Иконописец из Утевки - Григорий Николаевич Журавлев.

(1858-1916)

Утевка, недалеко от Самары в 1858 году. Родители испытали шок,

когда увидели, что младенчик – калека. У него не было ручек и ножек. Мать плакала, отец ходил смурной, соседки шушукались: "Богом обижен". По воспоминаниям, мать Григория хотела от великого горя наложить на себя руки (утопиться), вместе с собой умертвив и младенца, но дед – Петр Васильевич Трайкин этому воспрепятствовал, "доказав вредность замысла своей дочери". Он сказал, что Гришу будет растить сам. Способность к рисованию у Гриши проявилась рано. Еще будучи совсем маленьким, он удивлял земляков, когда, ползая по двору на животе, сжимал зубами кусочек древесного угля и рисовал все, что видел: людей, деревья, дома. Своим детским умом он проникал в самую суть вещей и событий. Создавалось такое впечатление, что через свои страдания он видел многое такое, чего другие не видели. Однажды за этим занятием его застал учитель сельской школы и попросил родных приносить Гришу в школу. В 9 лет Григорий стал ходить в школу, куда его отвозил и откуда забирал дед. Учеба мальчику давалась легко. Он успевал по всем предметам, хотя и писал, держа ручку в зубах.
Таким образом, он посещал школу два года до смерти деда. Григорий научился писать, держа карандаш в зубах, таким же образом в дальнейшем писал и свои картины.
После смерти деда Григорий стал учиться на дому самостоятельно, в этом ему большую помощь оказывал учитель земской школы из Утёвки Троицкий. В период обучения на дому Григорий много читал и занимался самообразованием.
В пятнадцать лет отправился в Самару учиться художественному мастерству. Здесь он брал уроки художественного мастерства у самарского художника Травкина. Во время учёбы в Самаре он самостоятельно изучал черчение и анатомию. Помогал ему во всем брат Афанасий. Кроме гимназии Гришу возили в городской кафедральный собор на богослужения и еще в иконописную мастерскую. Как-то раз он показал хозяину мастерской свои рисунки на бумаге карандашом и акварелью. Рисунки пошли по рукам, мастера покачивали головами и, одобрительно пощелкивая языками, похлопывали Гришу по спине. Вскоре они, не ленясь, стали учить его своему мастерству тонкой иконной живописи, с самого начала, с азов. В двадцать два года закончил Самарскую гимназию и возвратился в родную Утевку, где стал писать иконы на заказ. Написанные им образы расходились нарасхват. В народе ценили и отмечали то, что это были не обычные иконы, а нерукотворные.

держа кисти зажатыми в зубах. Вернувшись через некоторое время после

учёбы в Самаре в Утёвку, начал писать иконы дома в своей мастерской. Когда он трудился над иконами, то в его работе ему помогали его отец Николай Журавлёв и родной брат Афанасий.

III, в селе Утевке начали строить соборный храм в честь

Св.Троицы. Строительство храма напрямую связано с именем Григория Журавлева. Проект церкви вызвал у него какие-то возражения, и односельчане доверили ему исправить недочеты. По усовершенствованным им чертежам и была сооружена утевская церковь. Что же касается живописного убранства храма, то Григория пригласили расписывать стены. Целые дни проводил он на специально созданных для него "подмостках". Страшно тяжело было расписывать купол храма. Только молитвенный вопль ко Христу и Божией Матери вливал в него силы и упорство на этот подвиг. Ему приходилось лежать на спине, страдать от усталости и боли, но он все-таки сумел завершить роспись купола. От этой работы на лопатках, крестце и затылке образовались болезненные кровоточащие язвы. От напряжённой работы и постоянного вглядывания в рисунок почти полностью испортилось зрение. Постоянно трескались и кровоточили губы, основательно стерлись передние резцы. Когда он, сидя после работы за столом не мог есть от боли во рту, близкие говорили ему: "Мученик ты, Гришенька, мученик ты наш". 
Несколько лет Григорий Журавлёв расписывал храм и прославил своими фресками церковь на всю губернию. Были у Григория Журавлёва и другие ответственные заказы. В 1892 г. в Самаре был освящён храм Христа Спасителя, в котором находилась икона свт. Алексия, митрополита Московского работы Григория Журавлёва.

