Св. имп. Юстиниан Великий (527-565) свт. Ефрем Антиохийский

в церковных делах. Сам св. Константин называл себя «сослужителем епископов

и епископом внешних дел Церкви»
Даже такой прямой защитник папского примата, как св. Лев Великий, папа римский, признавал своего рода священническое достоинство за императорами
Однако впервые ясное и законодательно оформленное учение о месте императора в Церкви впервые дал святой Юстиниан Великий, который создал теорию симфонии
При этом это был всего лишь первый вариант теории симфонии, т. е. согласия Царства и Священства, и впоследствии она пересматривалась

текст: «Величайшие дары Божии человеку, дарованные Вышним человеколюбием: Священство и

Царство. Одно служит вещам божественным, другое управляет и заботится о вещах человеческих. И то, и другое происходит от одного и того же начала и благоукрашает человеческую жизнь. Так что ни о чем так не пекутся цари, как о чести священников, а сии — о самих царях Бога молят»
И дальше: «Если священство будет во всем безупречно и причастно дерзновением к Богу, а царство будет правильно и подобающим образом упорядочивать врученное ему общество, то будет благое некое согласие («согласие» — по-гречески «симфония». В. А.), дарующее человеческому роду всевозможную пользу. Посему мы величайшую имеем заботу и об истинных Божиих догматах, и о чести священников. Если они будут блюсти ее, то, мы уверены, чрез нее великие дары получим от Бога и тем, что есть, будем владеть надежно, и приобретем то, что еще не достигнуто. Все будет благополучным и подобающим, если только начало дела будет должное и Богу любезное»

божественными, а Царство — делами человеческими
Здесь используется христологическая терминология, и

догмат Церкви истолковывается, можно сказать, в рамках халкидонской христологии
Речь идет о Церкви, хотя само слово «Церковь» не произносится. При этом Юстиниан вовсе не отождествляет Священство с Церковью, скорее понятие Церкви выражается у него словом «человечество», через понятие человеческого общества
В соответствии с универсалистским мышлением Юстиниана в Церковь должно войти все человечество, и если до сих пор кто-то остается вне ее ограды, то это такая же историческая случайность, как и то, что некоторые народы живут вне власти римского императора. Таким образом, Священство и Царство соотносятся у Юстиниана вовсе не как Церковь и государство

реальностей совершенно чужды только Юстиниану, но, пожалуй, и всем его

современникам
Мы замечаем к тому же, что Юстиниан свои полномочия, т. е. полномочия Царства в Церкви толкует очень широко. Царству принадлежит попечение о чести священников, более того, Царство заботится об истинных Божиих догматах, в то время как Священству надлежит молиться за весь мир и за самих царей. Конечно, молитва здесь понимается предельно широко, как вся литургическая и сакраментальная жизнь Церкви

законах и распоряжениях разного рода судил обо всех церковных вопросах.

В одном месте (в новелле, относящейся к церковным делам) Юстиниан прямо говорит: «Для Царства, приявшего от Бога общий надзор над всеми людьми, нет ничего недоступного», — т. е. ничего, находящегося вне его компетенции
Впоследствии теория симфонии оформилась как теория симфонии императора и патриарха
В тот момент (до захвата Рима) в империи Юстиниана находилось целых четыре патриархата

и Юстиниан считал себя в известной мере распорядителем их внутренней

жизни
 Если в обычное время голос императора имел решающее влияние при избрании константинопольского патриарха, то Юстиниан — и это было совершенно естественно в тех смутных условиях, когда ереси угрожали Церкви, и во многих общинах еретики численно преобладали — контролировал замещение и других патриарших кафедр, например, Александрийской и Антиохийской
Он пытался влиять самым властным образом и на жизнь Римской Церкви

территории империи, однако обширные области этого огромного западного патриархата, такие

как Галлия, значительная часть Испании, остались за ее пределами, и даже в те моменты, когда римские папы были солидарны с Юстинианом, они вынуждены были считаться с голосом своего собственного, западного епископата
А западный епископат как раз и оказывал сильное сопротивление тем действиям, которые Юстиниан предпринимал в области уточнения церковного учения

