Режиссерские приемы в творчестве Стэнли Кубрика

режиссеров в истории, который постарался на максимум раскрыть медиум кино.

Он никогда не делил визуальную часть и сюжетную – он думал языком кино, поэтому вкладывал в каждый кадр и технический прием свой смысл, который зритель должен понять сам.

в кино был известным фотографом. Именно с «Одиссеи» перспектива входит

в режиссерский набор режиссера и становится его самым известным приемом. Камера стоит на уровне глаз и смотрит на удаляющуюся точку в горизонте – чем дальше предметы от глаз зрителя, тем меньше они становятся. Добавьте к этому выравнивание кадра по центру и полную симметрию: с одной стороны, создается ощущение полного порядка, с другой – появляется внутреннее чувство тревоги.

чаще злоупотребляют в современном кинематографе. Герои Кубрика смотрят прямо в

камеру, но редко произносят реплики. Этот прием кажется чем-то неправильным, стирающим границу между реальностью и кино, но он отлично привлекает внимание зрителя и легко создает напряженную атмосферу.

в своих фильмах, но у Стэнли Кубрика существуют свои цели

даже для такого простого технического элемента. В большинстве картин режиссер использовал его, чтобы показать внутренний слом персонажа, который обязательно повлияет на историю. В этих сценах отсутствуют диалоги или мизансцена – только инфернальное приближение к герою под музыкальное сопровождение. Интимность момента предупреждала зрителя, что скоро случится что-то страшное. В «Барри Линдоне» Кубрик нашел зуму другое применение – изображение отдалялось от персонажей и показывало их запертыми в будто бы статичной картине из XVIII века.

британский режиссер Тони Палмер среди прочего рассказал про музыку в фильмах американца:

«До Кубрика музыка в фильмах была либо декоративной, либо вызывающей нужные эмоции. Из-за того что Кубрик начал использовать классическую музыку, она стала важной частью сюжета, интеллектуальной энергией картины». И ведь не поспоришь – когда слышишь произведения Штрауса, Бетховена, Шуберта и Шостаковича, появляется ощущение чего-то великого.
Интересно, что Кубрик использовал классическую музыку не всегда по назначению – например, чтобы создать впечатление монументальности происходящего, – но и ровно с обратной целью. В «Заводном апельсине» сцены ультранасилия вкупе с классической музыкой, с одной стороны, создают эффект аудиовизуального контрапункта, а с другой – странное ощущение порядка, будто музыка дирижирует хореографией насилия.

пытается поднять целый спектр тем: тут вам и человеческая натура,

будущее человечества, роль технологий в нашем мире, война, жестокость и даже теории заговора. Однако он лишь поднимает тему – ее интерпретация и обсуждение всегда остается за зрителем.
Никто не продолжит диалог, если произнести первую реплику серьезно и свысока, поэтому Кубрик активно использует черный юмор, цинизм и иронию. Например, в «Убийстве» сцена перестрелки снята на фоне билборда с надписью «Мир», а один из героев умирает с подковой в руке. В «Тропах славы» французские солдаты подпевают девушке, которая поет на немецком языке, хотя это язык их врага. Пожалуй, самым известным примером кубриковской иронии является концовка «Цельнометаллической оболочки» – солдаты на фоне горящих домов распевают гимн «Клуба Микки Мауса».