Тема 10: Информатика как междисциплинарная наука

социальной информатики

рубеже 1960–1970-х годов, несколько позднее, в 1970–1980-х годах, она была

конкретизирована и осмыслена американскими и английскими учеными.
Акцент, который был сделан постиндустриалистами на технологическом прогрессе и кодификации теоретического знания как определяющих факторах формирования нового общества, закономерно привел к становлению теорий, в которых именно эти факторы подчеркивались еще более явно и переходили в разряд не только системообразующих, но и единственно достойных внимания черт современного общества.

60-х годов фактически одновременно в США и Японии Ф.Махлупом и

Т.Умесао, авторами, получившими широкую известность своими исследованиями динамики развития наукоемких производств.
В 70-е и 80-е годы наибольший вклад в развитие данной концепции внесли М.Порат, И.Масуда, Т.Стоуньер, Р.Катц и ряд других. 

в которой главными продуктами производства являются информация и знания. Отличительные

черты:
увеличение роли информации и знаний в жизни общества;
возрастание доли информационных коммуникаций, продуктов и услуг в валовом внутреннем продукте;
создание глобального информационного пространства, обеспечивающего
- эффективное информационное взаимодействие людей,
- их доступ к мировым информационным ресурсам и
- удовлетворение их потребностей в информационных продуктах и услугах.

столетия, появились работы, в которых говорилось о закате западной индустриальной

цивилизации.
В 40-е годы австралийский социолог Кларк прогнозировал наступление общества информации и услуг с новыми информационными технологиями.
В 50-е гг Махлуп выдвинул идею общества информационной экономики — информация станет важнейшим товаром.
В дальнейшем — развито в работах Ёнеджи Масуды (японский социолог, 1905-1995), Дэниэль Бэлл — он говорит не об информационном обществе, а о постиндустриальном (это по сути одно и то же), некоторые специалисты говорят о понятии цивилизации.

двух обстоятельств.
1. С одной стороны, данная концепция получила наибольшее

признание в 70-е и 80-е годы, в период, характеризовавшийся быстрым распространением технологических достижений и значительными успехами стран, которые не только производили, но и усваивали новую информацию и знания. В определенной мере идея информационного общества становилась в таком контексте инструментом обоснования возможности ускоренного "догоняющего" развития на основе замещения растущим потоком информации творческих возможностей личности.

футурологии не заметно столь сильного влияния японских исследователей: введенный Т.

Умесао термин "информационное общество" получил всемирное признание после выхода в свет знаменитой книги И.Масуды и приобрел новое звучание в работах Т.Сакайи. Напротив, большинство американских и европейских исследователей, начиная со второй половины 80-х годов, стали акцентировать внимание на роли и значении не столько информации, сколько знаний, что породило целый спектр новых определений современного общества, среди которых такие, как "knowledge society", "knowledgeable society" и т. п.

прогресса, однако большая часть предложенных в ее рамках тезисов носила

весьма частный характер. Наибольшим значением обладает проведенный ее сторонниками анализ роли информации в хозяйственном развитии западных стран. Результатом его стала трактовка информации как специфического ресурса, не обладающего большинством характеристик, свойственных традиционным факторам производства. 

что исключает применение к этому феномену понятия редкости, а ее

потребление не вызывает ее исчерпаемости как производственного ресурса.
Таким образом, сторонники теории информационного общества приходили к справедливому в целом тезису о том, что "в современной экономике редкость ресурсов заменена на их распространенность". Эта формула получила впоследствии широкое признание и нашла свое подтверждение в хозяйственной практике 80-х и 90-х годов.

распространение знания в Соединенных Штатах» (1962).
Концепции информационного общества были

разработаны также Дж. Нейсбитом, Дж. Бенингером, Т. Стоуньером, М. Маклюэном, Э. Тоффлером, М. Кастельсом. В концепциях информационного общества делается акцент на степени развития информационных технологий, а в качестве главного фактора общественного развития рассматривается производство и использование научно-технической и иной информации.

Масудой («Информационное общество как постиндустриальное общество», 1983). Информация рассматривается Масудой

как экономическая категория и как общественное благо, трансформирующее в прогрессивном направлении все сферы социокультурной жизни. Автор утверждает, что грядет новый тип общества, где все аспекты развития личности — образование, профессиональный рост, экономическая деятельность, реализация политической активности, сфера досуга — будут осуществляться в информационной сфере. Однако в концепции Масуды был сделан акцент на технологическом развитии общества, в то время как социокультурные аспекты его развития остались в тени. 

