Политическая идеология. Политическая культура и социализация

проблемы классификации и основные типы распределения власти в обществе.

«Это было навсегда, пока не кончилось» слово «нефть» не употребляется

ни разу; вынесенный в заглавие парадокс — как система, казавшаяся вечной, могла рухнуть за три года, если не дня, — объясняется не через цену за баррель, без апелляций к гонке вооружений, Афганской войне, конкуренции двух супердержав, безотносительно к Рейгану, Тэтчер, Бжезинскому и прочим внешним врагам. На протяжении почти что шестисот страниц Юрчак подробнейше исследует, как советские люди постепенно и незаметно выходили из-под нормативов этой системы, создавали смыслы, языки, образы жизни, системе неподконтрольные, так что к концу 1980-х от системы осталась только оболочка из мертвых догм, а поставленный во время перестройки вопрос «Зачем они вообще нужны, какое отношение они имеют к реальной жизни?» уничтожил и эту иллюзорную скрепу. 

социальные группы в их повседневной деятельности на поддержание (изменение) существующего

политического порядка в обществе
Доктрина обосновывающая притязания на власть группы людей.

монополии на смысл происходящего, нормы, мораль и эстетическую привлекательность [Mann,

1986].

и широко распространяются в странах именно в период модернизации (перехода

от аграрного общества к индустриальному).

ценностью и определяет все другие, выступает их источником(Ф.Хайек)
- социальная справедливость как

уважение закона и установленных прав

человеческой природы, скептицизм в отношении разума
Дж.Адамс, Э. Берк

насилие
социал-реформизм
социально-политическое учение ориентированное на эволюционное развитие, демократический социализм и его

достижение путем постепенных реформ

роль вождя в политике

чем эмоциональное отношение и субъективность».

себя общество?»
Объективный подход: ценности объективны, они обеспечивают консенсус в

обществе (Э.Дюркгейм, Т.Парсонс, Д.Истон)
Психологический подход: культура это прежде всего личностные ориентации (Г. Алмонд, С.Верба)

образцов поведения людей, в публичной сфере воплощающих их ценностные представления

о приоритетах развития мира политики и закрепившихся в традициях и нормах взаимодействия государства и общества.

в обществе и ориентирует человека на наиболее распространенные в обществе

правила политического взаимодействия. Согласно подходам Г Алмонда и С.Верба культура важнее институтов, именно она определяет институциональную динамику

поведении);
политических стереотипов (упрощенных и ценностно-ориентированных представлениях о политических объектах);
политической мифологии

(статичных образов, основанных на верованиях и позволяющих коллективно упорядочивать и интерпретировать приводящие в смятение факты).

(культура законопослушания)
Локальная культура (культура ориентации на нормы локального сообщества и

семейные ценности)

Р. Инглхарта особое внимание уделяется изменениям ценностно-смысловой системы в переходный

от индустриального (модернизированного) к постиндустриальному (постмодернизированному) обществу период. Его теория основана на результатах эмпирических исследований - Всемирного обзора ценностей, который проводится под его руководством уже 25 лет и ныне охватывает 75 стран, где проживает 85% населения Земли.
В подходе Р. Инглхарта ценности культур располагаются по двум осям: ценности выживания / ценности самовыражения и традиционные / секулярно-рациональные ценности.
Общества, где преобладают ценности "выживания", отличаются относительно низким уровнем личного благосостояния, невысокими показателями здоровья населения, отсутствием межличностного доверия, нетерпимостью к инакомыслящим, невниманием к равенству полов, повышенным интересом к материальным аспектам жизни, верой в могущество науки и техники, игнорированием природоохранной проблематики, готовностью поддерживать авторитарные режимы.
Общества, выдвигающие на первый план ценности "самовыражения", по всем перечисленным позициям придерживаются противоположных взглядов.
Противопоставление "традиционного" и "секулярно-рационального" отражает контраст между теми обществами, в которых главную роль играет религия, и теми, в которых она имеет мало влияния.
Общества, пребывающие на традиционалистском полюсе, поощряют религию, абсолютные стандарты и устоявшиеся семейные ценности. В постиндустриальном обществе наука и знания превращаются в производительную силу, что делает очевидной корреляцию между образованием и достатком и повышает социальный статус их носителей.
Это в свою очередь изменяет отношение человека к информации, в сторону которой смещается потребление, что стимулирует генерацию новых знаний.
С тем, чтобы разобраться в механизмах происходящих изменений, вспомним "пирамиду потребностей" А. Маслоу и логику "продвижения" индивида по "ступеням" развития мотивационной сферы. Напомним, что, согласно теории человеческой мотивации А. Маслоу, потребности могут быть отнесены к одному из двух больших классов: к "дефицитарным" (физиологические потребности, потребности в безопасности, потребности в любви и принадлежности) или "бытийным" (потребности уважения, познавательные, эстетические потребности, потребности в самоактуализации). Развитие мотивационной сферы личности в сторону преобладания потребностей более высокого порядка - "бытийных" - возможно лишь при условии относительной удовлетворенности потребностей более низких уровней, связанных с жизнеобеспечением. С точки зрения Инглхарта, на уровне социокультурной общности эта логика развития сохраняется.

