Тема Великой Отечественной войны в военные и послевоенные годы

драматургия периода Великой Отечественной войны: «Русский характер» А.Н. Толстого (1944),

пьеса Л. Леонова «Нашествие» (1943).
Литература периода «оттепели» (1955-1964). Военная («лейтенантская») повесть. Дальнейшее развитие военной темы.

воюющего народа» (А.Н. Толстой). Она была свободна от идеологии и

казенной пропаганды благодаря теме любви (до этого она была под запретом). В лирике К.Симонова, М.Исаковского, А.Суркова, О.Берггольц и др. она органично слилась с темой преодоления смерти, победы над смертью: «Жди меня, и я вернусь / Всем смертям назло».
На фоне войны личная тема, индивидуальное отношение к своей и чужой смерти («Две строчки» А.Твардовского) выходит из ряда запретных тем. Человек ощущает себя свободной личностью, а не винтиком, побеждает идею безличности.

грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не

ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.

Жди меня, и я вернусь,
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня,
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души...
Жди. И с ними заодно
Выпить не спеши.

Жди меня, и я вернусь,
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет: — Повезло.
Не понять, не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой, —
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.

был в сороковом году
Убит в Финляндии на льду.

Лежало как-то

неумело
По-детски маленькое тело.
Шинель ко льду мороз прижал,
Далеко шапка отлетела.
Казалось, мальчик не лежал,
А все еще бегом бежал
Да лед за полу придержал...

Среди большой войны жестокой,
С чего - ума не приложу,
Мне жалко той судьбы далекой,
Как будто мертвый, одинокий,
Как будто это я лежу,
Примерзший, маленький, убитый
На той войне незнаменитой,
Забытый, маленький, лежу.

интимный, исповедальный характер.
Поэма «Василий Тёркин» А. Твардовского (1942-1945) пользовалась огромной

популярностью в народе потому, что жизнь обыкновенного человека в ней изображалась как высшая ценность. Ведь у каждого человека, по Твардовскому, «жизнь одна и смерть одна».

литературной жизни»
Твардовский – автор удивительной чудо-книги «Василий Теркин». «На фронте

солдаты отличали чудо чистозвонного Теркина от прочих военных книг».
«Ах, Александр Трифонович! Помните, обсуждали «Матренин двор? – если бы Октябрьской революции не произошло, страшно подумать, кем бы вы были? Так вот и были бы: народным поэтом, покрупней Кольцова и Никитина. Писали бы свободно, как дышится, не отсиживали бы 400 гнусных совещаний, не нуждались бы спасаться водкой, не заболели бы раком от неправедного гонения…»

Лейтмотив поэмы:

Бой идет святой и правый, Смертный бой не ради славы, Ради жизни на земле.

Герой поэмы является носителем народного взгляда на войну, часто совпадая с голосом автора, выражает поэтическую философию войны выраженную в лейтмотиве поэмы.

Афиша к мультфильму (реж. Роберт Лабидас, 2003)

его редакцией – великий журнал.
Больше эпоха Твардовского никогда не

повторится. Никто его нам не заменит.
Он ошибался, лавировал, отступал. Однако все мы в прямом и переносном смысле вышли из «шинели» Твардовского. Даже непреклонный и несгибаемый Солженицын».

«человек-народ», как выразился автор книги «Лирика и эпос Великой Отечественной

войны» А.Абрамов.
Индивидуальность – в слитности с автором, («Тёркин, мой герой, за меня гласит порой»), которая выражена, например, так:
Грянул год, пришел черед –
Нынче мы в ответе
За Россию, за народ,
И за все на свете.

дорог в пыли колонн
Был рассеян я частично
И частично истреблен.
По уставу

каждой роте
Будет придан Тёркин свой.
Не подвержен Тёркин смерти,
Коль войне не вышел срок.

Бьется Теркин – держит фронт.
Мне конец – войне конец.
Я как более идейный
Был там вроде политрук.

Рвутся мины – это значит
Тёркин снова на войне.

какая меткость, точность во всем и какой необыкновенный народный солдатский

язык - ни сучка, ни задоринки, ни единого фальшивого, готового, то есть литературно-пошлого слова!».

гражданственность, публицистическая страстность, патриотизм, философская емкость, психологизм, сила и яркость

слова.

кольцом, а тебе холодно. Зашел бы да и погрелся у

головешек…»
«Федор. Продрог шибко…
Демидьевна. То-то продрог. Тебе бы, горький ты мой, самую какую ни есть шинелишку солдатскую. Она шибче тысячных бобров греет…»

прост человек, а придет суровая беда, в большом или в

малом, и поднимается в нем великая сила - человеческая красота».
А.Н. Толстой

образов советских людей» были подвергнуты «Дом у дороги» А. Твардовского, «В

окопах Сталинграда» В. Некрасова, «За правое дело» В. Гроссмана, «Семья Иванова» («Возвращение») А. Платонова. За роман о войне «В окопах Сталинграда» В. Некрасова в 1947 г. удостоили Сталинской премии, а через год  автор стал чуть ли не «врагом   народа» и вынужден был эмигрировать. 

«Клеветнический рассказ».
Рассказ Эм. Казакевича «Двое в степи» (1948) причислен к

«идейно-порочным и неполноценным в художественном отношении произведениям».
Поощрялись помпезный романтизм, ложная эпичность, идиллически-сказочный пафос в изображении действительности.