ряде работ «Шок будущего» (1970), «Доклад об экоспазме» (1975), «Третья

волна» (1980) разработал концепцию «постиндустриального общества» (или согласно авторским синонимам «супериндустриального общества», «сверхиндустриальной цивилизации»). Автор охарактеризовал не только экономические и политические особенности данного типа общества, но и его культуру. Отличительными чертами культуры в информационном обществе становятся:  - высокий уровень инновативности,  - демассификация и дестандартизация всех сторон политической и экономической жизни,  - изменение характера труда и межличностных отношений изменяет систему ценностей и ориентации человека на психологические, социальные и этические цели,  - избыток информации («информационный взрыв»), влияющий на культуру и человека,  - «домоцентризм» («электронный коттедж») как основной стиль жизни,  - «персонализация» — ориентация культуры и общества на каждого человека, когда он утрачивает черты «массового индивида».

«клип-культурой», созданной из осколков впечатлений и образов, воплощением которой является

«зэппинг» (безостановочное переключение каналов ТV). Этот образ не требует подключения воображения, рефлексии, осмысления, здесь все время происходит «перезагрузка», «обновление» информации, когда все первоначально увиденное практически без временного разрыва утрачивает свое значение, устаревает. Клип-культуру Тоффлер рассматривает в качестве составляющей информационной культуры — принадлежность к ней обозначает все увеличивающийся разрыв между пользователями средств информации второй (соответствующей индустриальному обществу) и третьей (информационной) волн. 

и идеологических истин прошлого, от традиционных радиопрограмм и телефильмов, от

собранного и систематизированного пространного материала, от соотносящихся друг с другом идей, но сам тип подачи материала, состоящего из разрозненных фрагментов. Современный формат средств массовой коммуникации предлагает информацию в виде коротких модульных вспышек — новостей, фрагментов фильмов и передач, рассекаемых рекламой, и имеющих «странную, скоротечную и бессвязную форму». Человек этой новой информационной культуры отказывается от восприятия новых модульных данных в стандартных структурах и категориях и стремится к созданию из мозаичной информации своего собственного материала. 

изменяющейся среды и новый способ ее освоения становятся принципиальным моментом,

возможно, вопросом его выживания. Тоффлер отмечает, что в быстро меняющемся мире прошлый опыт реже может служить надежным компасом, необходимы гораздо более быстрое освоение нового, большая реактивность Я, подвижность, «умение действовать методом проб и ошибок». В этих особенностях мышления футуролог видит формирующуюся способность человека к восприятию огромных массивов информации, пульсирующих и растущих потоков данных, что соотносится с требованиями новой социальной и технологической реальности. 

специфика которой описывается Тоффлером в категориях «приспособления к возрастанию жизненного

уровня» и «совершенствования технологий», позволяющих снижение себестоимости «культурных продуктов» даже при условии введения их различных вариантов. «Поскольку удовлетворяется все больше и больше основных нужд покупателей, — отмечает исследователь, — можно твердо предсказать, что экономика будет еще энергичней идти навстречу тонким, разнообразным и глубоко персональным потребностям покупателя, потребностям в красивых, престижных, глубоко индивидуализированных и чувственно приятных для него продуктах». 

экономика, общество, культура» М. Кастельс культуру информационного общества определяет как

культуру «реальной виртуальности» («виртуальный» — существующий на практике, но не в строго данной форме или под данным именем, «реальный» — фактически существующий). Культура реальной виртуальности образует систему, в которой реальный человеческий опыт погружается в систему виртуальности, который образуется выдуманными, виртуальными образами.

пространством («киберпространством») и «вневременным временем». Кастельс утверждает, что именно эти

характеристики, а не производство услуг, являются основными чертами информационного общества. Кастельс доказывает, что информационную стадию развития характеризуют принципиально новые черты — в том числе качественная способность оптимизировать сочетание и использование факторов производства на основе знания и информации. Говоря о влиянии Интернета на современную культуру, Кастельс отмечает, что его потенциал не всегда обеспечивает новые структуры социальной коммуникации.

любом социальном организме, выделяются страты, обладающие разной степенью приобщенности к

информации. С одной стороны, это «малое меньшинство жителей электронной деревни», «первопоселенцев электронного пограничья», с другой — «бродячая толпа», для которой «вылазки» в различные сети достаточно случайны. И если для первых специфичен язык компьютерной коммуникации как нового средства, предполагающего неформальность, спонтанность и анонимность, то для вторых, к примеру, e-mail представляет собой реванш письменности и возвращение к типографскому мышлению. 

