Илья Пригожин. Теория переоткрытия времени

Илья Пригожин, физико-химик по роду занятий,

мыслитель по существу, русский по происхождению, франкоязычный бельгиец по культурной принадлежности — человек с чрезвычайно своеобразной интеллектуальной судьбой. Еще своеобразнее культурные последствия того, что он сделал. Его называют «современным Ньютоном», а сделанное им в науке признают основой возможной в будущем новой модели мироздания — третьей в европейское Новое время после моделей Ньютона и Эйнштейна.

сугубо химические: "за работы по термодинамике необратимых процессов и химических

колебательных систем, особенно за теорию диссипативных структур". Он ввел само понятие "диссипативные структуры" (в своём исходном значении оно относится к устойчивому упорядоченному неравновесному состоянию системы, через которую проходят потоки энергии, массы и энтропии). И еще одно, настолько популярное в последние десятилетия, что оно как будто потеряло авторство: "самоорганизация".

"за работы по термодинамике необратимых процессов, особенно за теорию диссипативных

структур". "Исследования Пригожина в области термодинамики необратимых процессов коренным образом преобразовали и оживили эту науку", – сказал Стиг Классон в своей вступительной речи от имени Шведской королевской академии наук. Эта работа открыла для термодинамики "новые связи и создала теории, устраняющие разрывы между химическим, биологическим и социальным полями научных исследований... Исследования Пригожина отличают также элегантность и прозрачность, поэтому ученого заслуженно называют "поэтом термодинамики".

к чему простому не редуцируемая сложность. Классическое естествознание числило такие

процессы по разряду отклонений, которыми следует пренебрегать при окончательном описании объектов. Пригожин увидел в них норму. Сложность первична; простота - частный случай. Разнообразие, множество вариантов возможного развития - первичны; единообразие и предсказуемость - частный случай. Перемены - закон; неизменность - преходяща. Частный случай - и обратимые процессы: они происходят лишь в достаточно простых системах (в качестве примера Пригожин обыкновенно приводит маятник). Но большинство систем в природе - сложные, и процессы в них необратимы.

состояний; она сама - открытая динамическая система, которая "выбирает" свой

дальнейший путь в точках бифуркации, под влиянием аттракторов. Нельзя ни точно предсказать, что будет выбрано, ни вполне надежно это контролировать: в критические моменты все решает случай. Природа-система регулирует себя сама: массовые взаимодействия на разных её уровнях регулируются целым и воспроизводят целое. И должны быть развиты сугубо научные, рациональные средства к тому, чтобы понять мир в таком качестве. Переход от Хаоса к Порядку поддается математическому моделированию; существует ограниченный набор моделей такого перехода - универсальных, которые работают на всех уровнях природного целого.

нетривиальная для прежних эпох идея его "многомерности") - одна из

сквозных, многое организующих идей ХХ века. В этот пересмотр Пригожин включился по-особенному:
как традиционалист
- представитель и
продолжатель самой
что ни на есть
классической для
Нового времени традиции.

XIX веком, на протяжении которого происходили, накапливаясь, события разной степени

радикальности, в целом "сдвигавшие" научное мировосприятие от жесткого детерминизма и механистичности в сторону статистического и вероятностного подхода. «Развитие», «эволюция» - вообще ведущие понятия в мышлении XIX века. (Обратная сторона торжества идеи развития в течение последних двух веков – то, что понятие «абсолютного» за всем этим постепенно теряется, пока не исчезает, наконец, совсем). В немецком идеализме, философской доминанте начала века, под Развитием понимается еще развитие Абсолютного Субъекта - богочеловечества. Но в следующую эпоху, в эволюционизме Дарвина, Конта, Спенсера оно уже - развитие природы, а история человека - завершающая фаза естественноисторического процесса. Отныне Время, форма развития живого, связывается с непрестанным порождением нового.

Пригожин считает целесообразным не только осуществлять синтез более новых и

традиционных методов в той или иной отдельной науке, но и устанавливать более тесные междисциплинарные контакты. При этом он отмечает, что ни одна наука не может быть подменена другой.