"Храни меня, мой талисман"

волненья: Ты в день печали был мне дан.
Когда подымет океан Вокруг меня

валы ревучи, Когда грозою грянут тучи, — Храни меня, мой талисман.
В уединеньи чуждых стран, На лоне скучного покоя, В тревоге пламенного боя Храни меня, мой талисман.

“Храни меня, мой талисман.”

Священный сладостный обман, Души волшебное светило... Оно сокрылось, изменило... Храни меня, мой талисман.
Пускай же ввек сердечных ран Не растравит воспоминанье. Прощай, надежда; спи, желанье; Храни меня, мой талисман.

Она ему сразу понравилась. Поэта не пугала игра с огнем

- предметом его нового обожания стала жена всесильного и грозного генерал-губернатора графа Воронцова. Современник Вигель писал об Элизе, которой было за тридцать: "С врожденным польским легкомыслием и кокетством желала она нравиться, и никто лучше ее в этом не успевал". О взаимности Элизы говорят стихи поэта, а воспоминания и свидетельства современников повествуют о скандалах, которые даже светские приличия не могли затушевать. Молодые люди таились, скрывали от людских глаз свою связь, но графу все стало известно о неверности жены, и он предписал Пушкину немедленно выехать в Херсонский уезд и собрать там материалы о ходе работ по истреблению саранчи. Поэт счел такой Приказ оскорбительным и написал прошение об отставке.

Встреча

Пушкину перстень в память об их любви. Этот перстень невероятно

понравился Пушкину, к тому же точно такой же оставался у Воронцовой. Перстень для Пушкина сразу стал талисманом. Он запечатывал им свои письма, ставил оттиски под своими стихами, носил исключительно на большом пальце правой руки.

на нем кабалистической и такой, которая имеет чудодейственную силу. В

сокращении на перстне было написано следующее: «Симха, сын святого старца Иосифа, пусть будет благословенной его память». Иными словами это было каримское поминальное кольцо. Плохая примета дарить такое кольцо живому человеку…
Воронцова, конечно же ничего не знала о том, что кольцо было поминальным .

Воронцова
и
её
муж.

он писал: «В пещере тайной, в день гоненья, Читал я

сладостный Коран, Внезапно ангел утешенья, Влетев, принес мне талисман...» Уже в 1827 году он был значительно откровеннее: «Где, в гаремах наслаждаясь, Дни проводит мусульман, Там волшебница, ласкаясь, Мне вручила талисман...» Такой же перстень остался у графини, им Елизавета Ксаверьевна запечатывала письма к Пушкину в Михайловское, велев их тотчас же сжигать. Подтверждение находим в пушкинском стихе «Сожженное письмо»: «Прощай письмо любви! Прощай, она велела...» В нем есть такие строки: «Уж перстня верного утратя впечатление, Растопленный сургуч кипит...» Образ перстня-подарка Воронцовой встречаем в блистательных стихотворениях — вершинах любовной лирики — «Талисман», «Храни меня, мой талисман», «В пещере тайной...», «Сожженное письмо».

и в день его смерти. Он завещал его Василию Жуковскому,

своему другу и учителю. Перстень занял на его руке почётное место рядом с обручальным кольцом. Потом перстень перешел к Тургеневу. Тургенев очень гордился обладанием этого перстня и хотел, чтобы после его смерти он был передан Льву Николаевичу Толстому, но после смерти всё его состояние досталось Полине Виардо, возлюбленной Тургенева, которая решила оставить его себе, но Павел, сын Жуковского, который и передал перстень Тургеневу, решил, хоть и через суд, вернуть перстень в Россию. Он попал в музей Александровского лицея, но 23 марта 1917 года был вместе с остальными экспонатами выкраден из музея. Украденные вещи вскоре удалось обнаружить, но пушкинский перстень – талисман так и не бал найден.

перстня на сургуче. Этого будет достаточно, чтобы опознать перстень, если

он будет найден.

Кроме того, существует описание перстня одного из посетителей пушкинской выставки 1899 года в Санкт-Петербурге: «Этот перстень — большое золотое кольцо витой формы с большим камнем красноватого цвета и резной восточной надписью. Такие камни со стихами Корана или же мусульманской молитвой еще и сейчас часто встречаются на востоке…»