экономически обеспеченной части населения наиболее развитых стран, чаще всего в

больших, наиболее высокоразвитых метрополисах, в глобальном масштабе выступающей в качестве элиты. Кастельс отмечает, что обследования владельцев персональных компьютеров показало, что они материально обеспечены выше среднего, заняты полную неделю и одиноки, реже — на пенсии или удалились от дел. 

развития, позитивную программу будущего общества предложил Даниел Белл (р. 1919), создав свою

концепцию постиндустриального общества, где под последним подразумевалось общественное устройство с эффективной экономикой и сильным государственным аппаратом. Это — общество, лишенное экономических противоречий индустриального периода, с основным социальным конфликтом в сфере культуры и морали. Это также общество нового социального класса — интеллигенции, поскольку на современном этапе общественно-экономического развития, когда на первое место выходят инновации, значимой становится фигура человека, делающего знания — ученого или исследователя.

предвидения изменений в социальной структуре западного общества. «Методологически это попытка

применить новый вид концептуального анализа, а именно: анализ осевых принципов и осевых структур» в качестве способа «приведения в порядок» возможных перспектив, высказываемых относительно макро-исторических изменений. Эмпирически же это попытка определить основной характер структурных изменений в обществе, «поскольку они вытекают из меняющейся природы экономики, а также выявить новую и решающую роль теоретического знания в определении социальных нововведений и направленности изменений. Это попытка проникнуть в будущее».

претендующего на выявление в ее рамках определенного центрального остова, вокруг

которого группируются остальные элементы общества. И в соответствии с этим он делит общество на три независимые сферы: социальную структуру, государственное устройство и культуру.
«Социальная структура включает экономику, технологию и профессиональную систему. Государственное устройство регулирует распределение власти и рассматривает конфликты групп и потребности индивидов. Культура — это сфера экспрессивного символизма». Каждой сфере общества присущ свой осевой принцип. Так осевым принципом социальной структуры является экономизирование — способ распределения ресурсов с учетом наименьшей стоимости, оптимизации и рационализации производства. Осевым принципом современного государственного устройства можно считать принцип участия, а осевым принципом культуры — желание самовыражения и совершенствования личности.

обусловлено развитием науки и техники. Причем их трансформация осуществляется по

нескольким направлениям. Во-первых, основным средством повышения уровня жизни и ликвидации неравенства является технология. Во-вторых, вследствие этого появляется новый класс технических специалистов, отвечающих новым условиям производства. В-третьих, технология создает новое определение рациональности, новый способ мышления, который главное внимание уделяет функциональным отношениям. И, в четвертых, осуществляется революция в транспорте и коммуникациях. 

формирование новых форм мировоззрения — экономизирования и социологизирования. Если экономизирование,

как мы уже выяснили, состоит в максимальной рационализации средств для достижения поставленных целей, то социологизирование предполагает, что постиндустриальное общество — это «коммунальное общество», где «скорее социальные программы, чем рынок служат механизмом распределения благ, скорее общественный выбор, чем индивидуальный спрос становится арбитром выбора целей».

знаний как основы новой власти, поэтому на первый план здесь

выступают университеты и исследовательские институты, а господствующей фигурой становится ученый как представитель новой элиты.
Исходя из этого, основной социальный конфликт постиндустриального общества Белл видит между теми, кто обладает высоким уровнем знания и остальной массой. Другим важным источником напряженности здесь оказывается «глубокое расхождение между технической интеллигенцией, которая поддерживает функциональную рациональность и технократические способы производства и управления, и гуманитарной интеллигенцией, которая становится все более апокалиптичной, гедонистичной и нигилистичной».

постиндустриализма внес известный американский политолог Збигнев Бжезинский (Zb. Brzezinski), который

изложил основные положения своей концепции в книге «Между двух веков. Роль Америки в технотронную эру». З. Бжезинский попытался приложить теорию постиндустриального общества Д. Белла к тому международному геополитическому контексту, который сформировался к 1970-м гг.

