Виктор Олегович Пелевин

году.
В 1984 году окончил Московский энергетический институт (МЭИ), учился в

Литературном институте
им. Горького.
Работал в одном из первых в стране небольших частных издательств, участвовал в издании текстов Карлоса Кастанеды, древнекитайских
буддистов. Начинал как автор фантастических рассказов.

БИОГРАФИЯ ВИКТОРА ПЕЛЕВИНА

читаемых писателей российской современности. Его произведения вызывают огромное количество откликов,

рождая подчас самые противоречивые точки зрения даже среди известных критиков. Множество публикаций о «феномене Пелевина» заставляют внимательнее отнестись к автору, доказывают актуальность и современность его произведений. И о природе «феномена Пелевина» сказано немало, что также обязывает пристальнее присмотреться к его творчеству.

ТВОРЧЕСКИЙ ПУТЬ ПЕЛЕВИНА

Пелевин — лауреат многих литературных премий: «Золотой шар» (1990 — «Затворник и

Шестипалый»); «Великое Кольцо» (1990 — «Реконструктор»; 1991 — «Принц Госплана»; 1993 — «Бубен верхнего мира»); Малая Букеровская премия (1992 — сборник «Синий фонарь»); «Бронзовая улитка» (1993 — «Омон Ра»); премия «Интерпресскона» (1993 — «Омон Ра»; 1993 — «Принц Госплана»); «Странник» (1995 — эссе «Зомбификация»).

не скрывает, а наоборот, настаивает на ней»; «постмодернизм — это то,

как пишет Пелевин». Но есть и другие мнения о его творчестве: «полное название Пелевинской школы будет Русский Классический Пострефлективный Постмодернизм»; «Пелевин — представитель поп-арта». Однако, на наш взгляд, творчество писателя настолько разнообразно, что не укладывается в строгие рамки какого-либо одного направления.

ТРАДИЦИИ, ПРОДОЛЖЕННЫЕ ПИСАТЕЛЕМ

пока нет, и все написанное когда-либо на эту тему — это,

в основном, газетные статьи: публикации в «Огоньке» (А. Вяльцев, С. Кузнецов, Б. Минаев), в журнале «Знамя» (А. Генис, К. Степанян, Л. Филиппов), в «Литературной газете» (Р. Арбитман, П. Басинский) и другие. Наиболее примечательные из негативных рецензий — «Как бы типа по жизни» А. Немзера и «Из жизни отечественных кактусов» П. Басинского.

популярность и подчеркивая, на наш взгляд, тем самым непопулярность собственную.

А Павел Басинский, столь мастерски осмеянный Пелевиным в «Generation П» под именем Павла Бисинского, заявляет: «Сам по себе Пелевин с грошовым изобретательским талантом, с натужными «придумками»... не стоит и ломаного яйца»  — тоже, видимо, обиделся на собственное незапланированное появление в невыгодном контексте.

же, говоря о писателе, воспользуемся словами Игоря Северянина: «...Моя двусмысленная

слава и недвусмысленный талант». Чего же, однако, больше в этом явлении новейшей русской литературы: «двусмысленной славы» или «недвусмысленного таланта»? И не в созвучии ли его произведений с нашей действительностью кроется причина успеха Виктора Пелевина?

Критик, А. Долин так и не определивший окончательно своего отношения к роману Пелевина «Generation П», автор уже пяти рецензий на этот роман. В одной из них он пишет о писателе следующее: «Пелевин создал новую культуру и почти новую религию». В другой рецензии — прямо противоположное: «В этом — весь Пелевин: не умея создать самостоятельный художественный мир, он смеется над остальными, придумывая окончательно нелепые, даже не смешные пастиши на разные темы».

КРИТИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ О ПИСАТЕЛЕ

России. Живет он не особо задумываясь о смысле своего существования,

изредка пишет стишки на революционные темы и балуется наркотиками: «Жербунов отхлебнул из чашки и недовольно хмыкнул. Я тоже сделал глоток из своей. Это была ханжа, плохая китайская водка из гаоляна. Я принялся жевать пирожок, совершенно не чувствуя его вкуса — заморозивший мое горло кокаин еще давал себя знать» .

РОМАН "ЧАПАЕВ И ПУСТОТА"

не представляющее из себя ничего неординарного, но тот, кто действительно

знаком с творчеством Пелевина, понимает, что это не так и все еще впереди.
Уже в следующей главе оказывается, что на самом деле Петр Пустота никакой не адъютант Чапаева, а сумасшедший пациент психиатрической больницы, проходящий курс лечения у доктора Тимура Тимуровича, и петербургская жизнь — не что иное, как плод его больного воображения: «Перед следующим, самым толстым в папке блоком, была вставлена страница, на которой я прочел: ПЕТЕРБУРГСКИЙ ПЕРИОД (условное обозначение по самой устойчивой характеристике бреда. Повторная госпитализация)».

душевное состояние и развитие главного героя на разных этапах его

жизни. И только в конце произведения он осознает «великую истину»: ни Петербурга, ни психиатрической больницы на самом деле нет. Все, что окружает его, находится только в его сознании, да и сам он, оказывается, не существует нигде.

русской литературы. В чем, по-Вашему, заключается новизна этого романа? Ваши

романы представляют собой очень совершенные конструкции. В какой степени в них сочетается расчет и импровизация?
Первый вопрос о том, в чем оригинальность романа «Чапаев и пустота». С моей точки зрения, она в том, что это — первый роман в мировой литературе, действие которого происходит в абсолютной пустоте.

