покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром
его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжений, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему. Но он знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска».
«В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой Наполеон полагал свою заслугу и величие».
«Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого... Он воображал себе, что по его воле произошла война с Россией, и ужас свершившегося не поражал его душу».