Автопортреты Альбрехта Дюрера

№ 20» с УИОП г.Ухта РК

и осанкой и вполне соответствующим в нём благородному духу… Он

имел выразительное лицо, сверкающие глаза, нос благородной формы,…довольно длинную шею, очень широкую грудь, подтянутый живот, мускулистые бедра, крепкие и стройные голени. Но ты бы сказал, что не видел ничего более изящного, чем его пальцы. Речь его была столь сладостна и остроумна, что ничто так не огорчало его слушателей, как её окончание'.                                          Иоаким Камерарий, современник Дюрера 

полным именем практически все свои работы, ставил монограмму на гравюрах

и на рисунках. Подписывать даже крупные произведения в те времена было не принято, ведь в эпоху Дюрера художник имел статус ремесленника, безличного исполнителя заказов. Автопортреты для Дюрера были просто естественным способом самовыражения и самопознания. В истории искусства же они стали важным событием: положили начало существованию нового жанра в живописи и одновременно послужили толчком к переоценке статуса художника.

день, ибо непостижимо, как уживались в этом человеке мрачный мистик,

автор 'Апокалипсиса' и 'Страстей' с красавцем и модником, автор трактатов об искусстве с неудавшимся поэтом и специалист по фортификации, который мечтал научиться танцевать?!    Между тем гороскоп Дюрера, составленный современником-астрологом, описывал характер художника так: он добычлив, обладает исключительным талантом живописца, он удачливый любовник, его влечёт ко многим женщинам сразу; откровенен и прямодушен, любит оружие и охотно путешествует. Он никогда не впадёт в бедность, но и не разбогатеет. У него будет только одна жена.

Портрет отца в 70 лет.

Агнесса, у него был свой приличный дом и он обожал

путешествовать. В 18 лет он отправился в своё первое путешествие по Германии, затем были Италия и Нидерланды. Он всегда медлил с возвращением в Нюрнберг. 'О, как я буду мерзнуть без солнца!», - писал он с горьким сожалением своему другу Вилибальду Пиркгеймеру.

вот за границей везде ждало его безоговорочное признание. Молва о

путешествующем Дюрере опережала его, везде его встречали почитатели со щедрыми дарами. А Дюрер завязывал новые знакомства, рисовал гербы и писал портреты. 

он описывал в своих путевых дневниках, а потом использовал в

своей живописи. Однажды он ринулся в Зеландию, чтобы увидеть выбросившегося на сушу кита. Это путешествие закончилось плачевно: кита Дюрер так и не увидел, а сам чуть не погиб во время шторма. В другой раз он оказался свидетелем праздничной процессии в Анторфе. В шумном сопровождении барабанщиков и трубачей по городу передвигались представители всех сословий и профессий, а за ними «много повозок, маскированных фигур на кораблях и других сооружениях» с волхвами, пророками и святыми.

Маргарита со своими девами; она была необыкновенно красива. А в

Брюсселе Дюрер был изумлён увиденной им огромной кроватью во дворце Генриха фон Нассау, служившей для забавы хозяину, на которую тот имел обыкновение укладывать сразу до пятидесяти перепившихся гостей. Везде Дюрер выискивал себе экзотические модели: то он рисовал негра, то 'негритянку Катерину', то носорога, то 'чудовищную свинью', то сросшихся близнецов.

потрясением были сокровища, вывезенные Кортесом из Золотой страны Мексики, которые

он увидел в брюссельском дворце. Среди них были солнце из чистого золота шириною в целую сажень, такая же луна из чистого серебра, искусной работы оружие и другие искуснейшие вещи. «И я в течение всей своей жизни не видел ничего, чтобы так порадовало моё сердце, как эти вещи», - написал Дюрер в своём дневнике.