которое в культурном, психологическом, социальном и экономическом отношениях формируется под

воздействием техники и электроники, особенно развитой в области компьютеров и коммуникаций. Технотронная революция накладывает свой отпечаток на характер образного восприятия действительности, рушатся традиционные связи в семье и между поколениями, общественная жизнь фрагментируется, несмотря на растущие тенденции к глобальной интеграции. Этот парадокс, по мнению Бжезинского, способствует краху старых верований, связанных с национальными и идеологическими общностями людей, и формирует новое глобальное видение мира

реальность все сильнее и сильнее поглощает индивидуума, вовлекает его и

даже порой подавляет. Очевидной причиной этого является развитие коммуникаций. Изменения, вызванные коммуникациями и компьютерами, содействуют связанности общества, члены которого пребывают в непрерывных и тесных слуховизуальных контактах, постоянно взаимодействуя, и их легко можно подтолкнуть к усилению личного участия в решении даже весьма отдаленных проблем. Новое поколение, пишет З. Бжезинский, не занимается более определением мира, опираясь исключительно на чтение; оно испытывает мир и ощущает его компенсаторно с помощью слуховизуальных коммуникаций.

весь мир. При этом автор концепции «технотронного общества» относится к

массовой культуре и ее экспорту из США как к закономерному следствию пространственно-временной коммуникационной революции, которая, по мнению З. Бжезинского, означает конец идеологии. Электронные слуховизуальные средства связи создают новое видение мира и новый путь к равенству – через деидеологизацию, означающую освобождение от всех организованных форм веры и предлагающую избирать стили жизни, опираясь на свои чувства и потребности, а не на цели, лежащие в основе политических программ и движений.

на всю планету, и в итоге все новации и причуды

в формах поведения быстро перемещаются от одного общества к другому. Поколение студентов уже живет в технотронную эпоху, хотя в ряде случаев окружающее их общество находится еще вне ее.

отождествил информацию и знание с капиталом, который можно накапливать и

хранить для будущего использования. Тем самым, Стоуньер впервые высказал мнение о том, что информация является важным стратегическим ресурсом, сопоставимым по значимости с полезными ископаемыми. Он предположил, и вполне оправданно, что со временем национальные информационные ресурсы превратятся в потенциальный источник богатства, а значит, непременно появятся влиятельные люди, которые захотят завладеть этим богатством, что и происходит.

как утверждал Масуда, это было бы наивно. Конфликты в нем

не только возможны, но и являются непременным атрибутом новых условий. Они видоизменяются и начинают приобретать характер информационных, когда информация будет являться и оружием, и объектом интервенции. Информационное общество вряд ли станет бесклассовым, поскольку непременно произойдет и происходит увеличение разрыва между полюсами богатства и бедности, приобретающее в условиях информационного общества новое измерение — информационное.

— это то, что в современном мире первоочередной задачей любого

государства должно стать развитие новой перспективной отрасли экономики — информационной. «Промышленность в новом обществе по общим показателям занятости и своей доли в национальном продукте уступит место сфере услуг, которая будет представлять собой преимущественно сбор, обработку и различные виды предоставления требуемой информации»

технологиям важную роль в формировании социально-экономической основы постиндустриального общества. Этот

автор в своих суждениях неоднократно высказывал точку зрения, согласно которой в эпоху постиндустриального общества произойдет заметное усиление активной роли средств массовой информации в жизни общества

посткапиталистическим, выступил П. Дракер. В основе своего исследования он также

исходил из того, что в современном мире наметился переход от экономической системы, в которой господствовало материальное производство, к обществу, основанному на знаниях и информации. В новейших информационно-телекоммуникационных технологиях Дракер видел реальный шанс преобразовать капиталистическую миросистемы в наукоемкое высокотехнологичное общество, основанное на знаниях.

активно включились и представители российской политической школы.
Разумеется, проблемы информационного общества

в советской науке затрагивались и прежде, т. е. до 1990 г. Однако в большинстве своем они сводились к борьбе развивающихся стран, членов Движения неприсоединения, за новый мировой информационный порядок. Это была как раз та тема, которая в западной политической доктрине практически не поднималась. Советские же ученые, напротив, неоднократно заявляли о той неравномерности, с которой современные информационные технологии распространяются по миру, т.е. речь шла об информационной экспансии развитыми странами западной цивилизации развивающихся государств, в которой отечественные ученые усматривали новую, более совершенную форму неоколониализма, получившего название информационного

информационного общества. Тем более речь не шла о том, чтобы

разработать свою, альтернативную западной концепцию создания информационно-коммуникационного пространства. Только на рубеже 1980–1990 годов советские исследователи начали осмысливать проблемы информационного общества.
Одним из них стал А. И. Ракитов. Разумеется, он был знаком с трудами своих зарубежных коллег, таких как Д. Белл, которые первыми обратили внимание научной мысли на характер грядущего постиндустриального общества. Поэтому Ракитов останавил свое внимание в большей степени на изучении и осмыслении основных характеристик информационного общества, выделенных зарубежными исследователями в этой области до него.

