Характер — это и есть судьба по биографии балерины Майи Плисецкой

Плисецкой

Мессерера, деда Майи Плисецкой, было двенадцать детей, и все они,

так или иначе, связали свою жизнь с балетом.
Колоритная внешность черноволосой Рахили Михайловны, матери Плисецкой, во времена Великого немого кино не могла не привлечь режиссеров, и ее несколько раз снимали в ролях… узбекских женщин. Отец будущей балерины, далекий от мира искусства, занимал вполне земные администраторские должности. В 1932 году его назначили начальником угольных рудников на Шпицбергене. Как раз на этом суровом острове, на самодеятельной сцене, и состоялся дебют его маленькой дочери в опере Даргомыжского «Русалка». Крошечная роль была исполнена блестяще, и из дома навсегда ушел покой. Юная балеринка ни минуты не сидела на месте, импровизировала, пела, танцевала, исполняя все роли одновременно. И на семейном совете было решено: по возвращении в столицу отдать маленькую непоседу в хореографическое училище.
В 1934-м семья Плисецких приехала в отпуск в Москву, и Майю определили в школу в класс бывшей солистки Большого театра Евгении Долинской.

одиннадцать, когда отца исключили из партии и уволили с работы.

Утром 1 мая 1937 года в дом ввалились чекисты и увезли с собой Михаила Плисецкого. Его расстреляли через год после ареста (о судьбе отца Майя Михайловна узнала спустя много лет из справки о реабилитации). Рахиль, недавно родившая третьего ребенка, была заключена вместе с младенцем в Бутырскую тюрьму. Ее арестовали прямо в Большом театре, во время представления «Спящей красавицы», в которой танцевала Суламифь Мессерер – тетка маленькой Майи. Именно она взяла в свой дом осиротевшую племянницу, а брата Сашу приютил Асаф Мессерер.
С тетей Суламифью отношения складывались непросто. С одной стороны, Плисецкая обязана ей очень многим: все-таки не попала в детдом, по-прежнему занималась любимым делом… С другой стороны, Суламифь «…в расплату за добро каждый день, каждый день больно унижала меня», – признавалась Майя Михайловна.
Говорят, в свое время Суламифь захотела, чтобы Майя танцевала с ее сыном, артистом Большого театра Михаилом Мессерером. Но Плисецкая посчитала кузена недостаточно талантливым…

стрелочницы на станции, под ноги которой Рахиль Плисецкая выбросила записку

из тюремного вагона, ее родственники узнали о ее местонахождении. Перед самой войной благодаря хлопотам родных она вместе с маленьким сыном была возвращена из ссылки и тоже поселилась у Суламифи Мессерер (своей квартиры Плисецкие лишились).
21 июня 1941 года, накануне войны, Майя удачно дебютировала в выпускном концерте училища в сопровождении оркестра Большого театра на сцене его филиала.
Благодаря заботам все тех же энергичных Суламифи и Асафа семье Плисецких удалось эвакуироваться в Свердловск. Майя вместе с братьями выстаивала многокилометровые очереди за хлебом и картошкой. Целый год она прожила без балетного станка. Но знала, что занятия в училище продолжаются, и мысли об этом очень тревожили ее. Ей пошел семнадцатый год, и больше медлить было нельзя: еще немного, и с балетом можно будет распрощаться. И тогда она решилась на отчаянный поступок: без согласия матери и без пропуска пробралась в Москву и была принята в выпускной класс училища. Наградой за преданность балету стала пятерка на экзамене весной 1943 года и зачисление в труппу Большого театра. Поскольку основная масса артистов театра находилась в эвакуации, в труппу взяли всех выпускников. Добрая их половина попала в кордебалет и «застряла» там на всю жизнь…

терять формы, юная балерина стала участвовать во всех мыслимых и

немыслимых концертах. Почти все концертные и клубные сцены обошла Плисецкая, отводя душу в сольных партиях.
Впервые успех пришел к ней в «Шопениане», где она танцевала мазурку. Каждый прыжок Плисецкой, в котором она на мгновение зависала в воздухе, вызывал гром аплодисментов. На следующие спектакли «Шопенианы» кое-кто из балетоманов уже шел специально «на Плисецкую». Однажды после спектакля к ней подошла знаменитая Ваганова.
«До встречи с Агриппиной Яковлевной, – признавалась позже Плисецкая, – я любила только танцевать, а трудиться совсем не любила. Теперь я стала понимать, каким увлекательным, интересным, творческим может быть упорный ежедневный труд балерины».
В стране началась кампания «по выдвижению молодежи». Ступенька за ступенькой поднималась Плисецкая к своим главным партиям. В балете «Спящая красавица» была феей Сирени, феей Виолант и наконец – Авророй. В «Дон Кихоте» перетанцевала почти все женские партии, но блистательно исполненная роль Китри стала открытием в исполнительском искусстве. С тех самых пор стиль ее исполнения стал общепринятым каноном...
С первых шагов на сцене проявилась ее яркая индивидуальность – необыкновенная выразительность, страстность, динамика танца. Большой победой стала партия Одетты-Одиллии: добро и зло, любовь и коварство, благородство и низменность характера представали в двух образах, созданных балериной. Движения необыкновенно гибких рук, корпуса создавали иллюзию трепета крыльев, плывущего лебедя, превращения девушки в птицу.