на гравюры всё новые и новые приобретения, которые он постоянно

отсылал в Нюрнберг целыми сундуками. Чего только не было среди трофеев Дюрера: калькуттские орехи, старинный турецкий бич, попугаи, подаренные португальским купцом Родриго д`Амада, бычьи рога, непременный атрибут натюрморта «Vanitas vanitatis» череп, чаши из кленового дерева, зрительные стёкла, высушенная каракатица, крупная рыбья чешуя, мартышка, копыто лося, курительные трубки, большой черепаховый панцирь и ещё много всякой всячины. Дюрер постоянно приносил в дом бесполезные для хозяйства предметы. Но более всего прочего он, разумеется, ценил профессиональные аксессуары. Он не жалел денег на покупку самой лучшей немецкой, голландской, итальянской бумаги, гусиных и лебединых перьев, медных листов, красок, кистей, серебряных карандашей и гравировальных инструментов.

получать. Дары, которые почитатели посылали своему кумиру, достигали порой немыслимых

масштабов: то сотня устриц, то двенадцать кувшинов вина. Он раздаривал гравюры, а иногда и картины, припасал самые разные редкости для подарков своим друзьям и раздавал чаевые, что, впрочем, весьма педантично фиксировал в своих путевых дневниках.

огромные деньги на приобретение многочисленных шуб, парчи, бархата и атласа.

Он предпочитал белоснежный вамс с вышивкой и широкими до локтя рукавами и изящные головные уборы по итальянской моде. Он самым тщательным образом продумывал сочетания цветов и фасон своих одежд и подбирал к ним аксессуары. Причёска была для Дюрера не менее важна. Современник художника Лоренц Бехайм в письме сетовал на Дюрера за проволочки с заказанным портретом, упоминая 'его мальчика', которому ужасно не нравится дюрерова борода (ежедневная ее завивка и укладка отнимает время, необходимое на написание портрета), а посему 'ему лучше бы ее сбрить'.

предназначенным защищать и украшать руки, перчатки были символом, отмечавшим его

избранность, ведь руки его были не просто прекрасны, это были руки гения.

Венеции знаменитый итальянец Джованни Беллини пришёл к Дюреру и попросил:

«Я хотел бы, чтобы ты подарил мне одну из тех кистей, которыми ты пишешь волосы». Тогда Альбрехт, нимало не мешкая, протянул ему разные кисти, подобные тем, какие употреблял и Беллини, и предложил ему выбрать ту, что ему больше нравится, или, если угодно, взять все. Но Беллини рассчитывал увидеть какие-то особенные кисти. Чтобы убедить Беллини в обратном, Альбрехт схватив одну из обычных кистей, виртуозно нарисовал длинные волнистые волосы, какие обычно носят женщины. Беллини следил за ним изумленный и впоследствии признавался многим, что не поверил бы никому на свете, кто рассказал бы об этом, если бы он не видел этого своими глазами.

пытались смахнуть написанную Дюрером паутину и как собака Дюрера однажды

лизнула портрет, приняв его за хозяина. 

отличался «ни мрачной суровостью, ни несносной важностью; и он отнюдь

не считал, что сладость и веселье жизни несовместимы с честью и порядочностью», как писал Иоаким Камерарий.. И действительно, в дневниках Альбрехта полно подобных записей: «…истратил на купанье и пропил с приятелями 5 штюберов», «проиграл 7 штюберов господину Гансу Эбнеру в таверне «Зеркало» и т.д. Дюрер был завсегдатаем модных тогда общественных бань, где находил своих натурщиков, не тратя дополнительного времени на уговоры попозировать. На одной из своих гравюр («Мужская баня») Дюрер, как считают исследователи, изобразил себя в качестве флейтиста.  

на лютне. Он дружил с музыкантами и создал несколько их

портретов. В своём предисловии к «Книге о живописи» Дюрер рекомендовал юношам, обучающимся ремеслу художника, отвлекаться непродолжительной игрой на музыкальных инструментах «для того чтобы согреть кровь», чтоб от чрезмерных упражнений ими не овладела меланхолия. Зачастую Дюрер изображал и себя в качестве музыканта

себя привлекательным мужчиной, о чём упоминал в письмах к своему

другу Вилибальду Пиркгеймеру. И ничто так красноречиво не говорит об этом, как автопортреты, которые Дюрер создавал на протяжении всей своей жизни. Даже больной и исхудавший, Дюрер всегда прекрасен.

