Клюев Николай

постиг,
Прозрел, что в языке поруганном моем
Живет Синайский глас и

вышний трубный гром…
(Н. Клюев)

10 октября 1884 года в деревне Коштуге Коштугской

волости Вытегорского уезда Олонецкой губернии (ныне Вытегорский район Вологодской области) . Его отец, Алексей Тимофеевич, крестьянин Кирилловского уезда Новгородской губернии, после пятнадцатилетней военной службы поселился в Вытегорском уезде и вскоре женился. Прасковья Дмитриевна — мать поэта — была родом из Заонежья, из семьи старообрядцев. Она была грамотным и начитанным человеком, знала очень много народных песен, духовных стихов. В доме Клюевых была целая библиотека из рукописных и старопечатных книг религиозного содержания.Именно мать научила сына читать.Вспоминая в 1919 году о матери, Клюев говорил: «Памятовала она несколько тысяч словесных гнезд стихами и полууставно…»

Вытегре, где окончил двухклассное училище. Его домашнее воспитание и образование

в религиозном духе привела к тому, что в отрочестве будущий поэт оказывается в Соловецком монастыре, видимо, по настоянию матери: он должен был пройти там хорошую школу духовной грамоты и послушания.
Вскоре после ухода из монастыря Клюев пробыл один год или немного более того в Петрозаводской фельдшерской школе, но дальше учиться в ней по болезни не смог и вернулся под родительский кров.

и поэт долгое время скитался без крова.
Как свидетельствуют современники, он

побывал в Иране, Китае и Индии. Клюев приобщается к огромному кладезю знаний, в том числе магических, ему приписывали гипнотическую силу. Поэт был универсальной личностью: умел играть на нескольких музыкальных инструментах, прекрасно пел, обладал недюжинными актерскими способностями.
В начале 1900-х годов Клюев добрался до Питера, где и нашел пристанище у любимой сестры.

стихотворений Клюева. Именно тогда завязываются его связи с революционно настроенными

столичными кругами.
В 1905 году, в дни революционного подъема,охватившего всю Россию, Клюев сближается также и с московским «Народным кружком».
25 января 1906 года был арестован по обвинению в противоправительственной деятельности. В конце июля, выйдя из губернской тюрьмы, Клюев принял участие в митинге, созванной большевистской организацией Петрозаводска.
В 1907 году завязывает отношения с некоторыми из петербургских литераторов, вступает в переписку с Блоком; несколько лет она ведется заочно.
В 1911 году в Петербурге происходит первая встреча Клюева с Блоком

этого Клюев получает широкую известность.
Зимой 1912 – 1913 годах Клюев

благодаря Городецкому сближается с только что зародившимся «Цехом поэтов» и акмеистами – Гумилевым, Ахматовой и др. До весны 1913 года поэт выступает как их союзник. Выходит вторая книжка «Братские песни» и третий сборник стихов «Лесные были».
В 1915 году, переехав в Петербург ,
К. знакомится с Сергеем Есениным,
между ними завязывает дружба.
В 1916 году К. совершает несколько
гастрольных туров по городам
России вместе с известной
певицей Надеждой Плевицкой.

свержение самодержавия. Расходится с Есениным.
В 1920 – 1922 годах пишет

поэмы «Четвертый Рим» и «Мать-Суббота», сборник «Львиный хлеб».
В середине 1923 года Клюев был арестован в Вытегре и Доставлен в Петроград (причины Ареста не вполне выяснены). Освобождается через
несколько недель. В 20-е годы
поэт остро нуждается и нищенствует.
К. материально помогает Максим
Горький. Создает поэмы «Плач о Сергее
Есенине» и «Погорельщина». В журнале
«Звезда» печатают поэму «Деревня».

кедры». Невыносимо трудное материальное положение заставляет поэта, если верить свидетельствам,

просить милостыню на церковной паперти.
2 февраля 1934 года К. был арестован и выслан из Москвы на пять лет.
В мае 1936 года К. разбил паралич, и он оказался на долгое время прикованным к постели.
Долгие годы жила легенда о смерти поэта на станции Тайга от сердечного приступа и пропаже его чемодана с рукописями. В действительности же Николай Клюев был расстрелян в Томске 23-25 октября 1937 года.

поэта в литературных кружках и собраниях сразу же вызвали сочувственные

отклики буржуазно-либеральной и декадентской критики, которая усмотрела в его творчестве выражение стихийно-религиозных начал народного сознания, глубин национального духа. В поэзии Клюева отразились объективные противоречия крестьянского миропонимания (т. е. наивность крестьянской массы, ее патриархальные настроения непротивления, желание уйти от мира, “бессильные проклятья по адресу капитализма”.
Религиозные мотивы поэзии Клюева имели объективное основание в особенностях крестьянского патриархального понимания мира, одной из черт которого был мистицизм.
Для Клюева была характерна и наигранная подчеркнутость “народности” поэтических произведений.

