Александр Куприн

человек, и мне скучно повторять это снова. Конечно, в крушении

аэроплана господ Пташниковых и в том, что мой бедный друг Заикин должен был опять возвратиться к борьбе, виноват только я.

Аэроплан-(от аэро... и лат. planum - плоскость), устаревшее название самолета.

свойственной этим упрямым волжанам внезапной решительностью он сказал:
– Я тоже

буду летать!
Заикин в эту критическую секунду сохранил полное хладнокровиеОн успел рассчитать, что лучше пожертвовать аэропланом и двумя людьми, чем произвести панику и, может быть, стать виновником нескольких человеческих жизней. Он очень круто повернул налево...
Заикин плакал.
…удивительную дерзость этого безграмотного, но отважного, умного и горячего человека,
часто пишет мне совершенно безграмотные, но необыкновенно нежные письма и подписывается: "Твой серенький Иван".
Несмотря на то что я своим нечаянным первым жестом перевернул его карьеру, он совсем не питает ко мне злобы, но зато и я твердо уверен в том, что через год, через два он непременно полетит на собственном аппарате.

и заменить его газетной бумагой, вроде манишки. Молодой Навроцкий, только

что отлетавший, любезно предложил мне свою меховую шапку с наушниками. Кто-то пришпилил мне английскими булавками газетную манишку к жилету, кто-то завязал мне под подбородком наушники шапки

очень холодно, и дул норд-вест.
Встречный ветер был раньше нам другом

и помощником, но когда мы повернулись к нему спиной, то сказались наши, то есть мои и пилота, тринадцать пудов веса плюс пропеллер, плюс мотор "гном" в пятьдесят сил, плюс ветер, гнавший нас в спину.

не зацепить ногами за проволоки и не наступить на какие-то

деревяшки. Механик указал мне маленький железный упор, в который я должен был упираться левой ногой. Правая нога моя должна была быть свободной. Таким образом, Заикин, сидевший впереди и немного ниже меня на таком же детском креслице, как и я, был обнят мною ногами. Правую ногу мою свела вдруг судорога от неудобного положения. Я пробовал об этом сказать, но это уже было невозможным, потому что пустили в ход пропеллер. Тогда я изо всей силы прижал икру ноги к какой-то вертикальной стойке и болью заставил судорогу прекратиться. Всякие разговоры и протесты были бы бесполезны, потому что ни крик, ни выстрел из пистолета не были бы слышны моим авиатором, которому я так легкомысленно вверил мою жизнь.

движения по земле – и страх!
Встречный воздух подымает нас, точно

систему игрушечного змея.
Ни у меня, ни у него (как я потом узнал) не было ни на одну секунду ощущения страха – страх был раньше.
Как это ни странно, но я утверждаю, что во время падения не было ни у него, ни у меня ни одного момента страха. Все это происходило будто в сказке, было какое-то забвение времени, опасности, ценности собственной жизни, было какое-то странное равнодушие.
Повторяю, что страх был только тогда, когда мы с трудом отдирались от земли.

черт сказать:
– Иван Михайлов, беру с вас слово, что первый,

кого вы поднимете из пассажиров, буду я!
…Заикину устроили необыкновенно бурную и, несомненно, дружественную овацию.
Как раз он проходил мимо трибуны и раскланивался с публикой, улыбаясь и благодаря ее приветственными, несколько цирковыми жестами. В это время, бог знает почему, я поднял руку кверху и помахал кистью руки. Заметив это, Заикин наивно и добродушно размял толпу, подошел ко мне и сказал:
– Ну что ж, Лексантра Иваныч, полетим?

- графический рисунок или эскиз к картине. Он как бы

на грани между документом и обобщенным художественным образом.
очерк стремился знакомить читателя с новыми, рождающимися формами жизни и ее повседневным ходом, пробуждать общественное мнение
Краткость, лаконизм, умение в сжатой форме сказать о многом, создать многогранную картину - один из основных признаков высокого профессионального мастерства очеркиста.
Особую роль в очерке играют пейзажи. Описание природы помогает раскрыть и обстановку, в которой происходит действие, и эмоционально-психологическое состояние героев очерка или самого очеркиста.