ПЕЛЕВИН О РОМАНЕ

четко продуманного плана гораздо интереснее, но если подходить к литературе

как к бизнесу, то это мой серьезный недостаток, потому что приходиться много переписывать, выбрасывать целые куски, которые потом не помещаются в общую конструкцию. Но если сначала придумать весь роман как схему, а потом заполнять его текстом, это будет смертельно скучно, непонятно тогда, зачем этим заниматься, деньги можно зарабатывать более эффективными методами. Когда я писал «Чапаев и Пустота», я двигался на ощупь, именно в этом для меня заключена прелесть этого романа, это как прогулка в ночном лесу, когда не знаешь, что произойдет через час. Так что эти схемы появляются при анализе, но они не предшествуют синтезу, которым является творчество.

ПЕЛЕВИН О РОМАНЕ

адепт. Член ордена Октябрьской Звезды, как и Черный Барон Юнгерн

(см.).
Прототипы: 1) Чапаев из книги Фурманова, фильма братьев Васильевых и анекдотов;
2) Георгий Иванович Гурджиев (1877-1949) — эзотерик, гуру, торговец коврами. Ю.Стефанов напоминает: на литографии Владимира Ковенацкого, опубликованной в журнале «Огонек» (1989, №47), Гурджиев изображен в кавалерийских галифе и затрапезной майке; 3) дон Хуан из книг Карлоса Кастанеды.

ИМЯ ДЛЯ ГЕРОЯ

декадент, католик и комиссар Чапаева. В 1990-х — пациент Образцовой

психиатрической больницы №17, считающий себя «единственным наследником великих философов прошлого». Прототипы: 1) Петька, адъютант Василия Чапаева из книги Фурманова, фильма братьев Васильевых и анекдотов; 2) Петр Демьянович Успенский (1878-1947), ученик Георгия Гурджиева.

ИМЯ ДЛЯ ГЕРОЯ

Петра Пустоты, тоже поэт. В момент их встречи — чекист.

Не исключено, впрочем, что просто кошмар героя, один из «темной банды [его] ложных я».
Анна — племянница Чапаева, пулеметчица-льюисистка. Прототипы: Анка-пулеметчица из фильма и анекдотов.
Котовский — кокаинист, уголовник, творец нашей Вселенной. Тоже мистик и буддист, но несколько отмороженный. Прототипы: Григорий Иванович Котовский (1881-1925) — красный командир времен Гражданской войны. Герой фильма «Котовский» (1943; коронная фраза — «Котовский в городе»; и в романе она звучит не раз) и анекдотов.

чертовски талантлив. Возможно, даже гениален. Пелевин, и это, на наш

взгляд, бесспорно, — искуснейший мастер, потрясающе одаренный писатель; чтение его произведений доставляет именно эстетическое удовольствие, духовное наслаждение. Взяв раз в руки роман Виктора Пелевина «Чапаев и Пустота», читатель с трудом отрывается от нее. Объясняется это, помимо прочего, тем, что язык пелевинского романа легкий и непринужденный, не отягощен ни длительными монологами, ни утомительными описаниями, ни речевыми клише. Двумя-тремя предложениями автор как-будто рисует в нашем сознании картину, и образ Чапаева, Пустоты и других создается сам …»

КРИТИЧЕСКИЕ ВЫСКАЗЫВАНИЯ

ученик» отмечает, что за 10 лет роман «Чапаев и Пустота»

оброс, как днище корабля ракушками, множеством интерпретаций. «Но все равно как будто чего-то не хватает».
Александр Цыганов в статье «Мифология в романе Пелевина «Чапаев» говорит о том, в романе происходит ремифологизация Чапаевского мифа. Возникает мифология третьего порядка, учитывающая произошедшие в массовом сознании изменения. Ее можно определить как «личное мифологизирование».

КРИТИЧЕСКИЕ ВЫСКАЗЫВАНИЯ

уловил нерв времени: он очень точно отобразил реальность существующую в

современном мире. Дело в том, что с развалом СССР период доминирования одной реальности над всеми сферами жизни закончился — второстепенные, ранее незаметные, новые миры заняли свое место в гонке за лидерство, почуяв благоприятную почву под ногами. По мнению К. Фрумкина, «в такую эпоху Пелевин, исследующий сочетания миров, закономерен, как боевик про Ирак или Косово». Конечно же, огромную роль играет и «художественый» талант Пелевина — образы, которые он создает, живут уже вне его книг — в сознании читателя.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Из жизни отечественных кактусов. — Литературная газета, 29 мая, 1996
Долин

А. Виктор —левин: новый роман. — Русский Журнал, 1998
Кузнецов С. Василий Иванович Чапаев на пути воина. —КоммерсантЪ-daily, 27 июня, 1996
Кузнецов С. Самый модный писатель. — Огонек, 1996, №35
Макеева А. Творчество Виктора Пелевина. – Новый мир, 2002, № 6
Минкевич А. Поколение Пелевина. — Русский Журнал, 8 апреля, 1999
Немзер А. Как бы типа по жизни. Роман Виктора Пелевина «Generation П» как зеркало отечественного инфантилизма. — Время MN, 1999, 26 марта
Тух Б. Новое поколение выбирает «П». — Таллинн, 2001, №24

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

«Чапай и Пустота» - Русский журнал, 2001. - № 11.

Шохин В. Чапай, его команда и простодушный ученик. – Новый мир, 2000. – № 9.