тех догматических спорах, которые шли и на Востоке, и на

Западе
Он был к тому же крупнейшим богословом своего века
Конечно, самым важным делом была проблема монофизитства
С целью уврачевания этой болезни Юстиниан в начале 30-х годов устраивает в Константинополе собеседование православных и монофизитских богословов, куда приглашаются виднейшие представители монофизитства
Это собеседование не имеет никаких практических последствий

полутора столетий, он пытается осмыслить то, что сделано III и

IV Вселенскими Соборами
Немало проблем оставалось и здесь, ведь при желании можно было найти противоречие между воззрениями св. Кирилла и св. Льва Великого
Предстояло осмыслить православное богословие, православную христологию как единое целое
Предстояло дать богословский синтез учения двух Вселенских Соборов, который и выпало осуществить Юстиниану, Некоторые современные ученые называют богословие св. Юстиниана неохалкидонизмом

в какой-то мере отрекся от Халкидонского Собора, потому что это

доказать невозможно
Юстиниан на каждом шагу не только утверждает, но и доказывает свою верность Халкидонскому вероопределению, однако рассматривает его в свете учения св. Кирилла Александрийского
Юстиниан не боится так называемых теопасхитских выражений (например, формулы вроде «Един от Святой Троицы пострадал плотию» — совершенно неприемлемой для несториан, но, тем не менее, вполне православной)

считали, что Божественная природа бесстрастна, поэтому говорить о страданиях Сына

Божия невозможно. А православные, прежде всего св. Кирилл Александрийский, утверждали, — что Сын Божий — второе лицо Пресвятой Троицы, — усвоил себе человеческую природу со всеми ее свойствами, так что можно говорить и о страданиях Сына Божия
Кратко богословие св. Юстиниана выражено в тексте, который вы все хорошо знаете, это тропарь «Единородный Сыне...», исполняемый за всякой литургией

составлен самим Юстинианом. В период между III и IV Вселенскими

Соборами была чрезвычайно оживленная полемика между св. Кириллом и богословами антиохийской школы. Антиохийские богословы очень долго защищали Нестория, поэтому некоторые из них предстали перед Халкидонским Собором как обвиняемые — например, крупнейший богослов этого времени блаженный Феодорит, епископ Киррский
После нескольких лет спора Юстиниан решил созвать новый Вселенский Собор, тот Собор — V Вселенский — состоялся в 553 г. в Константинополе и поэтому иногда называется Вторым Константинопольским

с императорским дворцом
Император уклонился от присутствия на Соборе, и его

чиновники являлись туда только для прочтения посланий Юстиниана и других документов, а затем удалялись
Однако, несмотря на это, влияние императора на ход дела было определяющим, В своих посланиях Юстиниан во всех подробностях заранее определил программу занятий Собора и недвусмысленно дал знать, к каким выводам он должен придти, так что Собор действовал в соответствии с волей императора. Председательствовали на нем по очереди восточные патриархи

папским притязаниям на первенство в Церкви, то о V Вселенском

Соборе нужно сказать, что это самый антипапский Собор в ряду всех семи
Это единственный Собор, во время которого римский папа присутствовал в городе, где он происходил
Однако явиться на Собор папа не пожелал
Римскую кафедру в то время возглавлял Вигилий. За несколько лет до того он был назначен папой по приказу Юстиниана и сам по себе готов был действовать в духе церковной политики императора

он пребывал в постоянных колебаниях
За короткое время Вигилий четырежды письменно

высказался по поводу одного и того же стоявшего на Соборе вопроса, причем всякое новое его высказывание противоречило предыдущему, и в некоторых случаях папа так прямо и говорил, что прежде ошибался
Уже одна эта история с противоречивыми высказываниями папы Вигилия по догматическим вопросам наносит очень серьезный удар по учению о папской непогрешимости в делах веры, и католические историки испытывают здесь большие затруднения

сомнительные вещи. Например, на отрицание Вселенского достоинства V Собора, который

многократно признавался таковым и последующими римскими папами, и самим Вигилием Собор, в конце концов, был признан
Папа Вигилий, отказавшись явиться на Собор, навлек на себя его отлучение. Собор прервал с ним общение, хотя отцы и заявили, что, порывая с папой Вигилием, они сохраняют все же общение с апостольским Римским престолом. Это заявление не совсем понятно, но, по всей видимости, нужно понимать его так, что папа, не желающий признавать истину, будет низложен, и с Римским престолом вновь будут восстановлены самые правильные отношения