и музыкальные – были почему-то убеждены, что Победа исключает трагические

песни, будто война не принесла народу ужасного горя. Это был какой-то психоз, наваждение».

писатели (Твардовский, Евтушенко) относят к вершинам отечественной военной лирики, отмечая

предельный трагизм ситуации.
В песне описывается ситуация возвращения солдата с войны домой. Но дом сожжён, и жена погибла. Текст построен как пронзительный монолог солдата над могилой жены, как его обращение к ней.

солдату,  Кому нести печаль свою?
Пошел солдат в глубоком горе  На перекресток двух

дорог,  Нашел солдат в широком поле  Травой заросший бугорок.
 Стоит солдат – и словно комья  Застыли в горле у него.  Сказал солдат: «Встречай, Прасковья,  Героя – мужа своего.
Готовь для гостя угощенье,  Накрой в избе широкий стол, –  Свой день, свой праздник возвращенья  К тебе я праздновать пришел…»
Никто солдату не ответил,  Никто его не повстречал,  И только теплый летний ветер  Траву могильную качал.

Вздохнул солдат, ремень поправил,  Раскрыл мешок походный свой,  Бутылку горькую поставил  На серый камень гробовой:
«Не осуждай меня, Прасковья,  Что я пришел к тебе такой:  Хотел я выпить за здоровье,  А должен пить за упокой.
Сойдутся вновь друзья, подружки,  Но не сойтись вовеки нам…»  И пил солдат из медной кружки  Вино с печалью пополам.
Он пил – солдат, слуга народа,  И с болью в сердце говорил:  «Я шел к тебе четыре года.  Я три державы покорил…»
Хмелел солдат, слеза катилась,  Слеза несбывшихся надежд,  А на груди его светилась  Медаль за город Будапешт.

руки И.Эренбурга , автора одноименной повести (1954) – пора либерализации

и демократизации общественной жизни, которая вызвала небывалый подъем в среде творческой интеллигенции – их стали называть «шестидесятниками».
Важная особенность этой культурной эпохи – реабилитация отдельной человеческой личности, быта, частной жизни, приватной, интимной сферы.

мир» обновился (1950-1954, 1958-1970); в 1955 г. вышел первый номер

«Юности» (гл. редактор – Б.Полевой).
Характерной чертой эпохи стал массовый интерес к поэзии. Появляется целая плеяда  молодых поэтов: Е.Евтушенко, А.Вознесенский, Б.Ахмаду-лина, Р. Рождественский, Б.Окуджава.

– участники войны. Основной жанр – повесть. Первые «лейтенантские» повести:

«Батальоны просят огня (1957), «Последние залпы» (1959) Ю.Бондарева, «Пядь земли» Г.Бакланова (1958), «Журавлиный крик» В. Быкова (1961).
Лучшие военные повести «оттепельной» поры - «Убиты под Москвой» К.Воробьева (1963) и «На войне как на войне» В.Курочкина (1965).

и 10 повестей. Опыт войны отразился в повести «Крик» (1962)

и в одной из лучших военных повестей «Убиты под Москвой» , которая была опубликована А.Т. Твардовским в журнале «Новый мир» в 1963 г.

правды о войне. Сюжет – история становления личности молодого человека,

переживающего перелом в представлениях о войне. Поэтому «лейтенантской» прозе свойствен автобиографизм. За жестокую «окопную» правду критика приклеила повестям ярлык ремаркизма.
Отвечая на вопрос об истоках нашей победы, писатели как бы говорили: только личный выбор отдельного человека может решить исход общей судьбы.

арестован в 1961 г. КГБ, чудом сохранён и впервые опубликован только

в 1980 г. за рубежом.
Феномен произведения, посвященного Сталинградской битве, состоит в том, что впервые писателем открыта правда о тюрьмах и лагерях, но главное – война изображена вслед за Л.Н.Толстым как победа человеческого духа и чувства свободы.

Гроссмана благодаря постановке общей проблемы – «человек и война»: герой

оказывается один на один перед мощью войны и тоталитарной системы и, лишенный всяческой опоры, открывает в душе неведомые, таинственные силы, ту духовную устойчивость, которая позволяет найти силы для сопротивления. В. Гроссман называет эту внутреннюю опору чудом свободы.

(1942)
Человек попадает в ситуацию, когда он не может в полной

мере распоряжаться собственной жизнью, но, благодаря его способности противопоставить этой ситуации собственную волю, «происходит переход – загадочный и прекрасный – от плотского, обыкновенного человека к человеку духовному, побеждающему страх, смерть и потому бессмертному».

послеоттепельные 1970-е годы такие произведения, как «А зори здесь тихие»

Б. Васильева (1969), «Пастух и пастушка» В. Астафьева (1976), «Сашка» В. Кондратьева (опубл. в 1979 г.) и др.
В 1970-1980-е гг. – на первый план вышли т.н. «панорамные романы» или «генеральская правда» о войне: «Живые и мертвые» К.Симонова, «Горячий снег» Ю.Бондарева, «Блокада» А.Чаковского и др.
Лучшие романы 1990-х – «Прокляты и убиты» В. Астафьева (1995) и «Генерал и его армия» Г. Владимова (1994).