Грани жизни и творчества Николая Заболоцкого

класса
Арефьевой Марии.

стихотворений общим тиражом немногим более 40 тысяч экземпляров: "Столбцы" (1929),

"Вторая книга" (1937), "Стихотворения" (1948), "Стихотворения" (1957). Не оцененный по достоинству и методически третируемый критикой ("Кажется, ни над одним советским поэтом критика не издевалась так, как надо мной", - с горечью заметит впоследствии поэт), выбитый из литературы в ГУЛАГ во второй половине 30-х годов, он вошел в литературу 50-х годов как большой мастер поэзии и с тех пор остается одним из самых читаемых поэтов.

с ее рискованными экспериментами и преувеличением опасностей НЭПа, после поэмы

"Торжество земледелия" (1929-30), в которой Заболоцкий, то ли искренне заблуждаясь, то ли не решаясь пойти "против течения", показал коллективизацию как великое благо и как начало новых взаимоотношений между человеком и природой, после неудачных поэм "Безумный волк" (1931) и "Деревья" (1933) начинается этап поэтического развития Заболоцкого, обратившегося к чистым родникам русской классической поэзии - к Пушкину, Тютчеву, Баратынскому.

к медитативной лирике. По определению А.Квятковского, медитативная лирика - это

"разновидность лирики, философские стихотворения, носящие характер глубокого раздумья над проблемами человеческой жизни, размышления о дружбе, о любви, о природе и т.п.".
Треть созданного Заболоцким связана с размышлениями о природе. У поэта нет чисто пейзажных стихов. Природа для него - начало всех начал, объект поэтического исследования, сложный и противоречивый мир, полный загадок, тайн и драматизма, источник раздумий о жизни, о себе, о человеке.
Слияние с природой - главная мысль в теме природы у Заболоцкого. Стихи именно этой темы (а не его стихи 30-х годов о Кирове, челюскинцах, Седове, Мичурине) навсегда остались в поэтическом активе поэта.

(в кн. "Становление таланта", 1972) В.Огнев предпослал строки великого грузинского

поэта:

Теперь он понял мир природы, Ее живые голоса. И с ним беседовали воды, И говорили с ним леса.

выдвинул необычное предположение: человек - часть природы, а природа -

бессмертна, "трав вечерних пенье, и речь воды, и камня мертвый крик" - это голоса людей, превратившихся в травы, воды, камни; реальной смерти нет и не было, есть только превращения, метаморфозы ("Он продолжал отрицать смерть - в обычном понимании этого слова - до конца своих дней", - вспоминает Николай Чуковский1):

у воды. И встретил камень я. Был камень неподвижен, И проступал

в нем лик Сковороды. ("Вчера о смерти размышляя" - 1936) Как все меняется! Что было раньше птицей, Теперь лежит написанной страницей; Мысль некогда была простым цветком; Поэма шествовала медленным быком; А то, что было мною, то, быть может, Опять растет и мир растений множит. ("Метаморфозы" - 1937).

ощутимо вытесняется ярко выраженным социальным, некрасовским началом. Поэта все больше

тянет к разгадыванию тайн не природы, а человеческой души и сердца. К последнему этапу творчества Заболоцкого мы с полным правом отнесем его же слова: "Как мир меняется! И как я сам меняюсь!"
"Раньше я был увлечен образами природы, а теперь я постарел и, видимо, поэтому больше любуюсь людьми и присматриваюсь к ним", - написал Заболоцкий Симону Чиковани в 1957 году, имея в виду такие стихотворения, как "О красоте человеческих лиц", "Некрасивая девочка" с ее потрясающим афористическим финалом:

ее обожествляют люди? Сосуд она, в котором пустота, Или огонь,

мерцающий в сосуде?

интимного стихотворения, и поэтому цикл "Последняя любовь" нежданно-негаданно обжег читателя

безысходной печалью, болью прощания с любовью, принесшей такие мучительные осложнения в личной жизни поэта.
Вы, должно быть, слышали песню с такими словами:
Зацелована, околдована, С ветром в поле когда-то обвенчана, Вся ты словно в оковы закована, Драгоценная моя женщина!

современных зарубежных поэтов, поэтов народов СССР. Особенно значителен вклад Заболоцкого

в приобщение русского читателя к богатствам грузинской поэзии, оказавшей на оригинальные стихи переводчика несомненное влияние.

вечера, от зари и до зари" (Б.Слуцкий).

Не позволяй душе

лениться! Чтоб в ступе воду не толочь, Душа обязана трудиться И день и ночь, и день и ночь!

Эти строки писал смертельно больной человек.

Заболоцкого.