1980-х годов это было уже очевидно, информация и знание превратятся

в важнейший продукт и ресурс социальной деятельности, в условиях информационного общества они приобретут стратегическое значение. Ракитов отмечал при этом, что непременным условием глобального информационного общего следует признать то обстоятельство, что любой гражданин такого общества в любое время и в любом месте должен получить доступ при помощи современных информационных технологий к любой интересующей его информации.

можно свести к качеству и количеству имеющейся в обработке информации,

а также к ее эффективной аккумуляции, передаче и переработке.
Стоимость информации, как он считал, должна постоянно снижаться ввиду того, что
современные информационные технологии постоянно развиваются и совершенствуются.

что основополагающим признаком нарождающегося общества должны стать формирование единого информационного

пространства и активизация процессов информационной и экономической интеграции. Очевидно, что те страны, которые стремятся к интеграции в глобальное информационно-коммуникационное пространство, должны непременно развивать и постоянно совершенствовать новейшие информационные технологии. Однако при этом в своей концепции особое внимание они уделили вопросам информационной безопасности и информационного законодательства, которое, по большому счету, и должно регулировать право граждан на ту или иную информацию, ставшую в условиях информационного общества важнейшим стратегическим ресурсом государства.

по своей природе достаточно сложна и неоднозначна. В постиндустриальном информационном

обществе, с одной стороны, информация становится важным стратегическим ресурсом, неправомерное использование которого может нанести серьезные ущерб государственной безопасности. Законодательное регулирование доступа и использования той или иной информации кажется необходимым и оправданным. Но, с другой стороны, существует мнение, высказанное известным ученым Н. Моисеевым, согласно которому «без свободного доступа всех людей к информации вообще не имеет смысла говорить о построении информационного общества — “общества коллективного интеллекта планетарного масштаба”.

нашей точки зрения, был проведен И. С. Мелюхиным, который высказал

мнение, согласно которому каждая страна, если она стремится к равноправной интеграции в глобальное информационное пространство, должна разработать свою национальную концепцию вхождения в информационное общество, исходя из собственных конкретных условий, культурной самобытности, развитости телеком-муникационной инфраструктуры и законодательной базы

глобальное информационно-коммуникационное пространство необходимы координирующие и направляющие действия со стороны

органов государственной власти, которые призваны выражать интересы всего общества в целом. Таким образом, Мелюхин даже не рассматривает возможность ситуации распространения информационных технологий снизу вверх, но сверху вниз, когда государство в формировании национального информационно-коммуникационного пространства играет решающую и во многом определяющую роль.

в органы государственной власти, поскольку именно это обстоятельство, с его

точки зрения, делает государство более информационно открытым для населения и повышает эффективность деятельности государственного аппарата. Таким образом, одним из непременных признаков, отражающих степень готовности того или иного государства к интеграции в глобальное информационно-коммуникационное пространство, по мнению Мелюхина, будет являться создание института «электронного правительства».

под ним такое общество, «в котором экономическое развитие, социальные изменения,

качество и образ жизни зависят от научного знания и способа эксплуатации информации». При этом Нисневич в качестве определяющего фактора, характеризующего информационное общество, выделял технологический, т. е. степень развитости современных информационных технологий. Следующим по значимости фактором, по мнению Нисневича, был социальный, поскольку информация в условиях информационного общества выступает важным стимулятором социального прогресса, изменения качества жизни, при широком доступе к информации происходит формирование так называемого «информационного сознания».

играть лидирующую роль, а информация выступает в качестве стратегического ресурса,

услуги и товара. Не последнюю роль в нарождающемся информационном обществе отводится и политическому фактору, характеризующемуся свободой доступа к информации, который непременно должен привести к свободному, открытому, демократичному политическому процессу с растущим участием в нем различных классов и социальных слоев населения. Наконец, пятым фактором, по мнению Нисневича, является культурный, т. е. происходит признание культурной ценности информации, а также утверждается группа информационных ценностей.

