Лекция 7. Философия Нового времени

Лаэ в центральной Франции.
Учится в иезуитском колледже Ла Флеш.
В университете

города Пуатье изучает право и медицину
В 1619–1621 гг. служит в армии в качестве офицера в Голландии. Будучи католиком, воюет на стороне кальвинистов.
В 1628 г. Декарт поселяется в Голландии.
Под конец жизни переезжает по приглашению двадцатилетней шведской королевы Христины в Стокгольм, чтобы обучить ее началам философии. Умирает там от воспаления легких.
«Пора в путь, душа моя» — последние его слова.

(1634)
«Рассуждения о методе» (1637)
«Размышления о первой философии» (1641)
«Первоначала философии» (1644)
«Метафизические

размышления» (1647).
«Описание человеческого тела» (1648)
«Страсти души» (1649)

что думают о них другие или что предполагаем мы сами,

но то, что мы можем ясно и очевидно усмотреть или достоверным образом вывести, ибо знание не приобретается иначе».
«Под интуицией я подразумеваю не зыбкое свидетельство чувств и не обманчивое суждение неправильно слагающего воображения, а понимание (conceptum) ясного и внимательного ума, настолько легкое и отчетливое, что не остается совершенно никакого сомнения относительно того, что мы разумеем, или, что то же самое, несомненное понимание ясного и внимательного ума, которое порождается одним лишь светом разума...»
«Для разыскания истины вещей необходим метод».

принимать за истинное ничего, что я не признал бы таковым

с очевидностью, т. е. тщательно избегать поспешности и предубеждения и включать в свои суждения только то, что представляется моему уму столь ясно и отчетливо, что никоим образом не сможет дать повод к сомнению.
Второе - делить каждую из рассматриваемых мною трудностей на столько частей, сколько потребуется, чтобы лучше их разрешить.
Третье - располагать свои мысли в определенном порядке, начиная с предметов простейших и легкопознаваемых, и восходить мало-помалу, как по ступеням, до познания наиболее сложных, допуская существование порядка даже среди тех, которые в естественном ходе вещей не предшествуют друг другу.
И последнее - делать всюду перечни настолько полные и обзоры столь всеохватывающие, чтобы быть уверенным, что ничего не пропущено»

сомнению, чтобы найти несомненное.
Чужие мнения лишь правдоподобны, чувства нас обманывают.
Может

быть, весь мир устроен так, что им правит некий злой гений, который направляет все наше сознание в сторону ошибок?
Но нельзя сомневаться в одном: в самом факте сомнения. Это состояние сомнения является несомненным фактом.
Сомнение есть мышление. Следовательно, невозможно сомневаться в том, что я мыслю. Из того, что я мыслю, я заключаю, что я существую («Сogito, ergo sum»). – Первая истина.

Мысль ни от чего не зависит. Она самостоятельна, у нее

нет ни протяженности, ни веса, она нематериальна.
Но мышление невозможно представить себе без его содержания — понятий, аксиом и т.п., которые поэтому можно считать врожденными понятиями: «…Я никогда не писал и не считал, будто ум нуждается во врожденных идеях, являющихся чем-то отличным от его способности мышления; но когда я отмечал, что обладаю некоторыми мыслями, кои я получил не от внешних объектов и не благодаря самоопределению моей воли, но исключительно благодаря присущей мне способности мышления, то, поскольку я отличал идеи, или понятия, кои являются формами этих мыслей, от других, внешних, или образованных, я назвал первые из этих идей врожденными».
Врожденные идеи и положения: идея Бога, истины, добра, красоты, числа, тождества, математические положения и логические законы и т.п.

совершенного, обладающего всеми положительными характеристиками. Если это так, то среди

этих характеристик должна быть идея существования. Следовательно, Бог существует (вариант онтологического доказательства)
Любое понятие, имеющееся в нашем уме, возникает не само по себе, а вследствие своего соответствия некоей вещи; понятие Бога как некоего совершенного существа существует, значит у этого понятия совершенства есть и совершенная причина, т.е. Бог.
Анализируя свое «я», человек приходит к выводу: я являюсь лишь субъектом своего собственного познания, но как субъект, я не могу быть объектом. Я могу быть объектом только для какого-то другого «я». Этим высшим «я» является именно Бог. Отсюда вывод: Бог есть не просто мыслящее Существо, но Существо, имеющее свободную волю.

