Гомеровская поэтика

род литературы (наряду с лирикой и драмой), героическое повествование о

прошлом, содержащее целостную картину народной жизни и представляющее мир героев-богатырей.

спокоен.
Такой контраст достигается рядом средств:

— стихотворный размер античной эпической поэзии: шестистопный дактиль (трёхдольный размер

античной метрики из одного долгого и двух следующих за ним кратких слогов). Изначально гекзаметр являлся преимущественно сакральным стихом; гекзаметром, в частности, произносились ответы оракулов, пелись религиозные гимны. Гекзаметр произносился нараспев, под аккомпанемент форминги.
У эллинов этот размер ассоциировался с шумом набегающей на берег волны.
– ∪ ∪| – ∪ ∪| – ∪ ∪| – ∪ ∪| – ∪ ∪| –
Последний слог, по правилу окончания строки, произволен и служит знаком окончания стиха.
Встала младая из мрака с перстами пурпурными Эос
! Гекзаметр возник из распеваемого стиха.

композиционно-сюжетный прием, свойственный эпическим жанрам: задержка развития сюжетного действия, замедление

рассказа о событиях с помощью отступлений, пространных описаний и т.д.
Там, где события становятся слишком напряженными, Гомер замедляет развитие действия.

Приступившая к омовению ног Одиссея, Евриклея узнает своего господина, скрывающегося

под видом нищего, по шраму на колене. Современный читатель ожидал бы здесь бурного излияния чувств старой няньки, в эпической же поэме разворачивается обстоятельный рассказ о происхождении этого шрама:
«Но только она подошла к господину, рубец ей
Бросился прямо в глаза. Разъяренного вепря клыком он
Ранен был в ногу тогда…»

Только поведав во всех подробностях историю, занимающую свыше 70 стихов, поэт возвращается к состоянию Евриклеи:
«И веселье и горе проникли старушку,
Очи от слез затуманились, ей не покорствовал голос».

Вся история шрама оформляется специальным приемом «рамочной композиции», широко употребляемым в эпосе: эпизод начинается и кончается примерно одинаковыми словами, и этим подчеркивается обособленность данного отрезка повествования, представляемого для сказителя самостоятельный интерес.

Так, непосредственное отношение к сюжету «Илиады» имеет только самый факт

изготовления новых доспехов для Ахилла, эпический же поэт с любовью описывает и мастерскую Гефеста, и его беседу с Фетидой, и самый щит, на котором изображены небесные созвездия и омываемой землю океан, война и суд, свадьба и жатва, вспашка поля и сбор винограда, и т.д.

К ретардационной технике эпоса относятся также многочисленные и подробные описания - вооружения героев, приготовления пищи, снаряжения корабля и т.п.

При этом если Парис готовился к поединку с Менелаем («Илиада», 3, 328-338) в сравнительно спокойной обстановке перемирия, то вооружение Патрокла происходит в крайне напряженный момент, когда троянцам уже удалось поджечь один из ахейских кораблей, а сам Ахилл торопит своего друга в бой, это не мешает, однако, поэту не только повторить почти слово в слово традиционное описание процесса вооружения героя, но и напомнить историю копья Ахилла, которое Патрокл из-за тяжести вовсе не берет с собой (16гл, 130-154 стих).

в его тело и материю» А.Ф. Лосев)
Гомер не просто объективен,

он любовно вникает во все мельчайшие подробности окружающего мира. О чем бы ни говорил Гомер, все это самое лучшее, самое прекрасное. Особенно поэт любуется произведениями искусных рук ремесленников и, в частности, оружием.
Крайнее развитие эпического любования вещами.

сну, решает произвести испытания своего войска и созывают народное собрание,

на котором он выступает первым, держа в руках свой царственный скипетр; и поэт, прежде чем перейти к речи царя, считают нужным сообщить, кто изготовил этот скипетр и как он попал к Атриду:
«Говор унявши, как пастырь народа восстал Агамемнон,
С царственным скиптром в руках, олимпийца Гефеста созданьем:
Скиптр сей Гефест даровал молненосному Зевсу Крониду;
Зевс передал возвестителю Гермесу, аргоубийце;
Гермес вручил укротителю коней Пелопсу герою;
Конник Пелопс передал властелину народов Атрею;
Сей, умирая, стадами богатому предал Фиесту,
И Фиест, наконец, Агамемнону в роды оставил,
С властью над тьмой островов и на Аргосом, царством простаранным.
Царь, опираясь на скиптр сей, вещал к восседящим ахеям».

Перечисление всех 33 нереид, пришедших вместе с Фетидой утешить Ахиллеса,

горюющего над телом мертвого Патрокла

в котором они употребляются. Они тесно прикреплены к определенному предмету

и не зависят от ситуации, в которой этот предмет появляется.

Так, естественно, что Ахилл назван "быстроногим", когда он стремительно мчится по полю битвы; но эпитет "быстроногий" прилагается к нему и в первой книге "Илиады", когда Ахилл выступает в народном собрании.

за родовым понятием, либо за группой их.
Так, эпитет „божественный« прилагается

ко всем героям, как ахейским, так и троянским, как к Одиссею и Телемаху, так и к женихам: он подчеркивает выделение героя из прочих смертных, его близость к богам, покровительство богов, иногда происхождение от них. Таков же эпитет „сильный, могучий". Эпитет „податели благ" прилагается ко всем олимпийским богам.

копье
крылатые речи
кудреглавые данаи
меднобронные ахейцы
конеборные трояне
Длинноодежные троянки
Одиссей многохитрый
Аполлон сребролукий

к морю. Эти эпитеты указывают то на цвет: «тёмнокрасное» /

винноцветное (то же говорится о быках), черное, темно-синее, широкое, безграничное, пучинное, обильное рыбой, многошумное, многомедное, вкус его – горько-слащавый, горько-гнилостный и т.д.