т. е. осуждение личности и учения Феодора Мопсуэстийского, а также

неправославных моментов учения Феодорита Киррского и Ивы Эдесского
Свое учение Собор выразил в нескольких анафематизмах, причем осудил не только несторианство и несторианскую тенденцию, но также и монофизитство. Анафематствуя тех, кто употребляет выражение «в двух природах» в несторианском смысле (это слова из Халкидонского вероопределения), он также анафематствует и тех, кто говорит «из двух природ» в смысле монофизитском

Севира Антиохийского. Одним словом, Собор анафематствует не только крайнее монофизитство

какого-нибудь архимандрита Евтихия, но также и умеренное монофизитство — постольку, поскольку оно противится Халкидонскому вероопределению
Это самое главное из того, что сделал в догматической области V Вселенский Собор. Он не внес, по сравнению с двумя предыдущими, ничего существенно нового, но зато гармонизировал учение этих двух Соборов, и потому христология V Вселенского Собора — это христология, так сказать, вполне уравновешенная, где Халкидонское вероопределение понимается в свете учения св. Кирилла и согласуется с ним

что в лоне ереси остались окраинные народы — копты, египтяне,

западные сирийцы, армяне
Мало того, у них монофизитство стало национальным вероисповеданием, подогревая, таким образом, политический сепаратизм
Но в области богословия победа Юстиниана была значительной, ибо, несмотря на то, что Восток (негреческий Восток) имел весьма значительную духовную жизнь, богословия своего он не создал
Точнее, тамошняя богословская мысль целиком зависела от греческого богословия

весьма ощутима
Монофизитское богословие исчезает со сцены, большинство сочинений монофизитских богословов

сохранилось до нашего времени лишь в переводах на языки народов, для которых монофизитство стало национальной верой, т. е. в переводах на коптский, эфиопский, сирийский, армянский языки

вернее, только его имя
Кроме того, в составе деяний V Вселенского

Собора есть целый ряд документов, связанный с осуждением Оригена
Но, как доказывают современные историки, на самом деле осуждение Оригена произошло не на V Вселенском Соборе 553 года, но на поместном Константинопольском Соборе 543 года, деяния которого позднее были присоединены механически к деяниям V Вселенского Собора
В данном случае безразлично, какой Собор осудил учение Оригена, достаточно того, что в анафематизмах V Вселенского Собора он упомянут, т. е. осуждение, имевшее место в 543 г., подтверждается V Вселенским Собором

на VI Вселенском Соборе, так что можно считать это церковное

высказывание о его богословии вполне авторитетным. Как и в случае с Феодором Мопсуэстийским, здесь произошло посмертное осуждение, и уже одно это вызывало протесты
Некоторые говорили, что у Церкви не было обычая осуждать посмертно тех, кто умер в мире с ней. Но на самом деле, если в некоторых местах, например в Риме, такого обычая действительно, и не знали, то в других поместных Церквах посмертное осуждение, если еретик его заслуживал, считалось совершенно естественным (например, в таком духе высказывался блаженный Августин, один из западных отцов)

было на вечные времена отправить в ад Феодора и Оригена

Цель, разумеется, состояла не в этом. Феодор Мопсуэстийский был родоначальником несторианства, и его осуждение — не только его богословия, но и личное его осуждение — имело целью вразумить несториан, уведомить их, что упорствующие в ереси подпадут тому же осуждению, что и ее родоначальник
Именно такой смысл имело и осуждение Оригена, этого виднейшего богослова очень давнего времени III века. Ориген уже до этого неоднократно осуждался

взгляды нашли широкое распространение среди монашества, особенно в Палестине
Именно против

этих монахов-оригенистов и направлены деяния Константинопольского Собора 543 г. Этим Собором, как и V Вселенским, руководил сам Юстиниан, который в своем послании константинопольскому патриарху Мине дал его подробную программу и проект анафематизмов учению Оригена. Эти анафематизмы были переработаны Собором и изданы как соборные определения, а затем включены в деяния V Вселенского Собора