Одетты?
Одетта в исполнении Майи Плисецкой со временем станет мировой легендой.

Ее руки в «Лебедином озере» сравнивали с зыбью воды, с переливающимися волнами, с изгибами лебединых крыльев.
Критик парижской газеты «Фигаро» уверял, что она делает это «не по-человечески» и что, «когда Плисецкая начинает волнообразные движения своих рук, уже больше не знаешь – руки это или крылья, или руки ее переходят в движения волн, по которым уплывает лебедь».
Шедевром в исполнении Плисецкой стал и «Умирающий лебедь» Сен-Санса, поставленный еще Фокиным для великой Анны Павловой.
В 1953 году балерина стала «невыездной»: «мешали» репрессированный отец и родственники за границей. Парадокс состоял в том, что всех именитых иностранных гостей непременно вели на «Лебединое озеро» с Плисецкой в главной партии, но из страны ее никуда не выпускали. Театр пробовал вступиться за нее, коллективное письмо в защиту балерины Плисецкой подписали Галина Уланова, дирижер Файер. Оно не возымело действия…
Но времена изменились. В ноябре 1962 года Большой театр приехал в Вашингтон. По случаю его выступления советский посол дал прием, который почтил своим вниманием брат президента США, политик и деятель Демократической партии Роберт Кеннеди. Дипломат лично представил ему Майю Плисецкую. А так как знаменитая балерина знала по-английски всего несколько слов, он также служил переводчиком в коротком разговоре. «Я вас тоже знаю. В журнале «Америка» я прочитала, что вы родились в ноябре 1925 года. Я тоже. А вы в какой день?»

и почему?
Так вспоминала Майя Михайловна ту встречу спустя много лет.

Выяснилось, что они с Робертом родились в один день и год. Утром 20 ноября ее разбудил стук в двери гостиничного номера. Посланец принес балерине букет белых роз и элегантную коробочку, перевязанную широкой ленточкой. На бархатной подушечке покоился великолепный золотой браслет с двумя подвесками. На этом сюрпризы не закончились. Немного позже Кеннеди позвонил лично. Майя Михайловна понимала его с трудом и мучительно искала в памяти несколько известных ей английских слов… По пути на репетицию она столкнулась с очередным посланцем Роберта, который принес ей коробку вина.
Через год, в очередной день рождения балерины, заместитель премьера СССР Анастас Микоян, только что вернувшийся из Америки, привез Плисецкой букет искусно выполненных фарфоровых гвоздик.
«Уже стало традицией, что Роберт Кеннеди и я старались ближе к этой дате найти оказию, чтобы поздравить друг друга», – признавалась Майя Михайловна.
Во время следующей встречи они обнялись и поцеловались, как старые знакомые. На следующий день после ланча Кеннеди повел ее осматривать Нью-Йорк, купил ей в подарок… будильник в знаменитом магазине «Тиффани» – явный намек на ее опоздание на встречу…
Еще пару раз Кеннеди забегал в театр, когда там танцевала Майя Плисецкая. Ей намекали, что он слыл записным донжуаном. «Что это было? – рассуждала балерина спустя много лет. – Флирт не флирт. Игра не игра. Зов не зов… Что-то нас взаимно влекло друг к другу… Мы были друг другу интересны».
…Во время очередного визита Большого театра в Нью-Йорк (шел 1968 год) Майе и Роберту встретиться не довелось. Он позвонил ей в гостиницу и сказал, что отправляется в предвыборную поездку по нескольким штатам. Просил, чтобы она оставила для него вечер 11 июня. А 5 июня на него было совершено покушение в Лос-Анджелесе. Через день американский друг Майи Плисецкой скончался…