целую группу признаков построения информационного общества, среди которых:
формирование единого информационно-коммуникационного

пространства государств;
полноправное участие в процессах информационной и экономической интеграции регионов, стран и народов;
становление и в последующем доминирование в экономике
новых технологических укладов, базирующихся на массовом использовании перспективных информационных технологий; создание и развитие рынка информации и знаний как фактора производства в дополнение рынку природных ресурсов, труда и капитала;
переход информационных ресурсов общества в реальные ресурсы социально-
экономического развития;
возрастание роли информационно-коммуникационной инфраструктуры;
повышение уровня образования, научно-технического и культурного развития за счет расширения возможностей систем информационного обмена на международном, национальном и региональном уровнях;
создание эффективной системы обеспечения прав граждан и социальных институтов на свободное получение и использование информации как важнейшего условия демократического развития.

совокупность национальных концепций вхождения в общемировое информационно-коммуникационное пространство, учитывающих культурную

самобытность каждой нации, формирующих в своей совокупности, мировое сообщество. Государство, стремящееся к равноправной интеграции в глобальное общемировое информационное пространство, должно также разработать и поэтапно реализовывать эффективную национальную информационную политику, которую надлежит рассматривать в качестве приоритетной задачи государственного управления по обеспечению перехода к информационному обществу.

философов и социологов, посвященных современной постиндустриальной эпохе. Взяв его за

основу, американский социолог М. Кастельс сделал себе имя. Продуктивное применение понятию сети нашли такие авторы, как П. Бурдье, Ж. Делез, ряд других представителей постструктурализма, неоинституционализма и коммуникативистики.

имеют работы М. Кастельса. Свои размышления о сетевом обществе Кастельс

встраивает в более широкий контекст технологической революции и теории информационного общества. Кастельс - социолог, и в своих исследованиях он отталкивается от регистрации происходящих изменений, пытаясь описать их количественные характеристики. Но наиболее интересен он там, где делает теоретические обобщения о природе сетевого общества и вводит фундаментальные понятия - например, "потоков", "информационального общества" и т.д.

определение сообщества Б. Велмана, включающее в себя понятие сети: "Сообщества

- это сети межличностных связей, обеспечивающие социальное взаимодействие, поддержку, информацию, чувство принадлежности к группе и социальную идентичность".

месту жительства и работы, то трендом последнего столетия является ослабление

этой привязанности и переход к более слабым экстерриториальным социальным связям. Люди утрачивают связи с локальными сообществами не только в силу новых коммуникационных возможностей, но и в силу того, что они реализуют личные потребности, опираясь на эти новые возможности. Этот принцип построения сообществ М. Кастельс называет сетевым индивидуализмом, "персонализируемым сообществом".

не каким-то психологическим атрибутом. Она имеет в своей основе, прежде

всего, индивидуализацию отношений между капиталом и трудом, между рабочими и трудовым процессом в рамках сетевого предприятия. Она порождена кризисом патриархальности и последующим распадом традиционной нуклеарной семьи, существовавшей с конца XIX столетия.

и загородные поселения расползаются во все стороны, и разрыв связи

между функцией и смыслом в микрорайонах городов-гигантов способствует индивидуализации и дезинтеграции пространственного контекста жизни. И она поддерживается за счет кризиса политической легитимности, поскольку увеличение дистанции между гражданами и государством воздействует на механизмы представительства, способствуя выводу индивидуализма из общественной сферы. Новая модель социальности в нашем обществе характеризуется сетевым индивидуализмом".

только изучение изменений в материальном производстве, но и тщательное отслеживание

региональной культурной специфики социальных процессов, основополагающую роль играет технология. В основе всех изменений лежит переход от индустриальной к информациональной экономике - экономике, имеющей дело с производством и обработкой информации. Здесь находится и главный генератор сетевых моделей - "сетевое предприятие", способное, отталкиваясь от целей "проекта", связывать деятельность самых разных акторов в самых разных направлениях: в горизонтальных сетях, в корпоративных слияниях, в глобальных альянсах.

организации производства, движении капиталов, общественных и государственных институтов, массмедиа и

т.д. Растущие оперативность, мобильность и гибкость, затронувшие все сферы жизнедеятельности человека, делают естественным переход к сетевым, т.е. более многообразным и "дальним", технологически невозможным еще вчера, формам организации различных сфер человеческой активности. В экономике это - сетевое предприятие, в политике - интерактивная, более чуткая к волеизъявлению граждан политическая система, в культуре - единая мировая информационная сеть Интернет и глобальные масс-медиа.

