Разновидности языков финно-угорских народов России (на примере удмуртского

г.
С. В. Едыгарова, доктор философии, исследователь,
Университет Хельсинки
svetlana.jedygarova@helsinki.fi

и институциональная концепция, напр., «литературный Х язык», «Х диалект», «чистый

Х язык», «смешанный Х язык», «официальный» или «неофициальный Х язык», «Х как родной» или «как второй язык» и т.д.

где Х язык – достаточно большой финно-угорский язык, на котором говорят в РФ, современный литературный язык сформировался в 30е годы прошлого века, напр. марийский, удмуртский, мордовские языки, коми, коми-пермяцкий. Из других языков сюда можно отнести чувашский.

стили,
- их особенности и функционирование

Отношение говорящих (language attitudes) к этим

языковым стилям (на примере удмуртского и коми языков)

(W. Labov))
- индивидуальный стиль (речь конкретного человека)

Стандартный язык (социолингвистическая традиция)

или литературный язык (филологическая традиция)

Разговорная разновидность (англ. vernacular, colloquial) – язык (устной) коммуникации

Диалект – классическое понимание термина

разновидность
а. Локальная (диалектная) разновидность
б. Межареальная разновидность

2. Стандартная разновидность
2.1. Письменная стандартная

разновидность
а. Язык текстов, составленных свободно
б. Язык средств массовых коммуникаций
2.2. Устная стандартная разновидность

друг от друга, могут быть трудности взаимопонимания.
Богатое многообразное варьирование форм

в диалектах (напр., понятие божья коровка в удмуртских диалектах может быть выражено 124 словами).
Диалектная разговорная форма осваивается как родной язык в семье, поэтому имеет важное эмоциональное значение (как для отдельного человека, так и для всего языка). Передается из поколения в поколение.
Диалект является первой разновидностью, которую осваивает Х человек. Далее можно освоить стандартную форму или другие диалектные формы. Может быть, что диалект является единственной разновидностью Х языка, которым владеет человек.
У современных диалектов сильное влияние стандартного языка.
Во всех видах разговорной разновидности может присутствовать влияние русского языка.

исследований.
Изучение диалектов ведется классическими способами (изучаются «чистые» черты диалектов, речь

только старшего поколения говорящих)
Диалекты не имеют легитимности в социальной жизни, напр., не печатаются статьи в журналах и газетах, нет книг на диалектах, и т.д.

‘А почему уезжают люди?’
 
B. трос пинʹалʹлʹос алʹи… из-за тово˙

што уксʹо уг ты˙ро шуса. азʹло уж вал, и ванʹмыз вал на мэ˙стʹэ, ужало вал. мон про˙сто… нʹэ возмуща˙йусʹ што бусыос уг кизʹисʹко, зараста˙йэт бэрʹо˙зой, соснʹако˙м.
‘Много молодежи сейчас [уезжает] из-за того, что не платят деньги.
Раньше работа была, и все были на месте, работали. Я просто… не воз-
мущаюсь, что поля не засеиваются, зарастают березой, сосняком.’
 
А. азʹло вал-а куштисʹкэм коркаосты?
‘А раньше были заброшенные дома?’
 
В. азʹло öй вал. азʹло пуктын нʹэ˙куда вал. ванʹ тʹэрито˙риэз вал застро˙йэнный.
‘Раньше не было. Раньше негде было строить. Вся территория была
застроенной.’

заимствований
Присутствие стандартных форм
Городской Х слэнг? Напр. удмуртский: гажанчики ‘удмуртские тусовщики’,

чеберина ‘красавица’, куаныны ‘кайфовать’, намеренное (модное) смешение русского и удмуртского

автору.
Избегание прямой интерференции русского языка, языковой пуризм.
Максимальная сознательная языковая деятельность.
Использование

огромного количества неологизмов, в т.ч. морфосинтаксических.
Имеет искусственный характер.
Является приобретенной формой языка, осваивается в школе, ВУЗе (пассивно и активно), через чтение и слушание (пассивно).

письменному стандартному.
Спонтанное использование диалектизмов.
Использование русских форм, переключение на русский.

