Роль пейзажа на страницах романа-эпопеи «Тихий Дон»

изображает Шолохов родную природу. Пейзаж у него всегда одухотворен.

наполнение.

впечатлительным, как бы увиденным впервые. Достаточно вспомнить самые трагические эпизоды

романа: зверское убийство казаками красного командира Лихачева. Идя на смерть, он видит красоту весеннего леса.

разряжают крайнее напряжение. Писатель как бы широко распахивает душу читателя

для восприятия огромного мира природы, человеческих чувств после сосредоточенного нагнетания художественных средств, устремляющих все внимание к одному необычайно напряженному событию. Вспомним эпизод, когда в степи работают Наталья и Ильинична. Последняя измена Григория окончательно надломила Наталью

радостями и печалями. Но вот на миг оба движения совпадают,

и проклятье Натальи, усиленное метафоричностью грозовой тучи, звучит необычайно выразительным трагическим взрывом. Здесь параллелизм перестает быть одним из приемов введения пейзажа и вырастает в существенную особенность композиции и характерную черту стиля.

и может служить для выражения определенных символов, свидетельствуют многие сцены.

Приведем несколько примеров. Отправляясь на побывку домой, Григорий заметил в степи диких гусей. Далее Шолохов рисует красочную картину охоты.

После одной из стычек бандитов с красноармейцами Григорий лежит в

степи, испытывая странное чувство отрешенности и успокоения. С восхищением он любуется цветком, росшим совсем рядом.

солнца. Черным оно показалось Григорию потому, что в час Аксиньиной

смерти физические силы оставили его – свет померк в очах. Смерть коснулась его, виновника смерти Аксиньи и многих других людей, потребовала к себе, – вот что значил для него ужас черного солнца. Не случайно он прощался с Аксиньей, «твердо веря в то, что они расстаются ненадолго».

и осуждает его, но и призывает к пониманию и сочувствию.

Когда Григорий отверг предложение бывшего фоминца Чумакова вновь поискать легкой бандитской жизни, когда решил вернуться к людям, когда впервые за долгое время своего пребывания в лесу чуть заметно улыбнулся – начала оттаивать и природа. Светлая нота в эмоциональной окраске шального пейзажа романа вполне гармонирует с финалом трагедии. Путь Григория завершается окончательным крушением ложной идеи. Но трагедия разрешима, имеет выход.