меняется смысл пространства и времени. Современное общество построено вокруг потоков

капитала, информации, технологий, организационного взаимодействия, символов. Каждый из потоков движения этих ресурсов организован процессами, в которые он включен.

традиции социологической теории модерна, идущей от Д. Гэлбрейта, Д. Белла,

Э. Тоффлера, А. Турена. Ученый удачно совместил исследования макро- и микроуровней, использовал междисциплинарные подходы, реализовал поистине многофакторный анализ, не выходя за пределы понятийного аппарата социолога. Этого достаточно для маркировки новых рубежей, но едва ли является достаточным для обозначения глубины происходящей трансформации, для возвещения эпохи "переоценки ценностей".

которые готовы идти на риск новых понятий и метафор. Такова

работа Ж. Делёза и Ф. Гваттари "Ризома".
Термин "ризома" был заимствован авторами из ботаники, где он означал такое строение корневой системы, в которой отсутствует центральный стержневой корень, место которого занимает множество хаотически переплетающихся корешков.

котором отсутствуют централизация, упорядоченность и симметрия. Как считает В. Емелин,

"в современной философской литературе не имеется альтернативного понятия, которое могло бы так четко передать сущность сетевых технологий и одновременно указать на их взаимосвязь с мировоззренческим контекстом культуры постмодерна".

гетерогенность". Согласно ему, каждая точка корневища может быть соединена с

любой другой - ризома не имеет исходного пункта развития, она децентрирована и антииерархична. Иными словами, никакая ее точка не должна иметь преимущество перед другой, равно как не может быть привилегированной связи между двумя отдельными точками. 

или организма открытые и децентрированные ризоматические множества, в которых координация

операций и синхронизация общего результата достигаются без центрального органа. С этим же свойством связан принцип "незначащего разрыва". Согласно ему, корневище может быть разорвано в любом месте, без ущерба для целого; несмотря на разрыв, оно способно возобновить свой рост либо в старом направлении, либо в новом.

радикализировать понятие множества. Делез критикует классический принцип "единства во множественности",

в котором множество, дихотомия всегда порождается раздвоением единого. Он считает подобный подход профанацией понятия множества, ибо самим понятием единство охватывает множество и уничтожает его. "Понятие единства (notion d'unite) появляется только тогда, когда во множестве происходит захват власти означаемым".

единства. «Не достаточно сказать: "Да здравствует множественное!" Множественное - его

нужно сделать, но не прибавляя каждый раз превосходящее измерение, а наоборот, наиболее простым способом, посредством умеренности на уровне измерений, которыми мы располагаем, всегда n - 1 (только так один составляет часть множественного, будучи всегда вычтенным). Вычитать единственное из создаваемой множественности, всегда писать - 1 после n».

марионеткой. Движениями куклы руководит вовсе не воля кукловода, а "множественность

нервных волокон". Кукловод в конечном счете сам оказывается марионеткой этой множественности. Последняя должна пониматься сама по себе, вне связи как с субъектом, так и с объектом. Главенствующая роль отводится не точкам контакта между нитками и куклой или же точкам контакта между руками кукольника и нитями, а линиям, соединяющим точки - именно они имеют значение.

мира. Мир может быть полицентричен, может расти из каждого отдельного

закутка. В нем может не быть системы, не быть единства. И если он таков, то он уже не может быть постигнут в своем единстве, не может быть охвачен привычными - логоцентричными и специализирующими - категориями мышления. 

и осознать необходимость переосознания реальности. И если из этого еще

не следует никаких практически-социологических проекций, одного ощущения метафизической глубины происходящих трансформаций достаточно, чтобы пробудить к рождению нового общества. Работа французских философов, продолжая классический спор между номотетикой и идиографией в социальном познании, дает несравненно больше для понимания сути грядущего сетевого общества, чем множащиеся как клоны книги, воспевающие чудеса технологий будущего, или литературные романы в стиле киберпанка, играющие метафорами "виртуальной реальности".

аспектов сети представляет социологическая концепция П. Бурдье. Бурдье не обращается

специально к проблематике сетей. Он пытается предложить архитектуру социального пространства. Тем не менее именно сетевые коммуникации предлагают инженерные решения того, что содержится в архитектурном замысле Бурдье. 