черкогуртын интыяськем ожгар частьысь сю кыкетӥ арсеналын тылпу поромиз. Пугачёвоысь

но котырысьтыз даскык гуртъёсын кызь тямыс сюрс улӥсьёс эвакуировать каремын вал. Пожарез вормыны луиз кöснуналэ гинэ.
 
‘В сто втором арсенале в расположенном в селе Пугачево Малопургинского района военной части разразился пожар. Из Пугачево и соседних двенадцати деревень было эвакуировано двадцать восемь тысяч жителей. Справиться с пожаром удалось лишь в субботу».
 
2. Мон тодӥсько, тӥляд ӵуказе экзаменды луоз обществознание предметъя. Кинъёс сдатьто, дась-а? Может, соос шумпото, что бергес сдатьтыны кулэ?
 
‘Я знаю, у вас завтра будет экзамен по предмету обществознания. Кто сдает, готовы ли? Может, они радуются, что нужно сдавать попозже?’ (ТВ «Моя Удмуртия»: 9.6.2011)

в устной форме в виде диалектов, сильно отличающихся друг от

друга.
После революции начинается активное формирование стандартных языков (Луутонен 2000);
Активное творчество новых терминов и форм, активное заимствование, богатое варьирование слов и форм (Вахрушев 1975 об удмуртском языке).

1937-1950 гг.:
Спад формирования литературного языка (Вахрушев 1975 об удмуртском языке);
«Стабилизация» литературных норм; предпочтение заимствовать из русского языка как основной способ «обогащения нерусских языков» (Бараксанов 1964 о коми; Вахрушев 1975; Kreindler 1989).
Разговорная или устная форма остается основной и представляет диалекты.

С 1950 до перестройки:
Формирование и распространение понятия «единого литературного языка» (школьное образование, литература, средства массовой информации, культурные мероприятия и т.д.)
Диалекты остаются основной устной формой использования языка, но в официальном дискурсе теряют социальную значимость.
Литературная форма начинает пониматься как Х язык в целом.

→ языки становятся «искусственными»
Сохранение установившегося понятия о «едином литературном языке».
Диалекты

получили ощутимое влияние стандартного языка; продолжают существовать в качестве «второсортной» разновидности
Устная форма языка (диалектов) получает сильное влияние русского или в качестве устного используется русский

тех или иных представлений и отношения говорящих к своему языку

Х повлияла лингвистическая культура русского языка.

is ”the sum totality of ideas, values, beliefs, attitudes, prejudices,

myths, religious structures, and all the other cultural “baggage” that speakers bring to their dealings with language from their culture. Linguistic culture also is concerned with the transmission and codification of language and has bearing also on the culture’s notions of the value of literacy and the sanctity of texts.» (Schiffman, 1996)

Российская лингвистическая культура:
- Культура русского языка
- Культура других языков России (бывшего СССР)
- Культура стандартного языка

французскому и т.д.
Идея существования «правильного» языка (разновидности языка);
Разный социальный статус

языковых разновидностей: престиж стандартной разновидности и непрестижные разговорные (и другие) разновидности;
Язык не принадлежит говорящему; язык определяют ученые-авторитеты в учебниках, словарях и т.д.;
Только ограниченная группа людей участвует в определении и формировании стандартного языка (ученые лингвисты, писатели);
Стандартный язык определяется как язык в целом.
Ученые-лингвисты и филологи сами пропагандируют идеологию стандартной лингвистической культуры (Так не говорят…, Неправильно произносите … и т.д.).

обширное распространение и употребление;
Разговорный язык состоит из общеупотребительного языка;
В СССР

официально получил статус престижного языка относительно других языков, ср. «язык межнациональной коммуникации», «цемент советского общества» (Kreindler 1989: 47) и т.д.;
Развитие в СССР «низкой» культуры русского языка, напр. языковые штампы, канцелярщина и т.д. (Галь 1975, Голев 2009).
«Русский язык на грани нервного срыва» (Кронгауз 2008) после перестройки или языковая демократия (Юдина 2010, Ryazanova-Clarke, T. Wade 1999, Мустайоки 2013).
Для культуры русского языка важна концепция «правильного» языка или «нормы»; нормы имеют социальное значение – лакмусовая бумага «образованного» или «необразованного», напр. позвонИшь или позвОнишь, чёрный кофе или чёрное кофе, и т.д.
Русский язык «принадлежит» лингвистам-филологам, которые определяют эти нормы и критикуют говорящих при отклонении от нормы.
Стандартный русский язык понимается как язык в целом.
Перенос настоящих представлений на другие языки России, в том числе финно-угорские и другие.

