Эдгар Аллан По

вошел в литературу как поэт, новеллист и критик. Много внимания

он уделял теории искусства: он разработал эстетику «кратких форм» в поэзии и прозе. Он был одним из тех, кто заложил основы современной научной фантастики и детектива.
Он одновременно восхищался человеческим разумом и отчаивался от его бессилия, восхищался возвышенной красотой мира и тянулся к патологическим состояниям психики. В своем творчестве он стремился к эмоциональному воздействию на читателя. Желания и стремления его разрывали. Эдгар По жил словно на разрыв.

оставил семью почти сразу, а мать умерла, когда мальчику не

исполнилось и трех лет. Он воспитывался в семье богатого торговца Алана, которая переехала в Англию, где Эдгара отдали учиться в закрытый лондонский пансион. В 1820-е годы он уже учился в колледже в Америке. После колледжа По поступил в Виргинский университет, в котором он проучился всего год, так как его кормилец и воспитатель Джон Аллан наотрез отказался оплачивать карточные долги Эдгара. Произошла ссора. Эдгар покинул дом Алланов. Сначала поэт уехал в родной Бостон, где под псевдонимом «Бостонец» выпустил свою первую книгу стихов. Всего он при жизни издал четыре поэтических сборника и два сборника новелл. Самой известной его книгой стала изданная в 1845 году книга «Ворон» и другие стихотворения». Издание первой книги поглотило все сбережения Эдгара. Безденежье заставило его стать солдатом. Потом он пытался устроиться в военную академию, в театр, переписывал бумаги в конторах Бостона и Ричмонда...

«Рукопись, найденная в бутылке», посланная на конкурс в один из

журналов, заняла первое место. Нужда гнала Эдгара По, он работал теперь в различных периодических изданиях на износ. В 1835 году поэт обвенчался с четырнадцатилетней Вирджинией, дочерью его родной тетки Марии Клемм. Содержание семьи еще больше осложнило жизнь поэта. И тем не менее он все время писал новые стихи, замечательные новеллы, «Повесть о приключениях Артура Гордона Пима». Платили тогда пять-шесть долларов за рассказ, за стихотворение намного меньше, так что нужда была постоянная.

редактором журнала. Жизнь стала налаживаться. Шесть лет он проработал в

Филадельфии. За это время издал свою прозу в двух томах - «Гротески и арабески», напечатал множество литературно-критических статей. В 1844 году писатель переехал в Нью-Йорк. Исключительный успех принесла ему публикация стихотворения «Ворон» в 1845 году. Эдгара пригласили в новый престижный журнал. Но светлый период длился недолго - через четыре месяца издание обанкротилось. А вскоре умерла Вирджиния…

произошло с рассудком... И все-таки последние годы жизни он много

работал. Писал, читал лекции, в ричмондских барах декламировал отрывки из своей философской работы «Эврика». 3 октября 1849 года По был найден без сознания на дороге в Балтимор, спустя четыре дня он скончался.
Вот такая жизнь была у великого романтика, который, как многие считают, очень сильно повлиял на мировую литературу XIX и XX веков, особенно на символистов, о чем писал Александр Блок.

В начало

семье актеров Дэвида По-младшего и Элизабет Арнолд По. Родители По

умерли вскоре после его рождения, и мальчик был отдан на воспитание богатому купцу Джону Аллану из Ричмонда. Фамилия Аллана стала вторым именем По.

1815-1820 – получает классическое образование в частной школе Ричмонда в Англии, где живет с Аланами. В раннем возрасте начинает сочинять стихи.

1826 – поступает в Виргинский университет, где учится один семестр (за это время его невеста Сара Эльмира Ройстер выходит замуж за некоего Шелтона) и возвращается в Ричмонд, наделав карточных долгов. По ссорится с Алланами и оставляет их дом. Незадолго до этого переносит черепно-мозговую травму, ставшую причиной периодических нервных припадков.

1827 – По возвращается в Бостон, где в начале лета выходит его сборник «Тамерлан и другие стихотворения» (Tamerlane and Other Poems). В том же году записывается в армию и служит в форте Моултри.

1829 – вскоре после смерти приемной матери, Аллан помогает По уволиться из армии. В ноябре 1829 издан второй сборник «Аль-Аарааф, Тамерлан и малые стихотворения» (Al Aaraaf, Tamerlane, and Minor Poems).

1830 – По поступает в военную академию Вест-Пойнт, но в самом начале следующего года добивается отчисления.
1831 – приехав в Нью-Йорк, выпускает книгу «Стихотворения» (Poems), в которую вошли первые варианты лучших его произведений, в т.ч. «Израфил» (Israfel) и «К Елене» (To Helen).