структурирования социальных влияний в пространстве общества. Способность оказания влияний и

достижения мгновенных реакций акторов на ситуационные изменения социальной среды Бурдье называет "социальным полем". Поле - отзывчивая среда, позволяющая социальным классам группироваться и перегруппировываться, социальным институтам формироваться и переформировываться. Поле образует единый информационный континуум, в котором информация распространяется столь свободно, что позволяет предвидеть и упреждать ходы игроков и, соответственно, позиционироваться игрокам внутри поля друг относительно друга. Событие в одном месте поля мгновенно меняет ситуацию во всех остальных местах. 

у Бурдье название "габитуса". Габитус - место в сплетении разномерных

сетей, которое потенциально может занять каждый. Заняв его, он окажется не только скручен массой ролевых функций и зависимостей, но и обогащен уникальными коммуникационными привилегиями, которые отсутствуют в других габитусах. Общество - совокупность габитусов, каждый из которых индивидуален, но вместе они определяют структуру социальности, совокупность классов и социальных практик в обществе. Поле - это не сеть взаимосвязанных партнеров, а сеть информационных каналов. В поле находятся и взаимовлияют не партнеры, а конкуренты. 

связанные субъекты, а сами "веревочки" между ними. Хозяйственный рынок является

типичным "полем-сетью" для задач экономического обмена. Бурдье обобщает понятие рынков на многие социально очерченные сферы, вводит понятие социального (политического, образовательного) капитала, опосредующего борьбу за доминирование в поле. Социальные поля-сети пронизывают друг друга и разнонаправлено охватывают социальную реальность. Их невозможно контролировать. Но способность их видеть решительно меняет оптику социолога.

подхода, способного охватывать как физические, так и общественные явления, исследует

процессы самоорганизации систем, формирования структур порядка. Очевидно, что исследование зарождения и эволюции сети, ее характеристик как специфической и чрезвычайно жизнеспособной системной организации должно вызывать здесь интерес.

понятия современной теории сети. Ведущие представители этого подхода, Хакен и

Пригожий, сумели пересмотреть классическое понятие каузальности и ввести представление о случайности, непредсказуемости, необратимости физических процессов. Немецкий социолог Н. Луман обозначил пришедшее на смену каузальности представление о связанности мира удачным понятием "контингенции", означающим потенции многообразных - причинных, структурных, случайных - предметных и смысловых связей. 

свести все многообразие отношений к какой-то теоретической абстракции, будь это

"структурные" или "системные" отношения. Сеть базируется на контингентности, способной легко формировать связи, давать им на некоторое время отвердеть, чтобы потом рассыпаться. Пригожий отмечал, что существенной характеристикой поведения социальных систем является единство случайности индивидуального поведения и статистической устойчивости коллективных структур. Жизнеспособность сети связана с удачным воплощением этого принципа. Синергетика формулирует понятие динамической стабильности, необходимое для познания сетей.

сети, данное В. Аршиновым: "Одно из определений сети Интернет ...

можно дать через постулирование глобальной компьютерной сети как синергетической связи коммуникаций, сопряженной с актами познания и создания механизмов когерентности личности смыслообразующих систем". Синергетическая связь коммуникаций, порождающая и формирующая сеть, - ключевое слово для сетевых исследований.

экономика, общество и культура. М., 2000. С. 81-82; 492-511.
Тоффлер Э. Третья

волна. М., 1999.
Тоффлер Э. Шок будущего. М., 2003.
Стоуньер Т. Информационное богатство: профиль постиндустриальной экономики //Новая технократическая волна на Западе [под ред. П. С. Гуревича]. М.: Знание, 1986. С. 392-409.
Маклюэн М. Понимание медиа: внешние расширения человека М.: Канон-Пресс-Ц, 2003. 462 c.
Drucker P. Post-Capitalist Society. N.Y.: Harper-Collins Publ, 1995. 232 p.
Уэбстер Ф. Теории информационного общества. М.: Аспект Пресс, 2004. 400 c.
Ракитов А. И. Наш путь к информационному обществу // Теория и практика общественно-научной информации. М.: ИНИОН, 1989. C. 50–68.
Черешкин Д. С., Смолян Г. Л. Сетевая информационная революция // Информационные ресурсы России. 1997. № 4. С. 15–18.
Моисеев Н. Информационное общество как этап новейшей истории // Свободная мысль. 1996. № 1. С. 81–83.
Мелюхин И. С. Информационное общество: истоки, проблемы, тенденции развития. М.: Моск. ун-т, 1999. 206 c.
Нисневич Ю. А. Информация и власть. М.: Мысль, 2000. 175 c.
Кастельс М. Галактика Интернет. Размышления об Интернете, бизнесе и обществе. М., 2004. С. 155.