бы Он был телом, то Его можно было бы разделить,

но поскольку Он неделим, то Он не есть тело. У Бога есть разум и воля (ибо Он совершенен).
Бог есть Истина и поэтому Он не может лгать. Присутствуя во мне, как идея, и вложив в меня необходимые идеи, Он не мог создать меня существом ошибающимся. Значит, истина в познании достижима.
У человека есть разум и воля, но в менее совершенном качестве, чем у Бога. Человек не может правильно сочетать свой разум с волей. Отсюда и возникают человеческие ошибки.
Воля шире разума: «Область действия воли шире, чем область действия разума, и потому воля выступает как причина наших заблуждений… Мы легко простираем нашу волю за пределы ясно воспринимаемых нами вещей».

если все выводимые из них следствия обоснованы с математической последовательностью

и если наши выводы будут точно согласоваться со всем нашим опытом, то, как мне кажется, было бы непочтением к Богу полагать ложными причины вещей, найденные нами таким путем: ведь это значило бы возлагать на Него вину за то, что Он создал нас столь несовершенными, что мы можем заблуждаться и тогда, когда правильно пользуемся разумом, который Он нам даровал».

«вещь, коя существует, совершенно не нуждаясь для своего бытия в

другой вещи». Он  — несотворенная субстанция.
Две сотворенные субстанции: протяженная субстанция (материя) и мыслящая субстанция.
Атрибут материи – протяженность. Материальный мир бесконечно протяжен. бесконечно делим и однообразен. Поэтому возможен единый математический подход к изучению всего мира.

причину друг в друге (дуализм). Местом их соединения в человеке,

возможно, является шишковидная железа.
Организм животного – только машина (оно не имеет души). Для объяснения его достаточно только естественных каузальных (причинных) объяснений. Русский физиолог И. Павлов считал Декарта основоположником физиологии и предшественником учения о рефлексах.

не подвержен изменениям и постоянно действует одинаковым образом, мы можем

также вывести некоторые правила, которые я называю законами природы».
«Бог так чудесно установил эти законы, что даже если предположить, что он не создал ничего, кроме сказанного, и не внес в материю никакого порядка и никакой соразмерности, а, наоборот, оставил лишь самый запутанный и невообразимый хаос, какой только могут описать поэты, то и в таком случае этих законов было бы достаточно, чтобы частицы хаоса сами распутались и расположились в таком прекрасном порядке, что они образовали бы весьма совершенный мир, где мы смогли бы увидеть не только свет, но и все прочее, как важное, так и неважное, имеющееся в действительном мире» («Мир, или Трактат о свете»).
И «даже если бы Бог создал много миров, то между ними не было бы ни одного такого, где они (законы) не соблюдались бы» (однородность мироздания).
Познание законов природы возможно, потому что Бог дал их не только природе, но и вложил в наши души понятия об этих законах (тождество бытия и мышления)
Закон сохранения импульса: «из одного того, что Бог неподвижен и что, действуя всегда одинаковым образом, он производит одно и то же действие. Ибо если предположить, что с самого момента творения Он вложил во всю материю определенное количество движения, то следует признать, что он всегда сохраняет его таким же». Отсюда: «Когда одно тело сталкивается с другим, оно может сообщить ему лишь столько движения, сколько само одновременно потеряет, и отнять у него лишь столько, насколько оно увеличит своё собственное движение». (Предпосылка для закона сохранения энергии).

метафизика, ствол — физика, а ветви, исходящие от этого ствола,

— все прочие науки, сводящиеся к трем главным: медицине, механике и этике. Последнюю я считаю высочайшей и совершеннейшей наукой, которая предполагает полное знание других наук и является последней ступенью к высшей мудрости. Подобно тому как плоды собирают не с корней и не со ствола дерева, а только с концов его ветвей, так и особая полезность философии зависит от тех ее частей, которые могут быть изучены только под конец» («Первоначала философии»).