Кубофутуризм

русского художественного авангарда тех лет, стремившееся соединить принципы кубизма и

футуризма.

живописцев-кубистов. Действительно, литературный футуризм был тесно связан с авангардными художественными

группировками 1910-х годов, такими, как «Бубновый валет», «Ослиный хвост», «Союз молодежи». Активное взаимодействие поэзии и живописи, безусловно, явилось одним из важнейших стимулов формирования кубофутуристической эстетики.

судей». В числе авторов альманаха Д. и Н. Бурлюки, Каменский,

Хлебников, Гуро, Ек. Низен и др.

пунктом эстетической платформы кубофутуристов. Программным стал их манифест, носивший намеренно

скандальное название «Пощечина общественному вкусу». В нем декларировался отказ от искусства прошлого, звучали призывы «сбросить Пушкина, Достоевского, Толстого и проч., и проч. с парохода современности».

как факт безнравственности и дурновкусия. Но кубофутуристы считали, что издание

этой книги официально утвердило футуризм в России.

и подражателей, пытающихся на волне модного литературного течения превратить свои

опусы в ходовой товар, не чуждый этакого «модерна», и забывающих, что подражание полезно только для учебы.

что «поэты-футуристы, несмотря на общность предъявленных манифестов, безусловно различались творческими

исканиями и глубиной. Бездарности пользовались одним лишь эпатажем, а истинные поэты со временем „переросли“ существующее движение и остались в литературном процессе конкретными личностями — по-другому и быть не могло»?..

напоминает судьбу русского символизма. Такое же яростное непризнание на первых

порах, тот же шум при рождении (у футуристов только значительно более сильный, перераставший в скандал). Вслед за этим быстрое признание передовых слоев литературной критики, триумф, огромные надежды. Внезапный срыв и падение в пропасть в тот момент, когда казалось, что перед ним открылись небывалые доселе в русской поэзии возможности и горизонты.

присутствуем при новом вторжении варваров, сильных своею талантливостью и ужасных

своею небрезгливостью. Только будущее покажет, „германцы“ ли это, или… гунны, от которых не останется и следа».