сама по себе как бы маленькое стихотворение, которое со всею

силою переносит слушателя в иную сферу, обдает его новыми мыслями и, освежив, возвращает к самому рассказу.

! Гомер, в отличие от авторов нового времени, не стремится к полной параллели между сравнением и сравниваемым объектом. Сходство мало интересует поэта, ему нужен контраст мира и войны. не мирная и трудолюбивая жизнь сравнивается у Гомера с войной и поясняется через нее, но война и военные действия сравниваются с мирным бытом и поясняются через него.

Кроме того, сравнения позволяют вовлечь массу новых вещей, налюбоваться ими.

! Сравнение часто относится не к человеку или вещи, а к какому-то моменту действия.

побеждает,
Медленный; много их палок на ребрах его сокрушилось;
Щиплет он походя

ниву высокую, резвые ж дети
Палками вкруг его бьют, — но ничтожна их детская сила;
Только тогда, как насытится вдоволь, с трудом выгоняют, —
Так Теламонова сына, великого мужа Аякса,
Множество гордых троян и союзников и дальноземных
Копьями в щит поражая, с побоища пламенно гнали.
Он же, герой, иногда, вспомянувши бурную силу,
К ним обращался лицом и удерживал, грозный, фаланги
Конников храбрых, Троян; иногда обращался он в бегство,
Но дорогу им всем заграждал к кораблям быстролетным.

разбегаются:
«И как туча скворцов или галок испуганных мчится
С криками ужаса,

если увидят сходящего сверху
Ястреба, страшную смерть наносящего мелким пернатым,-
так пред Энеем и Гектором юноши рати ахейской
С воплем ужасным бежали, забывши воинскую доблесть»

(ветрами, тучами, бурей, грозой, вообще ненастьем), пожаром, бурей на море.

Так

же... как ветры Борей и Зефир, что из Фракии дуют далекой;
Сразу они налетают, и черные волны горами
Вверх поднимаются....
Так же и дух разрывался в груди меднолатых ахейцев.

Встал, всколебался народ, как огромные волны морские Понта Икарского...

характер, который является остатком старинной демонологии. Эти сравнения рисуют чаще

всего нападение хищного и сильного зверя на кроткого и слабого, растерзание и пожирание последнего. В области зооморфических сравнений основная роль принадлежит хищническому нападению и алчному пожиранию.

кото­ро­го пас­тырь в сте­пи, у овец руно­нос­ных,
Ранил лег­ко, чрез огра­ду

ска­кав­ше­го, но, не сра­зив­ши,
Силу лишь в нем про­будил; и уже, отра­зить не наде­ясь,
Пас­тырь под сень укры­ва­ет­ся; мечут­ся сирые овцы;
Вкруг по овчарне тол­пят­ся, одни на дру­гих упа­да­ют;
Лев рас­па­лен­ный назад, чрез высо­кую ска­чет огра­ду,
Так рас­па­лен­ный Тидид меж тро­ян ворвал­ся, могу­чий.
Там Асти­ноя поверг и наро­дов царя Гипе­но­ра;
И, как лев на тель­цов напа­да­ет и вдруг сокру­ша­ет
Выю тель­цу иль тели­це, пасу­щим­ся в роще зеле­ной, —
Так обои́х При­а­мидов с коней Дио­мед, не хотя­щих,
Сбил бес­по­щад­но на прах и сорвал с пора­жен­ных доспе­хи,

вставания утром и укладывания вечером в постель, одевания, жертвоприношения и

т. п. Эти формулы, называемые обычно термином „loci communes" („общие места"), — черта, присущая всем народно-эпическим произведениям.
От традиционных одинаковых формул, стихов и целых эпизодов следует отличать повторения, цель которых - еще раз напомнить слушателю определенную ситуацию. Так, Одиссей повторяет перед Ахиллом мирные предложения Агамемнона; Патрокл обращается к Ахиллу с просьбой отпустить его в бой почти в тех же словах, как это посоветовал ему Нестор…
В огромном количестве случаев прямая речь вводится словами: «Отвечая
ему, сказал...». После окончания речи поэт применяет обычно формулу
«так он сказал».
Таким образом, одним из обычных эпических приемов Гомера является многократное повторение целых стихов или их частей (например, в «Одиссее»: «Встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос»), рассчитанное на создание впечатления медлительности, важности, спокойствия и вечной повторяемости жизни.
Подсчитано, что всего в обеих поэмах повторяется 9253 стиха, т.е. третья часть их общего объема.

едва закатилось, и сумрак на землю спустился
С шумом на землю

он пал, и взгремели на падшем доспехи
Когда же был удовольствован голод их сладким питьем и едою
Очи смежили багровая Смерть и могучая Участь

на меня, Одиссей! Меж людьми ты всегда был
Самый разумный и

добрый. На скорбь осудили нас боги;
Было богам неугодно, чтоб, сладкую молодость нашу
Вместе вкусив, мы спокойно дошли до порога веселой
Старости. Друг, не сердись на меня и не делай упреков
Мне, что не тотчас, при виде твоем, я к тебе приласкалась (всего 21 строка)

им выражено вовне У его героев как бы нет внутренней

жизни, оставленной для себя. Эта сплошная овнешненность – очень важная особенность образа человека в классическом искусстве и литературе. Эстетика греков не допускала ничего скрытого, тайного. Герои Гомера очень резко и очень громко выражают свои чувства.

метрически организованной речи, взглянуть на предмет интереса — зверя, человека,

вещь — и с самого большого отдаления, и в самом большом доступном приближении.