Аргументы к сочинению ЕГЭ (критерий К4)

литературы
Завражновой Н.П.,
МБОУ СОШ № 35 Туапсинского района Краснодарского

края

Готовимся к ЕГЭ

слава Богу,
У нас немудрено блеснуть.
Быть можно дельным человеком и думать

о красе ногтей:
К чему бесплодно спорить с веком? Обычай деспот меж людей.

Кто жил и мыслил, тот не может
В душе не презирать людей…

В глуши звучнее голос лирный, живее творческие сны.

единицами – себя.
Мы все глядим в Наполеоны…
Мы любим слушать иногда

Страстей чужих язык мятежный…

Привычка свыше нам дана: Замена счастию она.

Так наше ветреное племя Растет, волнуется, кипит
И к гробу прадедов теснит.
Придет, придет и наше время,
И наши внуки в добрый час
Из мира вытеснят и нас!

ошибки Я русской речи не люблю
Так люди

(первый каюсь я) От делать нечего друзья.

Так нас природа сотворила, К противуречию склонна.

…их (людей) не изменила
Лихая мода, наш тиран,
Недуг новейших россиян.

Мечты, мечты! Где ваша сладость?

и тут, соединив, пересекут,
Мосты чугунные чрез воды
Шагнут широкою дугой,
Раздвинем

горы, под водой
Пророем дерзостные своды,
И заведет крещеный мир
На каждой станции трактир.

Теперь у нас дороги плохи,
Мосты забытые гниют…

Москва… как много в этом звуке
Для сердца русского сбылось!
Как много в нем отозвалось!

что напрасно
Была нам молодость дана,
Что изменяли ей всечасно,
Что обманула нас

она…

Любви все возрасты покорны;
Но юным, девственным сердцам
Ее порывы благотворны,
Как бури вешние полям…

А счастье было так возможно,
Так близко.

узнаешь, чего ты стоишь. (И.Кант)


Наши характеры

образуют наши нравы. (Плутарх)

Сострадание есть горе о чужом несчастье. (Конфуций)


Умение прощать – свойство сильных. Слабые никогда не прощают. (Сухомлинский)


Если хочешь жить для себя, живи для других. (И.Кант)

верует, тепло ему на свете! (Чацкий)
И дым Отечества нам

сладок и приятен! (Чацкий)

Но чтоб иметь детей,
Кому ума не доставало? (Чацкий)

Чины людьми даются,
А люди могут обмануться. (Чацкий)

Зачем же мнения чужие только святы? (Чацкий)

Молчалины блаженствуют на свете! (Чацкий)

Господствует еще смешенье языков:
Французского с нижегородским. (Чацкий)

(Воланд)

Никогда и ничего не просите. (Воланд)

Квартирный вопрос их [людей]

испортил. (Воланд)

Правду говорить легко и приятно. (Иешуа)

Свежесть бывает только одна – первая, она же и последняя. (Воланд)

Человек смертен… но плохо то, что он смертен внезапно. (Воланд)

природы вообще нет. Есть Единая Жизнь Вселенной, одухотворенная неведомым нам

началом.

Нельзя допускать, чтобы оскудевала природа, мелели реки, засорялись воды. Но в равной степени нельзя допускать, чтобы мелели души, оскудевало в человеке нравственное начало.

Данные заготовки могут быть вступлением, заключением или переходом к аргументации

содержат в себе не только злободневные, но и вечные вопросы.

Это правильно сказано: рукописи не горят. Но и не старятся, если речь идет об искусстве.

Любовь к своей Родине – это не нечто отвлеченное; это и любовь к своему городу, к своей местности, к памятникам ее культуры, гордость своей историей.
Не будет корней в родной местности, в родной стране – будет много людей, похожих на степное растение перекати-поле.

есть и бюрократизм Фамусовых, подхалимство Молчалиных, хвастливость Хлестаковых. Мы смеемся

над ними и вдруг замечаем, что они еще живы и с ними надо бороться. А кто лучше Достоевского так показал внутренний мир человека, что порой мысли, которые высказывает писатель, перекликаются с твоими мыслями? С детства человеку твердят, что хорошо и что плохо. Но жизнь так сложна, что нельзя разделить всю ее только на эти категории. И если детективы помогают забыться, отвлечься от жизни, то классика – в ней разобраться. Даже природу начинаешь воспринимать по-другому, читая классиков. Я смело могу сказать, что впервые «увидел» лес после стихов Бунина:
Лес, точно терем росписной,
Лиловый, золотой, багряный.
Веселой, пестрою толпой
Стоит над светлою поляной.

смерти. В этом величайшее нравственное значение памяти.
Вспомним у Пушкина:
Два чувства

дивно близки нам – В них обретает сердце пищу –
Любовь к родному пепелищу, Любовь к отеческим гробам.
Животворящая святыня! Земля б была без них мертва.

Какая она яркая: голубая, синяя, зеленая, коричневая! И только нет

на ней двух красок: красной – цвета крови и черной – цвета горя. Прошло столько лет, но каждый человек в своем сердце несет боль и память о погибших. Ведь война не обошла стороной ни одну семью. Я видела страшные кадры в фильмах, читала о войне в книгах, но ярче представляю себе весь ужас пережитого, слушая рассказы бабуши и дедушки.

у нас с ней свои счеты. Писатель Иван Стаднюк на

международном форуме бывших узников фашизма в Триесте сказал: «Война для советских людей длилась 1418 дней и ночей. Каждый день мы теряли 14104 соотечественника. Каждый час погибало 588 человек, каждую минуту – десять человек, каждая шесть секунд уносили человеческую жизнь. Двадцать миллионов – вот наши потери».
Двадцать миллионов – страшно даже подумать! Вообразите чувства каждого в его предсмертные минуты. От этого могла бы закричать вся Вселенная. А боль сердец их матерей, жен, сестер, детей… Память о войне – живая боль.

страницу, как возникает неудержимая потребность поделиться с другими тем, что

сам узнал и пережил во время чтения.
Открытия, чувства, мысли, душевное волнение – все, что рождено прочитанной книгой, кажется невозможным переживать в одиночку, хочется рассказать об этом, хочется восторгаться, радоваться, изумляться вместе с теми, кто тоже эту книгу прочел, немедленно открыть ее для тех, кто еще не знаком с ней.

читаем их в детстве, в ранней юности, на заре нашего

бытия, и они остаются с нами на всю жизнь.
Так навсегда входят в нашу душу Пушкин и Толстой, Чехов и Лермонтов, Блок и Ахматова – все те, чьи книги властно вводят нас в огромный новый мир, становятся нашим богатством, нашим духовным достоянием.
К человеку может прийти старость, но великие книги никогда не стареют.
Более того, чем взрослее мы становимся, тем больше видим в них красоты, силы, глубины, тем ближе и прекрасней они для нас. Мы перечитываем их без конца, знаем наизусть целые страницы – кажется, в них не осталось ничего, что было бы нами не познано или забыто.
Но вот на афише появляется знакомое нам имя мастера художественного слова, и мы…