Слайд 1“Король поэтов Игорь-Северянин”
Я, гений Игорь-Северянин,
Своей победой упоён.
Я повсеградно
оэкранен!
Я повсесердно утверждён!..
От Баязета к Порт-Артуру
Черту упорную провёл.
Я покорил Литературу!
Взорлил, гремящий, на престол!..
Слайд 2 В феврале 1918 года в зале Московского Политехнического
музея любители поэзии провозгласили Игоря-Северянина “королём поэтов” (отодвинув на второе
место Маяковского),он отнёсся к этому вполне серьёзно, начавши строить свою биографию как “житие классика”. И даже написал «Рескрипт короля».
Я избран королём поэтов —
Да будет подданным светло!
Слайд 3 Игорь-Северянин — псевдоним Игоря Васильевича Лотарёва (1887–1941). Написание через
дефис, довольно быстро утраченное в массовых изданиях, было для него
принципиально: оно подчёркивало, что Северянин — это не фамилия, а как бы второе имя (по типу Александр Невский или Дмитрий Донской). Приложение указывало на глубокую любовь автора к русскому Северу — и привносило элемент царственного величия.
Кто я? Я — Игорь-Северянин,
Чьё имя смело, как вино!
Слайд 4Он родился в Петербурге, детство провёл в уездном городе Череповце
(где закончил четыре курса реального училища) и в усадьбе дяди
“на любимой Суде”. В юности перебрался к матери в Гатчину, где, собственно, и началось его поэтическое творчество. Первые стихи начал публиковать в 1906 году, но поистине оглушительный успех пришёл к нему только в 1913-м, с выходом в свет первого большого сборника «Громокипящий кубок».
Слайд 5 Подлинно всероссийскую славу Игорю-Северянину принесли “поэзоконцерты”, с которыми он
объездил чуть ли не всю Россию, а позднее, после революции,
выступал и в Европе.
Кто не слышал меня, тот меня не постиг
Никогда-никогда, никогда-никогда!
Слайд 6 Игорь-Северянин не читал свои стихи со сцены, как
делали другие поэты. Он исполнял их в необычной, подчёркнуто острой
эстрадной подаче, и делал это мастерски. У него был хорошо поставленный от природы голос, абсолютный слух, тонкая музыкальность и изощрённое чувство ритма. Кроме того, для эстрады нужна была постоянная, оригинальная, но легко узнаваемая маска. У Игоря-Северянина это была маска эстета-гения, русского Оскара Уайльда, равнодушного к своей славе. Современники, видевшие его выступления, рассказывают, что исполнял он свои “поэзы” подчёркнуто отстранённо, не вступая в контакт с публикой, будто бы даже слегка презирая её.
Слайд 7 У поэта сложился большой круг почитателей. «Громокипящий кубок»
за пять лет выдержал десять изданий. Последующие сборники: «Златолира» (1914),
«Ананасы в шампанском» (1915), «Victoria Regia» (1915), «Поэзоантракт» (1915), «Тост безответный» (1916) — также переиздавались неоднократно. Книги и концерты Игоря-Северянина стали, наряду с кинематографом и цыганским романсом, фактом массовой культуры начала века.
Слайд 8 В послеоктябрьское время популярность Игоря-Северянина стала угасать. Его
поздние поэтические сборники («Классические розы», «Литавры солнца», «Очаровательные разочарования», «Адриатика»
и др.), созданные за границей, уже и не могли претендовать на былую популярность. Но он не был в строгом смысле слова “эмигрантом”. Ещё с 1915 года Игорь-Северянин иногда проводил лето в Эстонии, где отдыхали многие петербургские интеллигенты (в том числе Фёдор Сологуб). Он отдыхал в маленьком полукурортном-полурыбацком посёлке Тойла на берегу Финского залива. В январе 1918 года он привёз сюда из голодного революционного Петрограда больную мать и решил “на время” поселиться здесь сам: кончатся революции, установится мир — и он вернётся обратно.
Слайд 9 Но Северянину суждено было “застрять” в Эстонии навсегда.
В 1930 году, встретившись с полпредом СССР Ф.Ф. Раскольниковым, он сказал
ему об этом: “Прежде всего, я не эмигрант и не беженец. Я просто дачник. С 1918 года. В 1921 году принял эстонское гражданство. Всегда был вне политики. Рад каждому, кто рад мне...”
Слайд 10Он умер от сердечной недостаточности в оккупированном фашистами Таллинне 20
декабря 1941 года.
Слайд 11 Последние стихи его ясны и просты: картины природы —
и человека в его единении с природой, воспевание любви, воспоминание
о родине, о прошлом, ощущаемом на чужбине как некая изначальность людского бытия.
А в мире всё цветёт сирень,
Весенний наступает день,
Чарует рокот соловьиный,
И людям так же снятся сны
Обманывающей весны…