А.С. Пушкин «Капитанская дочка»

Гринева, написанные им во времена царствования императора Александра и посвященные

«пугачевщине», в которой семнадцатилетний офицер Петр Гринев по «странному сцеплению обстоятельств» принял невольное участие.

богоспасаемой крепости не было ни смотров, ни учений, ни караулов.

Комендант по собственной охоте учил иногда своих солдат; но еще не мог добиться, чтобы все они знали, которая сторона правая, которая левая, хотя многие из них, дабы в том не ошибиться, перед каждым оборотом клали на себя знамение креста.

крыльцо Василису Егоровну, растрепанную и раздетую донага. Один из них

успел уже нарядиться в ее душегрейку. Другие таскали перины, сундуки, чайную посуду, белье и всю рухлядь. "Батюшки мои! -- кричала бедная старушка.-- Отпустите душу на покаяние. Отцы родные, отведите меня к Ивану Кузьмичу".

обнажили шпаги. Швабрин был искуснее меня, но я сильнее и

смелее, и monsieur Бопре, бывший некогда солдатом, дал мне несколько уроков в фехтовании, которыми я и воспользовался. Швабрин не ожидал найти во мне столь опасного противника. Долго мы не могли сделать друг другу никакого вреда; наконец, приметя, что Швабрин ослабевает, я стал с живостию на него наступать и загнал его почти в самую реку. Вдруг услышал я свое имя, громко произнесенное. Я оглянулся и увидел Савельича, сбегающего ко мне по нагорной тропинке... В это самое время меня сильно кольнуло в грудь пониже правого плеча; я упал и лишился чувств.

штофами и стаканами, Пугачев и человек десять казацких старшин сидели,

в шапках и цветных рубашках, разгоряченные вином, с красными рожами и блистающими глазами. Между ими не было ни Швабрина, ни нашего урядника, новобраных изменников. "А, ваше благородие!-- сказал Пугачев, увидя меня.-- Добро пожаловать; честь и место, милости просим".

был красный казацкий кафтан, обшитый галунами. Высокая соболья шапка с

золотыми кистями была надвинута на его сверкающие глаза. Лицо его показалось мне знакомо. Казацкие старшины окружали его. Отец Герасим, бледный и дрожащий, стоял у крыльца, с крестом в руках, и, казалось, молча умолял его за предстоящие жертвы. На площади ставили наскоро виселицу.

и мог породить в то время российский народ.

в конце 1774 года, по именному повелению; что он присутствовал

при казни Пугачева, который узнал его в толпе и кивнул ему головою, которая через минуту, мертвая и окровавленная, показана была народу.

начальников; за их лаской не гоняйся; на службу не напрашивайся;

от службы не отговаривайся; и помни пословицу: береги платье снову, а честь смолоду".

царице «просить милости». Прогуливаясь по саду Царского Села, Маша повстречала

даму средних лет. В этой даме все «невольно привлекало сердце и внушало доверенность». Узнав, кто такая Маша, она предложила свою помощь, и Маша искренне поведала даме всю историю. Дама оказалась императрицей, которая помиловала Гринева так же, как Пугачев в свое время помиловал и Машу, и Гринева.