“Сосен перезвон” . Это были стихи о Руси, о русском

народе, благостном и кротком. Русская деревня в стихах Клюева рисовалась благодатным “избяным раем” . Думы крестьян в его стихах — о нездешнем и неземном, в “перезвоне” сосен им слышатся перезвоны церковных колоколов,
зовущие в “жилище ангелов” .

религиозной старообрядческой книжности, духовных стихов. Клюев резко противопоставляет современному “миру

железа” патриархальную деревенскую “глухомань” , идеализирует вымышленную старую благостную, сытую деревню, ее “избяной” быт с расписными ендовами, бахромчатами платами селян, лаковыми праздничными санями. Для него “изба — святилище земли с запечной тайною и раем” .

построены на мотивах и образах, взятых из сектантских духовных песнопений.

Это песни, сочиненные для “братьев по духу”.
По стилю, образности стихи Клюева этого периода близки духовным песням. Недаром Есенин назовет Клюева “ладожским дьячком” .

вошел, однако, прежде всего как поэт русской природы. Эти стихи

сам Клюев выделял в особые циклы, подчеркивая их связь с традицией народной поэзии. (Например, сб. “Мирские думы” , 1916) . Цикл “Лесные были” открывается характерным в этом смысле стихотворением: Пашни буры, межи зелены, Спит за елями закат, Камней мшистые расщелины Влагу вешнюю таят. Хороша лесная родина: Глушь да поймища кругом!.. Прослезилася смородина Травный слушая псалом...

творчества, богатство и многоцветно русского народного языка. Но примечательно, что

в устном народном творчестве наиболее близкими ему оказываются самые древние традиции — народных поверий, обрядовой поэзии. Часто поэт терял чувство меры, нагнетая “народные” элементы, диалектизмы. Кроме того, “социальные, трудовые и нравственные стороны жизни современной деревни Клюеву словно бы неизвестны.

над самоварами,
Над черной уездной судьбой.
Россия смеется зарницами,
Плеском вод, перелетом

гусей
Над чертогами и темницами,
Над грудой разбитых цепей.
Россия плачет распутицей,
Листопадом, серым дождем
Над кутьею и Троеручицей
С кисою, с пудовым замком.

Россия смеется бурями,
Блеском молний, обвалами гор
Над столетьями,буйными хмурыми,
Где седины и мысленный сор,
Над моею заклятой тетрадкою,
Где за строчками визг бесенят…
Простираюсь перед укладкою
И слезам, и хохоту рад, –
Там, Бомбеем и Ладогой веющий,
Притаился мамин платок…
О твердыни ларца, пламенеющий,
Разбивается смертный поток.
И над Русью ветвится и множится
Вавилонского плата кайма…
Возгремит, воссияет, обожится
Материнская вещая тьма!

из противоречий и все-таки единый образ России, которой свойственна и

тоска, с жуть уездного, провинциального существования, и жажда самоуничтожения, а с другой стороны, она может быть отважной, озаренной стремлением к подвигу, полной надежд и чаяний. Этот образ складывается из мозаики чисто клюевских деталей: тут и вар (вареная смола), и горячая зола, и самовары с перинами, и серый дождь, кутья (которую едят на похоронах), Троеручица (одна из явленных икон Богородицы), киса (кошель или сума), пудовый замок… Очень выразительны осколки разнообразных российских пейзажей: зарницы, плеск вод, гуси, распутица, блеск молний и обвалы гор. Вся эта масса микрообразов спаяна повторяющимися формулами олицетворения «Россия плачет» и «Россия смеется».

создавшемуся с помощью упоминания о материнском платке, спрятанном в укладке

(сундуке). Этот платок сочетает яркие краски Индии (Бомбея) с северным орнаментом (Ладогой) и дает герою силу душевной стойкости.
Нарядный, вполне узнаваемый, хранящийся в сундуке материнский платок в последней строфе превращается в нечто необъятное, великое, вечное – в «Вавилонский плат», который «ветвится и множится» над Русью. Поэт верит, что Русь спасется неисчерпаемостью своего прошлого, своей величавой мощью и способностью провидеть будущее. В последних строчках образы России и матери как бы сливаются:
Возгремит, воссияет, обожится
Материнская вещая тьма!

глаголом «обожится» (т.е. Обретет Божье благословение).
Необычен размер стихотворения – трехударный

дольник, ритмическая свобода которого хорошо сочетается с богатством образной системы.
Как солнце в капле воды в этих стихах отразился неповторимый творческий склад большого русского поэта – певца северорусской крестьянской культуры, вечных народных и религиозных нравственных ценностей, пророка и плакальщика.

элементов, рассыпанных в его стихах, привлекли внимание Есенина, который одно

время принял позицию Клюева за подлинно народную. Максим Горький или, например, Бунин воспринимали Клюева недоверчиво, видели в нем хитроватого мужика,нарочито рядящегося в крестьянскую одежду. Но и они признавали его незаурядный поэтический талант.