1832 – в филадельфийском журнале «Сатердей курир» появляются новеллы По.

a Bottle), повествующая о корабле, несущемся к гибели в «неизмеримых

океанских пучинах», получает премию на конкурсе «Балтимор сатердей визитер». В 1833г. По пишет трагедию «Полициано» (Politian), полностью опубликованную только в 1923г.

1835 – начинает редакторскую деятельность в журнале «Сазерн литерари мессенджер», где печатает содержательные и зачастую едкие статьи и рецензии и рассказы о причудливом и ужасном.
1836 – венчается в Ричмонде со своей кузиной Виргинией Клемм, которой ещё не исполнилось 14 лет.

1837 – сотрудничество с «Мессенджером» прекращается из-за пьянства По. Писатель переезжает в Нью-Йорк.

1838 – выходит «Повесть о приключениях Артура Гордона Пима» (The Narrative of Arthur Gordon Pym), в которой реалистическая основа соединяется с фантастическим вымыслом.
1839 – По переезжает в Филадельфию, редактирует журнал «Бертонз джентлменз мэгэзин». Вынужден заниматься литературной поденщиной, сочиняя книги по естественной истории, в т.ч. «Первую книгу конхиолога» (The Conchologists' First Book).

1840 – По пишет серию знаменитых статей о криптографии. В этом же году выходит двухтомное собрание новелл «Гротески и арабески» (Tales of the Grotesque and Arabesque).

1841-1842 – По работает редактором в журнале «Грэхемз мэгэзин», напечатав там «Убийства на улице Морг» (The Murders in the Rue Morgu») – первый детективный рассказ в мировой литературе. Огромным успехом у читателей пользуется получившая приз одной из филадельфийских газет новелла «Золотой жук» (The Gold Bug), в которой расшифровка криптограммы сопряжена с поисками клада.

the Red Death), «Черный кот» (The Black Cat), «Сердце-обличитель», которые

вместе с рассказом «Бочонок амонтильядо» (The Cask of Amontillado, 1846) представляют собой классические образцы «новелл ужаса».

1844 – По переезжает в Нью-Йорк, публикует «Историю с воздушным шаром» (Balloon Hoax), работает в «Нью-Йорк миррор».

1845 – в «Нью-Йорк ивнинг миррор» напечатана поэма «Ворон» (The Raven), упрочившая поэтическую славу По. Вскоре он становится сотрудником «Бродвей джорнал», где печатает в переработанном виде большинство публиковавшихся ранее новелл. Выходит прозаический сборник («Tales») и «Ворон и другие стихотворения» (The Raven and Other Poems).

1847 – после смерти жены По долго болеет, единственное значительное произведение, опубликованное в 1847, – стихотворение «Улялюм» (Ulalume).

1848-1849 – написаны «Колокола» (The Bells), стансы «Анни» (For Annie), стихотворение «Аннабель Ли» (Annabel Lee) и героическое по духу «Эльдорадо» (Eldorado).

1848 – выходит его прозо-поэма «Эврика» (Eureka), развивающая мистические космологические идеи, во многом почерпнутые у астронома Дж.П.Никола. К концу

1848г. По недолго помолвлен с поэтессой Сарой Хелен Уитмен.

тому времени Сарой Шелтон, в которую был влюблен в юности.

3 октября 1849 – По обнаружен в балтиморском трактире уже в безнадежном состоянии.

7 октября 1849 – По умер в Балтиморе.

В начало

По…
В начало

Уважаемый Сэр!

Я получил вчера письмо от доктора

Миллера, в котором он сообщает, что
Вы уже возвратились в Балтимор. Спешу поэтому написать Вам, чтобы выразить в
письме то, что всегда находил невозможным сказать словами, - глубокую
благодарность за деятельную помощь, которую Вы мне неоднократно оказывали, и
Вашу доброту. Ваше влияние побудило мистера Уайта предоставить мне место в
редакции журнала в качестве его помощника с жалованьем 520 долларов в год.
Мое новое положение вполне меня устраивает, и по многим причинам, - но, увы,
теперь ничто, кажется, не может принести мне ни радости, ни даже самого
малого удовлетворения. Прошу извинить меня, уважаемый сэр, если письмо это
покажется Вам слишком бессвязным. Чувства мои сейчас поистине достойны
жалости. Я переживаю такой глубокий упадок духа, какого никогда не знал
раньше. Мои усилия побороть одолевающую меня меланхолию тщетны. Вы поверите
мне, если я скажу, что по-прежнему чувствую себя несчастным, несмотря на
значительное улучшение обстоятельств моей жизни. Я говорю, что Вы мне
поверите, по той простой причине, что человек, пишущий ради эффекта, не
станет писать так, как я. Сердце мое открыто перед Вами - читайте в нем,
если оно заслуживает быть прочтенным. Я страдаю - и не знаю почему. Утешьте
меня, ибо Вы можете. Но поторопитесь, иначе будет поздно. Ответьте мне
немедля. Уверьте меня в том, что жить стоит, что жить нужно, и Вы докажете
мне свою дружбу. Убедите меня поступать благоразумно. Я не хочу сказать - я
не хочу, чтобы Вы сочли все, что я пишу Вам сейчас, шуткой. Ибо я чувствую,
что слова мои бессвязны - но я превозмогу свой недуг. Вы не можете не
видеть, что я испытываю упадок духа, который погубит меня, если продлится
долго. Напишите же мне, и поскорее. Вразумите меня. Ваши слова будут иметь
для меня больший вес, чем чьи-либо еще, ибо Вы были мне другом, когда никто
другой не был. Ответьте непременно, если Вам дорог Ваш будущий душевный
покой.

