Евгений Онегин - Татьяна

зиму, На солнце иний в день морозный, И сани, и зарею поздной Сиянье

розовых снегов, И мглу крещенских вечеров. По старине торжествовали В их доме эти вечера: Служанки со всего двора Про барышень своих гадали И им сулили каждый год Мужьев военных и поход.

тревожили приметы…
Таинственно ей все предметы Провозглашали что-нибудь, Предчувствия теснили грудь.

так согласно... Татьяна на широкой двор В открытом платьице выходит, На месяц зеркало

наводит; Но в темном зеркале одна Дрожит печальная луна... Чу... снег хрустит... прохожий; дева К нему на цыпочках летит, И голосок ее звучит Нежней свирельного напева: Как ваше имя? Смотрит он И отвечает: Агафон.

чудное гласит;
Как на досадную разлуку, Татьяна ропщет на ручей; Не видит никого,

кто руку С той стороны подал бы ей; Но вдруг сугроб зашевелился. И кто ж из-под него явился? Большой, взъерошенный медведь; Татьяна ах! а он реветь, И лапу с острыми когтями Ей протянул; она скрепясь Дрожащей ручкой оперлась И боязливыми шагами Перебралась через ручей; Пошла — и что ж? медведь за ней!

не дохнет; Он мчит ее лесной дорогой; Вдруг меж дерев шалаш убогой; Кругом

все глушь; отвсюду он Пустынным снегом занесен, И ярко светится окошко, И в шалаше и крик и шум; Медведь промолвил: «Здесь мой кум: Погрейся у него немножко!» И в сени прямо он идет И на порог ее кладет.

с петушьей головой,
Здесь ведьма с козьей бородой,
Тут остов чопорный и

гордый,
Там карла с хвостиком, а вот
Полужуравль и полукот…

Еще страшней, еще чуднее: Вот рак верхом на пауке, Вот череп на гусиной шее Вертится в красном колпаке, Вот мельница вприсядку пляшет И крыльями трещит и машет; Лай, хохот, пенье, свист и хлоп, Людская молвь и конской топ! Но что подумала Татьяна, Когда узнала меж гостей Того, кто мил и страшен ей, Героя нашего романа! Онегин за столом сидит И в дверь украдкою глядит.

пьют и все кричат;
Он засмеется – все хохочут;
Нахмурит брови –

все молчат;
Так, он хозяин, это ясно…

тьме морозной Младая дева с ним сам-друг; Онегин тихо увлекает Татьяну в угол

и слагает Ее на шаткую скамью И клонит голову свою К ней на плечо; вдруг Ольга входит, За нею Ленский; свет блеснул; Онегин руку замахнул, И дико он очами бродит, И незваных гостей бранит; Татьяна чуть жива лежит.

Спор громче, громче; вдруг Евгений Хватает длинный нож, и вмиг Повержен Ленский; страшно тени Сгустились; нестерпимый крик Раздался... хижина шатнулась... И Таня в ужасе проснулась...

певец нашел безвременный конец.

он был навылет ранен; Дымясь из раны кровь текла. Тому назад одно

мгновенье В сем сердце билось вдохновенье, Вражда, надежда и любовь, Играла жизнь, кипела кровь, — Теперь, как в доме опустелом, Все в нем и тихо и темно; Замолкло навсегда оно. Закрыты ставни, окны мелом Забелены. Хозяйки нет. А где, бог весть. Пропал и след.

ж? убит», — решил сосед. Убит!.. Сим страшным восклицаньем Сражен, Онегин с

содроганьем Отходит и людей зовет. Зарецкий бережно кладет На сани труп оледенелый; Домой везет он страшный клад. Почуя мертвого, храпят И бьются кони, пеной белой Стальные мочат удила, И полетели как стрела.

которой определены во-первых, языческой символикой русского фольклора,
во-вторых, макроконтекстом произведения,

в-третьих, функцией сна раскрывать душевное состояние и будущее сновидца.

обстоятельствами, интуитивное понимание пагубности ее чувства к Онегину, «мечтанье страшное»,

предвосхищение спасения. Избавления от влияния сил темных и непонятных ценой гибели души чистой, неискушенной, непорочной.