У. Блейк

gates, and issue forth;
Awake the dawn that sleeps in heaven;

let light
Rise from the chambers of the east, and bring
The honied dew that cometh on waking day.
O radiant morning, salute the sun,
Rouz'd like a huntsman to the chace; and, with
Thy buskin'd feet, appear upon our hills.

Миратаной, королевой западных владений,
Когда-то правил он. Теперь его ослепли вежды,
И

близок королевы смертный час. И глас вознёс он
Так, что услышали сыны у врат своих далёких:
«Проклятый Тириэлев род, сыны мои, придите,
Взгляните на отца, на мать, что родила вас в муках,
На ту, что я принёс к вам в немощных руках своих.
Сюда, проклятые, близка смерть нашей Миратаны!»
Ворота распахнув, сыны на зов его сбежались,
И Тириэля старший сын вознёс могучий голос:
«Старик, ты недостоин быть отцом своих потомков!
Морщина каждая твоя и каждый белый волос
Страшны, как смерть, мучительны, как пламя преисподней.
Кому теперь какое дело до твоих проклятий?
Мы не рабы твои с тех пор, как свергли Тириэля,
Чья милость, как жестокий бич, чей гнев – благословенье!»

стены.
Бледный и жалкий, Король восседал в окруженье испуганных пэров,
Сердце не

билось, и кровь не струилась, и тьма опечатала веки
Черной печатью; предсмертной испариной тело и члены покрылись;
Пэры вокруг громоздились, как мертвые горы, как мертвые чащи,
Или как мертвые реки. Тритоны, и жабы, и змеи возились
Возле державных колен и сквозь пальцы державной ноги подползали,
Ближе к державной гадюке, забравшейся в мантию, дабы оттуда
С каменным взором шипеть, потрясая французские чащи; настало
Всеотворенье Всемирного Дна и восстанье архангелов спящих;
Встал исполинский мертвец и раздул надо всеми их бледное пламя.

Жар его сжег стены Лувра, растаяла мертвая кровь, заструилась.
В гневе очнулся Король и дремотные пэры, узрев запустенье:
Лувр без единой души, и Париж без солдат и в глубоком молчанье,
Ибо шум с войском пропал, и Сенат в тишине дожидался рассвета.

горна,
Лос, пот смахнув с пылающего лба, речь обратил
К струящим свет,

неуловимым женским очертаниям:

«Я призрачный Пророк шесть тысяч лет тому назад
Свой пост оставивший в глубинах Вечности. Делил я
Себя на множества — создания они Заботы и Труда!
О Рахаб, знай, и я тебе подобен был. Дитя
Гордыни, как и ты, пронзал я в гордом гневе Агнца Божьего.
Внемли ж тому, что Отпрыскам своим твержу: придёшь ты к покаянью!

Вот Лоса с Энитармон Сыновья — тут Ринтра, Паламаброн,
Теотормон и Бромион, Антамон, Анантон, Озот, Охана,
Сота, Мидон, Эллайол, Нато, Гон, Хархат и Сатана,
Хар, Охим, Иджим и Адам, Рубен, Симон и Левий, и Иуда, Дан и Нафтали,
Гад, Ашер, Иссахар, Зебулун, Йосиф, Веньямин, Давид и Соломон,
И Павел с Константином, Карл и Лютер, Мильтон;
А вот и дочери: Окалитрон, Элиниттрия и Утуна, Левта,
Элитирия, Энанто, Манату, Ворцион, Этинтус, Моаб, Мидиан,
Адах и Циля, Каина, Наамах, Тамар и Рахаб, Тирза и Мария,
И — множнство других Сынов и Дочерей. И наша к ним любовь,
Растёт и множится, чем больше их становится повсюду.