезни в тьме, пустое привиденье;
Мне дорого любви моей мученье –
Пускай умру, но пусть умру любя!
1816

Желание

мечты;
Остались мне одни страданья ,
Плоды сердечной пустоты.
Под

бурями судьбы жестокой
Увял цветущий мой венец —
Живу печальный, одинокой,
И жду: придет ли мой конец?
Так, поздним хладом пораженный,
Как бури слышен зимний свист,
Один — на ветке обнаженной
Трепещет запоздалый лист!..
1821

Ямщик лихой, седое время,
Везет, не слезет с облучка.
С

утра садимся мы в телегу;
Мы рады голову сломать
И, презирая лень и негу,
Кричим: пошел!    .    .    .    .
Но в полдень нет уж той отваги ; Порастрясло нас; нам страшней
И косогоры и овраги;
Кричим: полегче, дуралей!
Катит по-прежнему телега;
Под вечер мы привыкли к ней
И, дремля, едем до ночлега —
А время гонит лошадей.
1823

Телега жизни

!
В день уныния смирись :
День веселья, верь, настанет

.
Сердце в будущем живет;
Настоящее уныло:
Все мгновенно, все пройдет ;
Что пройдет, то будет мило .
1825

града
Полупрозрачная наляжет ночи тень
И сон, дневных трудов награда,

В то время для меня влачатся в тишине
Часы томительного бденья :
В бездействии ночном живей горят во мне
Змеи сердечной угрызенья ;
Мечты кипят; в уме, подавленном тоской, Теснится тяжких дум избыток;
Воспоминание безмолвно предо мной
Свой длинный развивает свиток;
И с отвращением читая жизнь мою ,
Я трепещу и проклинаю ,
И горько жалуюсь, и горько слезы лью ,
Но строк печальных не смываю .
1828 г

Воспоминание

Иль зачем судьбою тайной
Ты на казнь осуждена?
Кто меня

враждебной властью
Из ничтожества воззвал ,
Душу мне наполнил страстью,
Ум сомненьем взволновал?..
Цели нет передо мною :
Сердце пусто, празден ум ,
И томит меня тоскою
Однозвучный жизни шум .
26 мая 1828 г.

14,15

них обретает сердце пищу —
Любовь к родному пепелищу,
Любовь

к отеческим гробам.
Животворящая святыня!
Земля была б без них мертва,
Как пустыня
И как алтарь без божества.
1830

содержания, состоящее из двух частей: описания природы ( в русской

поэзии приобретает философское звучание) размышлений лирического героя

днями дни, и каждый час уносит
Частичку бытия, а мы

с тобой вдвоём Предполагаем жить, и глядь - как раз - умрем.
На свете счастья нет, но есть покой и воля.
Давно завидная мечтается мне доля –
Давно, усталый раб, замыслил я побег
В обитель дальную трудов и чистых нег.
1834

моих невидимый поток       На лоне счастья и забвенья. Я твой: я променял

порочный двор цирцей, Роскошные пиры, забавы, заблужденья На мирный шум дубров, на тишину полей, На праздность вольную, подругу размышленья.
      Я твой: люблю сей темный сад       С его прохладой и цветами, Сей луг, уставленный душистыми скирдами, Где светлые ручьи в кустарниках шумят. Везде передо мной подвижные картины: Здесь вижу двух озер лазурные равнины, Где парус рыбаря белеет иногда, За ними ряд холмов и нивы полосаты,       Вдали рассыпанные хаты, На влажных берегах бродящие стада, Овины дымные и мельницы крилаты;    Везде следы довольства и труда...
Я здесь, от суетных оков освобожденный, Учуся в истине блаженство находить, Свободною душой закон боготворить, Роптанью не внимать толпы непросвещенной,

Участьем отвечать застенчивой мольбе       И не завидывать судьбе Злодея иль глупца — в величии неправом.
Оракулы веков, здесь вопрошаю вас!       В уединенье величавом       Слышнее ваш отрадный глас.       Он гонит лени сон угрюмый,       К трудам рождает жар во мне,       И ваши творческие думы       В душевной зреют глубине.
Но мысль ужасная здесь душу омрачает:       Среди цветущих нив и гор Друг человечества печально замечает Везде невежества убийственный позор.       Не видя слез, не внемля стона, На пагубу людей избранное судьбой, Здесь барство дикое, без чувства, без закона, Присвоило себе насильственной лозой И труд, и собственность, и время земледельца. Склонясь на чуждый плуг, покорствуя бичам, Здесь рабство тощее влачится по браздам       Неумолимого владельца. Здесь тягостный ярем до гроба все влекут, Надежд и склонностей в душе питать не смея,       Здесь девы юные цветут    Для прихоти бесчувственной злодея. Опора милая стареющих отцов, Младые сыновья, товарищи трудов, Из хижины родной идут собой умножить Дворовые толпы измученных рабов. О, если б голос мой умел сердца тревожить! Почто в груди моей горит бесплодный жар И не дан мне судьбой витийства грозный дар? Увижу ль, о друзья! народ неугнетенный И рабство, падшее по манию царя, И над отечеством свободы просвещенной Взойдет ли наконец прекрасная заря?