прима-балерины в этот день был назначен концерт в «Метрополитен-опера». На

афише значилась «Спящая красавица». Перед поднятием занавеса представитель дирекции театра сообщил публике: «В знак траура по Роберту Кеннеди, в честь его памяти, Майя Плисецкая станцует «Умирающего лебедя». Весь зал в едином порыве встал.
…Открывать новое – ее всегдашняя, может быть, главная страсть. Когда-то, в конце 1960-х, она несмотря ни на что добилась своего – станцевала Кармен в Большом, и это стало событием в мире хореографии. Балет «Кармен-сюита» поставлен для Плисецкой Альберто Алонсо. Муж блистательной Майи, композитор Родион Щедрин, оригинально обработал бессмертную музыку Ж. Бизе.
В успехе «Кармен» сомневались многие, в том числе Галина Уланова. Даже Дмитрий Шостакович не решился вступить в рискованное предприятие: «Лучше Бизе не напишешь. Я боюсь Бизе». Отказался и Арам Хачатурян… Оставался тот композитор, который жил в одном доме с балериной – Родион Щедрин. И тогда он выбрал жанр транскрипции… С тех пор «Кармен-сюита» едва ли не так же популярна в мире, как сама опера «Кармен».
Познакомившись в гостях у Лили Брик, композитор и балерина вроде бы не слишком заинтересовались друг другом (может, отпугнула разница в возрасте? В данном случае на семь лет старше оказалась Плисецкая), но через три года стали встречаться, провели вместе отпуск в Карелии.
«Я был очень настойчивым, – подчеркивает Щедрин, – когда мужчине нравится женщина, его мало что может удержать. И Майя ответила мне взаимностью».
В октябре 1958 года они поженились. Свадебным подарком от матери явилась выхлопотанная двухкомнатная квартира на Кутузовском проспекте.
«Он продлил мою творческую жизнь по крайней мере на двадцать пять лет», – говорит Плисецкая о своем муже.
Им никогда не было скучно друг с другом.

Михайловна в свое время не решилась родить ребенка и бросить

сцену. Балет вновь победил…
«Балет предусматривает помимо всего прочего замечательное телосложение и отличную физическую форму, – оправдывает ее сегодня Родион Щедрин. – После родов с любой женщиной происходят революционные изменения. Многие балерины потеряли свою профессию…»
В 1999 году на Западе, а затем и в России наделала шуму история с самозваной дочерью Майи Плисецкой. Израильтянка Юлия Глаговская рассказала лондонскому собкору «Московского комсомольца» душещипательную историю про то, как в 1976 году почти одновременно в ленинградском роддоме оказались две женщины: Майя Плисецкая и Людмила Глаговская, жена чекиста. Младенец чекиста родился мертвым, и он по договоренности с врачами и Плисецкой якобы тайно взял себе ребенка балерины.
Борис Глаговский совершил, по словам Юлии, подмену младенцев, не поставив жену в известность. Более того, он будто бы приказал врачам скрыть от нее факт смерти ребенка. Юлия утверждала также, что ее приемный отец приходится Майе Михайловне каким-то дальним родственником по отцовской линии. Он был приставлен присматривать за артистами Большого театра. (По предположению же тетки Плисецкой Суламифи Мессерер, настоящим отцом Юлии является художник Большого театра Валерий Левенталь.)
В 1990 году, когда Юле исполнилось четырнадцать, она с приемными родителями, которые к тому времени уже были в разводе, эмигрировала в Израиль, где позже поступила в академию танца учиться балету. Надо признать, что внешне юная Глаговская действительно очень похожа на знаменитую балерину…

дочери эту историю, Юля стала искать встречи с Майей Михайловной.

Это ей удалось, несколько раз они виделись и даже общались. Плисецкая неохотно шла на контакт и всячески уходила от разговоров. Тогда Юлия Глаговская вышла на Суламифь Михайловну Мессерер, доживавшую свой век в Лондоне, и по ее приглашению приехала в гости.
Дело кончилось тем, что Майя Плисецкая подала на газету в суд. Особое неудовольствие вызвал тот факт, что материал был перепечатан многими изданиями за рубежом, ретранслирован телевидением и радиовещанием, помещен в Интернете.
…На приеме после вручения орденов Почетного легиона кто-то из стоявших рядом с Майей Плисецкой удивленно поинтересовался: «А я думал, что этот орден вручают только борцам Сопротивления». На что балерина отпарировала: «А я только и делаю, что всю жизнь борюсь».
Вообще журналисты отмечают, что во Франции Плисецкую просто боготворят. Майя Михайловна – дважды орденоносец этой страны, получила орден Почетного легиона и орден Рыцаря искусства и литературы.
Сегодня она предпочитает большую часть времени жить за границей.

живут на Западе, то есть нормально жить, нормально работать, зарабатывать

деньги, – говорит Майя Михайловна. – Для меня правильный образ жизни – в Америке и еще больше в Германии, где все логично, где законы работают на то, чтобы человек жил спокойно и хорошо».
Феерическое шоу на тему «Мода от 1950 годов до XXI века» – совместное предприятие Майи Плисецкой и ее давнего друга и творческого партнера Пьера Кардена, автора лучших сценических (и не только сценических) костюмов балерины. С мэтром моды Плисецкая познакомилась давно, еще в 1971 году, когда танцевала на юге Франции в Авиньоне.
«Карден сделал мне много бесценных костюмов и ни разу не попросил денег», – удивляется Майя Михайловна.
На все вопросы о том, как удается ей так молодо и хорошо выглядеть, знаменитая балерина отвечает:
«Диета одна – ничего не жрать. Других способов выглядеть хорошо люди еще не придумали».
…Любопытная информация промелькнула не так давно в прессе. Если верить социологическим исследованиям компании РОМИР «Жизнь в Москве глазами иностранца», то «из наиболее запомнившихся театральных событий последних лет иностранцам удалось восстановить в памяти только празднование юбилея Майи Плисецкой».