не способны определить правильную форму языка).
Понятие «чистого» и «неправильного» языка;

непринятие неправильных форм.
«Правильный» или «чистый» язык воспринимается как язык в целом, т.е. в процессе изучения и преподавания языка, в мероприятиях по сохранению и развитию языка.
Престижный статус «правильного языка» и отрицание (стеснение) «смешанных» стилей, напр. В СМИ и т.д.
Эксклюзивный характер стандартного языка, т.е. только ограниченный круг людей владеет этой формой.

тузи макеосты…
‘И вдруг он увидел что-то очень

интересное...’
(2) Вообще то, честно говоря, солэн нокыӵе амёбаосты адӟемез ой на вал.
‘Вообще-то, честно говоря, он еще не видел никаких амёб.’
(3) Амёба вузась мужик шуиз,
‘Продающий амёб мужик сказал’
(4) что соосты со кыӵе ке кунысь ваиз
‘что их он привез из какой-то страны,’
(5) что соос туж классноесь,
‘что они такие калыссные,’
(6) что вузамез но солэн соосты уг пот, но
‘что и продавать их ему не хочется, но’
(7) по каким то там непонятным причинам вузано луиз.
‘по каким-то там непонятным причинам пришлось продавать.’

сомында ӟучез? Суро-пожо удмурт-ӟуч кыл – со куруто шат?!
‘Все так

интересно, хорошо, но почему так много русского? Смешанный удмуртско-русский язык – разве это круто?’

Б: со веран - это не призыв ко всем суро-пужо писать, это не утверждение, что это круто. Это констатация факта, удмурт-зуч кыл вань и все. Это не плохо и не хорошо. Это улон сыче.
‘Это заявление – это не призыв ко всем писать смешанно, это не утверждение, что это круто. Это констатация факта, удмуртско-русский язык существует и все. Это не плохо, и не хорошо. Это жизнь такая.’

А: Мыным туж возьыт, куке ми, удмуртъёс, вераськиськом суро-пожо кылын, нош кунгож сьӧрын вуэмъёс тёп-тёп удмурт кылын лабырто. Мон паймисько соослы но ымме усьтыса кылзӥсько. Соосын вераськыса ик, мон аслым удмурт кыллэсь чеберзэ эшшо но эшшо усьтӥсько...
‘Мне очень стыдно когда мы, удмурты, говорим на смешанном (с русским) языке, а иностранцы говорят на чистейшем удмуртском языке. Я удивляюсь им и слушаю с открытым ртом. Разговаривая с ними, я все больше и больше открываю для себя красоту удмуртского языка.’

зафиксировал около тридцати видов нарушений коми языка — в произношении,

лексике, грамматике и синтаксисе. Например, журналисты часто нарушают порядок слов в предложениях. В последнее время коми журналисты стали писать и говорить так, как это звучит по-русски. А это нарушение.

Я давно уже хотел написать «Как «Юрган» убивает коми язык». И я много раз уже говорил, что главреды новостей КРТК и ВГТРК - главные ЯВНЫЕ враги коми языка.

Вместе с тем нужно отметить, что нарушения норм литературного коми языка нашли прописку и в печатных средствах массовой информации. Знаю, что некоторые редакторы осознанно игнорируют нормы, не соглашаясь с учеными. К примеру, месяц «декабрь» могут написать в четырех вариантах: «декабрь», «декабр», «ӧшым», «ӧшым тӧлысь».

