Презентация к уроку МХК "Скульптура Древней Греции от архаики до поздней классики"

Дорифор. Фидий.
Торс богини.
Скопас. Менада.

греков наиболее полно проявился в монументальной скульптуре. Её отличает естественная,

жизненная пластика, доносящая до зрителя радостное мироощущение греческих ваятелей.
в период архаики ведущее место занимали куросы и коры.

силы, доблести, физического здоровья. Этот атлетический идеал красоты сформировался на

стадионах в спортивных состязаниях и отражал в высшей степени целомудренное восприятие человеческой наготы.

широкими плечами и тонкой талией сияет здоровьем. Его мощная грудь,

поджарый живот, крепкие ноги и руки полны жизненной силы. В то же время поза- и не движение, и не покой – весьма условна. А лицо, овеянное блаженной, «архаической» улыбкой, которую нельзя назвать ни весёлой, ни грустной, выражает состояние ничем не смущаемого духа. Неслучайно для греков тезис «В здоровом теле – здоровый дух» являлся постулатом, ибо они мыслили дух гарантом хорошей физической формы. Именно в куросах скульпторы воплотили идею единства холодного совершенства формы и жизненной правды, достигнув исключительной целостности образа, свойственной греческому искусству.

одежду, с устремленным вперед взором и «архаической» улыбкой.

Они охраняли вход

в древний храм Афины на Акрополе и, как считалось, вызывали у богини особую радость. Главная интрига при создании кор заключалась в том, что однообразные по чертам и выражению лиц, они приобретают неповторимую индивидуальность благодаря драпировкам тканей, складкам одежд, размещению и рисунку узоров на них.

кору в пеплосе и высокую мраморную кору, можно легко в

этом убедиться.

Первая кора облачена в шерстяной пеплос, надетый на тонкий льняной хитон. Простая накидка из плотного материала скрывает её плечи, и весь наряд даёт ощущение наивной чистоты и девического простодушия. Свежесть и душевную ясность этого и без того пленительного образа некогда усиливала мажорная цветовая гамма в раскраске скульптуры. В соответствии со вкусом архаики брови и ресницы были синими, глаза и губы – коричневыми, струящиеся по плечам волосы – розовато-красными, края льняного хитона и накидки – зелёными.

иной типаж – высокая мраморная кора в роскошном, прихотливо задрапированном

коротком плаще, сохранившем местами зеленый цвет, сгущающийся до сизого в глубине ниспадающих складок. Левой рукой (ныне утраченной) кора поддерживала струящийся розовато-коричневый хитон с сине-зелёной каймой по краю. Весь это каскад драпировок, созвучный завитым прядям волос, складки одежды, то плавные, то резко обрывающиеся, волнообразно змеящиеся узоры говорят о натуре кокетливой, изворотливой и лукавой. Мерцающее в волосах золото, чёрные брови, красные губы и тронутые прозрачной синевой веки добавляют её внешнему облику игривость и легкомыслие.

рост, с одной ногой слегка выдвинутой вперед (с сомкнутыми ногами

— редко), и с одной рукой, придерживающей одежды таким образом, чтобы не наступить на них в движении. Свободная рука часто держала приношение тому богу или богине, которому они были посвящены. Одеяния кор составляли как ионический хитон, так и более плотный пеплос (большинство аттических статуй). Иногда пеплос надевался поверх хитона. Скульпторы находили большое наслаждение, создавая складками тканей ритмические мотивы, показывая, как они драпируются на полностью скрытом человеческим теле, а также создавая орнаментальную канву одежды, которая либо высекалась в мраморе, либо расписывалась поверх него красками.

реализма и ощущения скрытого движения в состоянии покоя достиг Поликлет

(вторая половина V в. до н.э.), преодолев архаическую манеру распределять массу тела статуи равномерно на обе ноги. Он воспроизвел естественную спонтанную позу человека и осязаемую, трепетную форму его тела. Приемы Поликлета со всей очевидностью просматриваются в статуе Дорифора (Копьеносца).

на правую ногу влечёт за собой определенные соотношения: правому поднятому

бедру соответствует левое поднятое плечо, а левому опущенному бедру –правое опущенное плечо. Возникает крестообразная симметрия: напряжение концентрируется справа снизу и слева сверху, покой – наоборот. Во-вторых, поворот тела и головы в одну сторону. В-третьих, пластика мышц и чёткие грани между грудной клеткой и животом, туловищем и бёдрами. Усиленные блеском бронзы, они дают возможность почти физически осязать костяк фигуры, плоть, кожный покров.

канон стал причиной внешней бесстрастности его героев, соответствующий призыву, который

прозвучал в стихах поэта Феогнида из Мегар:
«Не выдавай лишь лицом, что несчастье тебя удручает».

Геометрический канон берет за основу пропорций квадрат, за единицу измерения принимает рост и следует строгим пропорциям туловища, головы, лица, ступней.

статуи Фидия, украсившие фронтоны Парфенона. Даже в своём нынешнем состоянии

без рук и голов они сохраняют внутреннюю силу и пластическое единство с объемом храма. Характерным выражением этой силы и законченности служит торс богини с западного фронтона (438 г. до н.э.), в котором органично слились присущая Парфенону мощь и устремленность ввысь.

подчёркивается благодаря ритму складок одежды. Прихотливо клубящаяся ткань на груди,

животе, правой ноге словно прибита к телу потоком воздуха. Некоторая условность в распределении складок по фигуре – при естественном порыве ветра они распределялись бы иначе – порождает ощущение лёгкости ткани, не стесняющей движения. А более динамичное, нежели движение тела, движение драпировок как бы срывает фигуру с её каменного основания, и создаётся впечатление, что она стремительно преодолевает шквал ветра. Кажется, что каждая часть фигуры исполнена того же порыва, что и фигура в целом.

до н.э. вызвал размывание той почвы, на которой произрастал образ

героя с его простым, ясным, гармоничным восприятием бытия.
Философ Сократ своим «Я знаю, что я ничего не знаю» выразил тотальную растерянность греков. Трагическое мироощущение и стремление замкнуться в мире личных переживаний обусловили появление в скульптуре поздней классики нового лика красоты, исполненного динамизма и внутреннего накала.

Диониса Менаду (IV в. В до н.э.) в момент принесения

жертвы. Скопас выбирает тип лица, далёкий от классического совершенства: низкий лоб с глубокой продольной складкой, близко посаженные глаза, резко изогнутые брови, нервная линия рта.
Чтобы изобразить шквал эмоций, Скопас использовал небывалые для греческой пластики приёмы. Во-первых, скульптура рассчитана на круговой обзор. Резкий излом тела менады, распахнувшийся хитон, запрокинутая голова, оттянутая тяжёлой копной волос, позволяют ощутить ритм танца, нагнетание страсти. Во-вторых, новое соотношение ткани и плоти – здесь не осталось и следа от классической гармонии одежд, воспринимающихся как «эхо тела», - обеспечивает резкий контраст светотени в драпировках, создающий эффект полного самозабвения в танце.

архаической скульптуры? Какую роль играет одежда в трактовке образа?
2. Как

скульптура позволяет представить мироощущение греков в эпоху ранней, высокой, поздней классики?