Русские композиторы

когда над планетой Разноцветной Музыки взошло солнце. Взглянуло оно на

лес — ожили, распрямились деревья, расправили свои густые кроны. Коснулось тёплым лучиком луга — потянулись к солнцу красные, розовые, голубые цветы, зашептали росистые травы. Окинуло солнце взглядом речку — и засияла в небе цветная музыкальная радуга, будто волшебный мостик перекинулся с одного берега на другой. Проснулся ветерок и пробежал под разноцветным мостиком — отозвалась радуга нежным мелодичным звоном, каждый из семи цветов — на свой лад. Озорник разогнался и пробежал ещё быстрее — оторвались от радуги тысячи маленьких музыкальных капелек-звоночков и полетели в разные стороны, разнося по всей планете волшебные музыкальные звуки. Ласковый южный ветер подхватил часть звоночков и понёс в страну Песен. И полились чарующие мелодии, нежные напевы, шутливые частушки и величественные хоралы…

выразительная: раздольная и сдержанная, весёлая и печальная… Шаловливый западный ветер закружил в

стремительном вихре вереницу музыкальных капелек и опустил их прямо посреди страны Танцев. И зазвучали весёлые бубны, певучие скрипки, мелодичные свирели, громогласные трембиты, говорливые балалайки и звонкие кастаньеты… Строгий северный ветер унёс часть звоночков в страну Маршей, где звуки шли стройными рядами, отбивая чёткой дробью каждый музыкальный шаг… А одна певучая капелька залетела в эту книжку. Тут она и осталась петь свои волшебные звуки. Но услышать её может не каждый, а лишь тот, кто умеет слушать, думать и творить….

окно репетиционного зала заглянуло солнышко. Тёплый лучик соскользнул с подоконника

и коснулся блестящего бока контрабаса. — Уф, — сказал контрабас, — как меня солнышко греет! Конечно, ведь я в оркестре главный: басы — всему основа! — Почему это вдруг? — проскрипел тромбон. — Я главнее. У меня голос самый громкий и пронзительный! Его все слышат! — А у меня — самый высокий! — оживилась флейта. — Может, я главная? — При чём тут высота? — возмутились скрипки. — Главное — тембр. Мы — самые певучие, самые мелодичные. К тому же нас много. Значит, мы и есть главные! И только старенькая потёртая партитура молчала. Уж она-то точно знала, кто в оркестре главный.