языки в призме культуры русского языка:
- нормированный или стандартный

язык – хорошо;
- диалекты – архаичный объект для исследований;
- другие разновидности, напр. смешанный – (объект исследований и) не имеют легитимности.
Х языки функционируют по-другому нежели русский: находятся под угрозой исчезновения, живой язык существует в качестве диалектов; народы существуют в ситуации двуязычия, происходит интенсивная языковая интерференция, и т.д.
Современные программы по развитию и сохранению Х языков тоже формируются под влиянием культуры стандартного языка, т.е. учитывают только литературный язык.
Согласно особенностям функционирования современных Х языков необходимо одинаково учитывать и ценить все языковые разновидности, в том числе смешанную с русским.

и писали как умеют.
Если демократизировать использование языка, это может

освободить творческую энергию языка (напр., урбанистский удмуртский сленг).
Сконцентрировать больше внимания и использовать больше ресурсов на расширение сфер использования языка. Мотивировать людей больше использовать язык, не критикуя их язык. Например, создавать творческие пространства, где необходим язык (в том числе Интернете).
Это можно организовать институционально: в образовательных учреждениях можно обучать тому, что наши языки функционируют по-другому нежели русский. У нас есть множество форм, сильные живые диалекты, мы смешиваем языки (у нас больше языковых ресурсов). Учащихся можно научить разным видам (стилям) языка; можно научить, где и как можно их использовать. Идея «чистого литературного языка» остается, но престиж других возводится до него же, в том числе смешанного языка.
Необходимо осуществлять качественные социолингвистические исследования по использованию и изменению языка, чтобы не терять реальную картину, что происходит с языком.

(ed.) Language Planning in the Soviet Union (pp.23-45). London: Macmillan.
Edygarova,

S. (2014) The varieties of the modern Udmurt language. In Finnisch-Ugrische Forschungen 62, 376–398.
Edygarova, S. (2016) Standard Language Ideology and Minority Languages: The Case of the Permian Languages. In R. Toivanen & J. Saarikivi (eds.) Linguistic Genocide or Superdiversity? New and Old Language Diversities. Maltilingual matters. Bristol – Buffalo – Toronto.
Kirkwood, M. (ed.) (1989) Language Planning in the Soviet Union. London: Macmillan.
Kreindler, I. T.(1979) Nikolai Il’minskii and language planning in nineteenth-century Russia. In International Journal of Sociology of Language 22, 5-26.
Kreindler, I.T. (1989) Soviet language planning since 1953. In M. Kirkwood (ed.) Language Planning in the Soviet Union. London: Macmillan, 46-63.
Matras, Y. (2009) Language contact. Cambridge: The Cambridge University Press.
Milroy, J. (2001) Language ideologies and the consequences of standardization. In Journal of sociolinguistics 5(4), 530-555.
Ryazanova-Clarke, L. and Wade, T. (2001): The Russian language today. In Russian Linguistics 25(1), 11-120.

Routledge.
Диалектологический атлас Удмуртского языка. (сост. Р. Ш. Насибуллин и др.).

Вып. 1. Ижевск: Регулярная и хаотическая динамика, 2009.
Едыгарова, С. (2013) Об основных разновидностях современного удмуртского языка. – Финно-угорский ежегодник 3. Ижевск: Издательство Удмуртский университет, 7-18.
Бараксанов, Б. Б. (1964) Формирование языковых норм коми литературного языка. Сыктывкар.
Галь, Н. (1975) Слово живое и мертвое. Издательство «Книга»: Москва.
Голев, Н.Д. (2009) Современное российское обыденное метаязыковое сознание между наукой и гкротным курсом русского языка (правильность как базовый постулат наивной лингвистики)– Обыденное метаязыковое сознание: онтологические и гносеологические аспекты, 2. Томск: Издательство Томского университета, 378-409.
Кронгауз, М.А. (2008) Русский язык на грани нервного срыва. Москва: Знак.
Луутонен, Й. (2000) Возникновение финно-угорских и тюркских литературных языков Поволжья и вопрос о литературном языке в начале XX века. – В С. Лаллукка, Т. Молотова (ред.) Этническая мобилизация во внутренней периферии: Волго-Камский регион начала XX века. Ижевск: Удмуртский Институт Истории, языка и Литературы. Стр. 21-42).
Мустайоки, А. (2013) Разновидности русского языка: анализ и классификация. – Вопросы языкознания, 5. Москва: Наука. Стр. 3–27.