одна, на которой была изображена простая крестьянка Екатерина Грачева —

к ней Григорий явно испытывал огромную симпатию. Живописец увековечил Екатерину в образе Богоматери вместе с маленьким сыном. Писал ее восемь лет, втайне от людей. Можно догадываться, сколько чувств, упований, старания и самой души вложено в это творение! Икону он подарил Екатерине. Сельчане назвали ее «Утевской Мадонной». По отзывам людей, она производила неизгладимое впечатление. После революции многие десятилетия икона хранилась в доме местной жительницы, а после ее смерти племянники увезли икону в Самару и продали. «Утевская Мадонна» пропала.

был приглашён в Санкт-Петербург и там всех удивил своим искусством.

Пробыл он в столице три года. Для последней царствовавшей в России семьи Журавлев написал групповой портрет, которым Николай II остался доволен. Вернулся он на родину с назначенной от Царя пенсией в размере 25 рублей золотом ежемесячно. А самарскому губернатору было приказано выдать иконописцу иноходца с зимним и летним выездом.
Хотя у Григория были средства, но иконописную мастерскую он не заводил, по-прежнему писал образа сам. Позднее у Журавлева появились ученики – Михаил Хмелев и Василий Попов. Они помогали ему растирать краски, готовить иконные доски, грунтовали. За иконами Григория Журавлёва приезжали с далёких окраин России. В жизни он всегда был в ровном мирном расположении духа, ничто не колебало и не омрачало его души. Всегда весёлый, жизнерадостный, как огонёк светил он людям, поддерживал их, как мог, в трудные времена. На людей он не производил впечатления человека, обделённого судьбой. Наоборот, отличался он необыкновенной силой духа, все его уважали и любили.

году ее вернули верующим. В церкви чудом сохранились иконы, написанные

Григорием Журавлевым, фрагменты стенных росписей и купола. После того как в храме начались службы, на одной из икон стал сам собой проявляться лик святого Симеона Верхотурского. Нерукотворные образа Григория Журавлева нашлись почти в каждой утевской избе и в соседних селах. Местные жители сберегли иконы и принесли их в церковь. Кроме того, они хранятся в самарских краеведческом и епархиальном музеях, в Петропавловской церкви Самары, в Троице-Сергиевой лавре под Москвой, Санкт-Петербургском Казанском соборе, Пюхтицком монастыре в Эстонии, в частных коллекциях. На родину иконописца вернулся подаренный императором альбом, местные краеведы отыскали его в школьном музее одного из районов Самарской области. Сохранился и дом Журавлева. В церковной ограде восстановлена его могила. Жители Утевки давно говорят, что их великий земляк заслуживает канонизации: за подвижническую жизнь и удивительный иконописный дар. О необыкновенной жизни и божественном таланте самородка написаны повесть-легенда самарского документалиста В. Мясникова «Возвращение», рассказ ленинградского писателя В.Лялина «Изограф». Перу С. Жигалова принадлежит роман «Дар над бездной отчаяния», прообразом главного героя которого стал Григорий Журавлев.
Умер Журавлев от скоротечной лихорадки 15 февраля 1916 года в своем доме. Похоронен в ограде «своей» церкви.

многих из них будут открываться для нас со временем. Жизнь

и творчество этого удивительного человека вышли далеко за пределы Самарского края. Вот ещё один пример, подтверждающий это. В Свято-Троицкой Сергиевой Лавре, в Сергиевом Посаде, бережно хранится одна из икон кисти Григория Журавлёва под названием "Святой Лев – папа римский". Там, в музее Церковноархеологического кабинета собраны иконы и  другие памятники древности разных эпох. Иконы, которые можно там увидеть, принадлежат выдающимся мастерам разного времени и школ: это и византийское (греческое) письмо 12 века, и древнерусский расцвет – 14-16 век, и работы русских мастеров 18-20 веков. Икона Журавлева "Святой Лев - папа римский" находится среди работ таких известных художников, как Суриков, Васнецов, Нестеров, Поленов. Работа Григория Журавлева является для нас образцом иконописных школ 19 века. Это типичная классическая традиция реалистической манеры письма. Находясь в музее Церковноархеологического кабинета, в полноте осознаешь правоту слов, высказанных когда–то священником и философом Павлом Флоренским в работе "Троице-Сергиева Лавра и Россия": "… Мы видим тут великолепный подбор икон всех видов и изводов; как же можно представить себе Лавру без школы иконописи и без иконописных мастеров?" Это и есть безусловное признание таланта Григория Журавлева.