Страна березового ситца

Тюрюмина Елена Николаевна

русского поэта С. А. Есенина.

Почему-то принято считать, что великие

поэты входят в литературу триумфально, при всеобщих кликах восторга и одобрения. Судьба Сергея Есенина опровергает этот миф и еще раз напоминает о тернистой дороге таланта, которому с первого и до последнего шага в творчестве суждены были не только горячие признания, но и полное непонимание.

Чтобы войти в литературу, нужно к ней приобщиться и, приобщившись, внести свой свой голос…

сказок, библейских историй. «В детстве я рос, дыша атмосферой народной

поэзии», - вспоминал он позже.

С двух лет был отдан на воспитание довольно зажиточному деду, у которого протекло всё детство Есенина. Часто собирались в доме слепцы, странствующие по селам. Пели духовные стихи. Дед имел прекрасную память и знал наизусть великое множество народных песен. Это богатство народной поэзии приходило юному Сергею Есенину с первых рук.

Народное творчество было для него той школой, в которой он постигал языковой, образный, композиционный строй национальной поэзии. Здесь можно было многое подчеркнуть для собственного творчества.

Дом-музей Сергея Есенина в селе Константиново

том, что природа, быт, история народа – это ключ к

искусству, к «книге нашей души», но и сделал большее: может быть, впервые русская природа, крестьянская жизнь, сама народная душа заговорила в его стихах очищенным, естественным и неизъяснимо прекрасным языком.

природе, поэтизация патриархальной деревни.

Первый сборник стихов – «Радуница» (1916).
В

этот сборник вошли стихотворения, описывающие русскую природу и быт деревни.

А природа у Есенина, подобно человеку, поет и плачет, грустит и радуется. Неброская, но трогательная она многоголосно звучит в стихах Есенина.

яблонь дым.
Увяданья золотом охваченный,
Я не буду больше молодым.

Ты теперь не

так уж будешь биться,
Сердце, тронутое холодком,
И страна березового ситца
Не заманит шляться босиком.

Дух бродяжий! ты все реже, реже
Расшевеливаешь пламень уст
О моя утраченная свежесть,
Буйство глаз и половодье чувств.

Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя? иль ты приснилась мне?
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.

Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льется с кленов листьев медь...
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.

конца и края -
Только синь сосет глаза.

Как захожий богомолец,
Я смотрю

твои поля.
А у низеньких околиц
Звонно чахнут тополя.

Пахнет яблоком и медом
По церквам твой кроткий Спас.
И гудит за корогодом
На лугах веселый пляс.

Побегу по мятой стежке
На приволь зеленых лех,
Мне навстречу, как сережки,
Прозвенит девичий смех.

Если крикнет рать святая:
"Кинь ты Русь, живи в раю!"
Я скажу: "Не надо рая,
Дайте родину мою".

прудом Теплит матери старой грусть.
Золотою лягушкой луна Распласталась на тихой воде. Словно яблонный

цвет, седина У отца пролилась в бороде.
Я не скоро, не скоро вернусь! Долго петь и звенеть пурге. Стережет голубую Русь Старый клен на одной ноге.
И я знаю, есть радость в нем Тем, кто листьев целует дождь, Оттого, что тот старый клен Головой на меня похож.

сумрак за горой Рукою машет белоснежной.
Седины пасмурного дня Плывут всклокоченные мимо, И грусть

вечерняя меня Волнует непреодолимо.
Над куполом церковных глав Тень от зари упала ниже. О други игрищ и забав, Уж я вас больше не увижу!
В забвенье канули года, Вослед и вы ушли куда-то. И лишь по-прежнему вода Шумит за мельницей крылатой.
И часто я в вечерней мгле, Под звон надломленной осоки, Молюсь дымящейся земле О невозвратных и далеких.

затеряться В зеленях твоих стозвонных.
По меже, на переметке, Резеда и риза кашки. И

вызванивают в четки Ивы — кроткие монашки.
Курит облаком болото, Гарь в небесном коромысле. С тихой тайной для кого-то Затаил я в сердце мысли.
Все встречаю, все приемлю, Рад и счастлив душу вынуть. Я пришел на эту землю, Чтоб скорей ее покинуть.

я тоской томим.
Облаками перекрещен, Сладкий дым вдыхает бор. За кольцо небесных трещин Тянет

пальцы косогор.
На болоте крячет цапля, Четко хлюпает вода, А из туч глядит, как капля, Одинокая звезда.
Я хотел бы в мутном дыме Той звездой поджечь леса И погинуть вместе с ними, Как зарница — в небеса.

люди сейчас. Его стихи не могут состариться. В их жилах

течёт вечно молодая кровь вечно живой поэзии»

Николай Тихонов