либеральной цивилизациями, составляет раскол.
(А.С. Ахиезер)
Российская политическая культура

пересечении границы смысл деятельности меняется на противоположный.

Центра политической конъюнктуры России (ЦПКР), в предисловии к «Врагам Путина»

очень четко описал бинарность создаваемой Кремлем политической конструкции: «Путинский режим проводит политику, отвечающую запросам нации, на восстановление российской державы, укрепление государства, поддержание внутреннего порядка, соответствующего нашей политической традиции, культивирование патриотизма. И, как прекрасно известно, противостояние режиму, борьба с ним обычно сопровождается агрессивным неприятием патриотизма, державности, государственничества… Впрочем, не так уж важно, почему человек отвергает путинский режим и становится его врагом. Важно, что в текущей ситуации он при этом автоматически становится врагом государства и нации, врагом нашей Родины. Они сделали свой выбор. Они стали врагами. И с ними нужно поступать как с врагами»». (Из книги)

В издательстве «Альпина нон-фикшн» вышла электронная версия книги медиаэксперта и преподавателя Университета Лидса в Великобритании Ильи Яблокова «Русская культура заговора. Конспирологические теории на постсоветском пространстве». Автор объясняет, как в России зарождались конспирологические теории, кто их придумывал и как власть и оппозиция используют их в своих целях

и языковая игра «на­ука» — неотъемлемые элементы когнитивной эпохи модерна.

В но­вых условиях — в условиях постмодерна — на смену гладкому функ­ционированию систем идет плюрализм подходов, непредсказуемость ходов в игре, отклонения и раскол. Если правила игры, хотя бы неко­торые, отвергаются, то невозможно говорить об «ошибке», о «непра­вильном ходе» в игре.

располагает широким набором инструментов (правила гражданства, возможности тиражирования значимых символов,

контроль школьных программ), позволяющих формировать необходимые представления о мире, сообществе и его истории.
Современная российская политика в этом отношении является достаточно неопределенной, и на непростые вызовы современности первыми лицами государства даются самые разные, иногда противоречивые ответы, основанные на различных критериях [5]. На персональном уровне, вследствие усложнения картины мира, ее множественности и отсутствия гарантий нахождения точных ответов на вопросы: кто я, что и для чего я в этом мире делаю, индивиду приходится постоянно для снятия внутреннего напряжения конструировать персональную идентичность.
Это происходит обычно через создание собственных биографических нарративов и материализуется через различные формы интернет коммуникаций. Относя себя к одной группе («своих»), индивид автоматически обозначает и группу («других», «чужих», «лишних», «врагов»). Проблема смены идентичности, с одной стороны, позволяет легко перемещаться между различными группами, быть космополитом, с другой, вносит некоторую драматичность в повседневное существование, так как выполнение любой социальной роли полностью и плотно не задействует весь личностный потенциал. Ответ на вопрос: «Кто я и на своем ли я месте», остается открытым [4].»