дорогой Томас!

Я был искренне рад получить твое

письмо и почти столь же искренне удивлен, ибо, пока ты гадал, почему нет писем от меня, я чуть было не решил, что ты сам совсем меня забыл.
Я уехал из Филадельфии и живу теперь милях в пяти от Нью-Йорка. В последние семь или восемь месяцев я сделался настоящим отшельником, и не на шутку - за все это время не видел ни единой живой души, кроме своих домашних, - они чувствуют себя хорошо и передают тебе самый добрый привет.
Когда я говорю "хорошо", то имею в виду (что касается Виргинии) не хуже, чем обычно. Здоровье ее, как и прежде, внушает большие опасения...

"В надежде, что ты пока не совсем махнул на меня рукой, решив, что я
отправился в Техас или куда-нибудь еще, сажусь за стол, чтобы написать тебе
несколько слов... Случилось так, что в недавно охватившем меня приступе
усердия я взялся за столько дел фазу, что до сих пор не могу с ними
разделаться.
В последние три или четыре месяца работал по четырнадцать-пятнадцать
часов в день - без всякого отдыха. Только теперь я понял, что такое рабство.
И все же, Томас, денег у меня не прибавилось. Сейчас я не богаче, чем
был в самые скудные времена, - разве что надеждами, но их в оборот не
пустишь. Я стал совладельцем из одной трети журнала "Бродвей джорнэл" и за
все, что пишу для него, получаю ровно на столько же меньше. Однако в
конечном итоге все должно окупиться - по крайней мере, на это есть основания
рассчитывать..."

- моя милая Виргиния, - наша мать объяснит тебе,
почему я

сегодня, эту ночь, не с тобой. Я уверен, что беседа, мне обещанная,
окончится чем-нибудь существенно-благим для меня - ради себя, милая, и ради
нее - заставь свое сердце хранить всю надежду и еще немножко верь. При моем
последнем великом разочаровании я потерял бы мое мужество, если бы не ты -
моя маленькая, моя любимая жена. Ты мое величайшее и единственное побуждение
теперь биться с этою несродственной, неудовлетворяющей и неблагодарной
жизнью.
Я буду с тобою завтра... пополудни, и не сомневайся в том, что, пока я
не увижу тебя, я сохраню в любящей памяти твои последние слова и твою
пламенную мольбу!
Спи хорошо, и Бог да дарует тебе мирное лето с твоим глубокопреданным
Эдгаром.

могу ли я "хотя бы намеком дать Вам понять", в

чем
состояло "ужасное несчастье", ставшее причиной тех "странностей в
поведении", о которых я столь глубоко сожалею. Да, я могу Вам ответить, и не
только намеком. "Несчастье" это было самым страшным из тех, что могут
постичь человека. Шесть лет назад моя жена, которую я любил так, как не
любил ни один смертный, повредила внутренний кровеносный сосуд, когда пела.
Состояние ее сочли безнадежным. Уже навеки простившись с нею, я пережил все
муки, которые несла мне ее кончина. Однако ей сделалось лучше, и ко мне
вернулась надежда. Через год у нее снова лопнул сосуд. Все повторилось для
меня сначала. Потом снова, снова, снова и снова - через разные промежутки
времени. И всякий раз, когда к ней подступала смерть, меня терзали все те же
муки. С каждым новым обострением болезни я любил жену все нежнее и все
отчаяннее держался за ее жизнь. Но, будучи от природы человеком
чувствительным и необычайно нервным, я временами впадал в безумие,
сменявшееся долгими периодами ужасного просветления. В этих состояниях
совершенной бессознательности я пил - один господь знает, сколько и как
часто. Разумеется, мои враги приписывали безумие злоупотреблению вином, но
отнюдь не наоборот. И, право, я уже оставил всякую надежду на исцеление,
когда обрел его в смерти моей жены. Кончину ее я смог встретить, как
подобает мужчине. Ужасных и бесконечных колебаний между надеждой и отчаянием
- вот чего я не в силах был выдержать, полностью не утратив рассудка. С
гибелью того, что было моей жизнью, я возродился к новому, но - боже
милостивый! - какому же печальному бытию.

В начало