и циркулем. В ранних трактатах о живописи он писал: «…что

такое прекрасное – этого я не знаю…Никто, кроме Бога, не может судить о прекрасном». Но сколько бы он ни потратил времени на поиски идеальных пропорций человеческого тела, формула красоты была известна ему другими путями, «неисповедимыми». Ведь не зря он пережил пятнадцать своих братьев и сестёр, и две эпидемии чумы не коснулись его своим мертвящим дыханием, а красота Дюрера была свидетельством его избранности и выражением его собственного вечного стремления к гармонии.  

будучи подмастерьем у своего отца – златокузнеца Альбрехта Дюрера-старшего. На

нём написано: «Это я сам нарисовал себя в зеркале в 1484 году, когда я был ещё ребёнком. Альбрехт Дюрер»

на северо-запад (1492-1493). Позади один, а может быть, два года

странствий. Дюрер повзрослел. Один автопортрет (1492) находится в Эрлангене, другой (1493) – в Лемберге

1492 год

1493 год

Дюрер создал в 1493 году в Базеле, где работал в

мастерской неизвестного художника. Это первый автопортрет, написанный маслом, но не на доске, как было принято в то время среди немецких художников, а на пергаменте, наклеенном на холст. Этот портрет он отослал домой, сопроводив его двустишием «Идёт моё дело, как небо велело». Автопортрет находится в Лувре.

к этому времени художник, вернувшийся из своего путешествия по Италии,

написал на стене под окном: «Это я писал с самого себя. Мне было 26 лет. Альбрехт Дюрер». Музей Прадо, Мадрид. Это портрет в перчатках.

качестве флейтиста, развлекающего игрой любителей банного досуга, необычайно популярного в

те времена в Германии.

допускалось только в изображениях Христа. «Я, Альбрехт Дюрер, нюрнбержец, написал

себя так вечными красками в возрасте 28 лет», - гласит надпись. Самоидентификация Дюрера с Христом в этом портрете предопределила последующие изображения Христа, которые он создавал ,они всегда имели черты сходства с самим художником. Портрет находится в Старой Пинакотеке в Мюнхене

ту же пору, что и автопортрет 1500 года, – это

тоже Дюрер. По легенде, музыканты пришли утешить Иова в его горестях, а он, не имея чем заплатить, бросил им свои струпья, которые обратились в золото.

когда был болен. Находится в Британском музее в Лондоне.

волхвов. Доска хранится в галерее Уффици во Флоренции.

чёток», где по обычаю итальянских мастеров, поместил своё изображение на

видном месте: из глубины нарядный Дюрер пристально наблюдает за зрителем. В руках у него развёрнутый лист бумаги с надписью по-латыни: «Сделал за пять месяцев. Альбрехт Дюрер, немец,1506 г.» Картина хранится в Национальной галерее в Праге.

откровенный автопортрет в обнажённом виде (находится в Веймарском дворце). На

Дюрере только шапочка, скрывающая роскошные кудри. Это удивительный случай: вплоть до нынешнего столетия никто из художников не решался на такую откровенность. Шокировавший пристальным вниманием к мужской наготе свою стыдливую эпоху, этот рисунок и в наши дни трудно найти в многочисленных изданиях произведений Дюрера

и своего спутника, безмолвных свидетелей злодейства, среди толпы мучеников и

мучителей.  Сюжет картины, написанной по заказу Фридриха Саксонского, посвящён страшной расправе римлян над христианами на горе Арарат. На сей раз художник облачён в тёмные одежды, лист в его руках гласит: «Альбрехт Дюрер, немец,1508 год».

XVIII в., с которой успел сделать копию франкфуртский художник Иобст

Харрих

двенадцати братьев в 1511 г. – под нижним слоем облаков

– одинокая крохотная фигурка. Она опирается на камень, на котором написано, кто и когда создал картину. Это Дюрер. Он печален: миновал Страшный суд, началось тысячелетнее царство божие, но, кажется, будто художник – единственный, кто остался на земле.

себя обнажённым. На животе он нарисовал жёлтый кружок и сделал

пояснение: «Там, где жёлтое пятно и куда указывает мой палец, там у меня болит».

виде страждущего Христа.(1522). До войны автопортрет хранился в Бремене (Кунстхалле),

теперь находится в ГМИ (Москва)  

может быть…