можно поставить фирменное клеймо Высоцкого.
В традиционнейшем ямбе, изобретательно упакованном в
строфу с чередованием четырех- и шестистопных стихов, вдруг обнаруживается танцевальная походка. Но сюжет разворачивает совсем не легкий смысл.
В первой же строфе, всего в шести стихах, дан рельефный образ очередного сильного героя Высоцкого:
«Я вышел, ростом и лицом —
Спасибо матери с отцом,—
С людьми в ладу — не понукал, не помыкал,
Спины не гнул — прямым ходил,
И в ус не дул, и жил как жил,
И голове своей руками помогал...»
А дальше рассказана совсем нетривиальная история: попав по доносу и навету в лагеря и отсидев семь лет (ни о какой воровской романтике здесь уже нет речи), герой «за Урал машины стал перегонять». Заглохший под Новый год на трассе грузовик («Назад пятьсот, пятьсот вперед» — становится одним из лейтмотивов баллады) оказывается тем экзистенциальным пространством, в котором происходит испытание мужской дружбы.
Напарник («Он был мне больше чем родня — Он ел с ладони у меня») становится неуправляемым, злым, хватается за гаечный ключ и потом, уходит, пытается сбежать. Герой дожидается помощи, приходит в себя в больнице, возвращается к прежнему занятию — и прощает бывшего друга. «И он пришел — трясется весь... А там — опять далекий рейс,— Я зла не помню — я опять его возьму».
Фабула «Дорожной истории» строится на нескольких психологических парадоксах, существенно отличающихся от прямолинейной символики «Дорожного дневника».
Культурная отсылка здесь не торчит из текста, а превращается в психологическую деталь.
«В кабине — тьма, напарник третий час молчит,— Хоть бы кричал, аж зло берет — Назад пятьсот, пятьсот вперед,— А он — зубами „Танец с саблями" стучит!».
В балладе есть и сон, но опять-таки поданный неожиданно, кратко и изобретательно. «Мне снился сон про наш „веселый" наворот: Что будто вновь кругом пятьсот. Ищу я выход из ворот, — Но нет его, есть только вход, и то — не тот»
В фабулу органично вплетаются и другие сентенции.
«Потом — зачет, потом — домой
С семью годами за спиной,—
Висят года на мне — ни бросить, ни продать».
«А тут глядит в глаза — я холодно спине.
А что ему — кругом пятьсот, и кто там после разберет.
Что он забыл, кто я ему и кто он мне».
«А что ему — кругом пятьсот,
И кто кого переживет.
Тот и докажет, кто был прав.
Когда припрут»
