Любовная лирика А.А. Фет

отсутствует индивидуализированный образ любимой девушки. Зато передается радостное состояние первой

влюбленности, когда окрыленный человек ощущает единство со всем мирозданием, в центре которого оказывается боготворимая Она.

спит;
Утро дышит у ней на груди,
Ярко пышет на ямках ланит.
И

подушка ее горяча,
И горяч утомительный сон,
И, чернеясь, бегут на плеча
Косы лентой с обеих сторон.
А вчера у окна ввечеру
Долго-долго сидела она
И следила по тучам игру,
Что, скользя, затевала луна.
И чем ярче играла луна,
И чем громче свистал соловей,
Все бледней становилась она,
Сердце билось больней и больней.
Оттого-то на юной груди,
На ланитах так утро горит.
Не буди ж ты ее, не буди...
На заре она сладко так спит!

улыбку, взор случайный,
Перстам послушную волос густую прядь
Из мыслей изгонять и

снова призывать;
Дыша порывисто, один, никем не зримый,
Досады и стыда румянами палимый,
Искать хотя одной загадочной черты
В словах, которые произносила ты;
Шептать и поправлять былые выраженья
Речей моих с тобой, исполненных смущенья,
И в опьянении, наперекор уму,
Заветным именем будить ночную тьму.

дымкою туманной,
Я плачу сладостно, как первый иудей
На рубеже земли обетованной.
Не

жаль мне детских игр, не жаль мне тихих снов,
Тобой так сладостно и больно возмущенных
В те дни, как постигал я первую любовь
По бунту чувств неугомонных.
По сжатию руки, по отблеску очей,
Сопровождаемым то вздохами, то смехом,
По ропоту простых, незначащих речей,
Лишь нам звучащих страсти эхом.

она Казалась вся из резвости лукавой И скромности румяной сложена. И в те

лета какой-то круг влеченья Был у нее и звал ее ласкать; На ней лежал оттенок предпочтенья И женского служения печать. Я знал ее красавицей; горели Ее глаза священной тишиной, — Как светлый день, как ясный звук свирели, Она неслась над грешною землей. Я знал его — и как она любила, Как искренно пред ним она цвела, Как много слез она ему дарила, Как много счастья в душу пролила! Я видел час ее благословенья — Детей в слезах покинувшую мать; На ней лежал оттенок предпочтенья И женского служения печать.

без конца,
Ряд волшебных изменений
Милого лица,
В дымных тучках пурпур розы,
Отблеск янтаря,
И

лобзания, и слезы,
И заря, заря!..

мы с тобой.
Ты здесь опять! Безмолвный и смущенный,

Невольно я поникнул головой.
И в темноте тревожного сознанья
Былые дни я различил едва,
Когда шептал безумные желанья
И говорил безумные слова.
Знакомыми напевами томимый,
Стою. В глазах движенье и цветы –
И кажется, летя под звук любимый,
Ты прошептала кротко: «Что же ты?»
И звуки те ж, и те ж благоуханья
, И чувствую - пылает голова,
И я шепчу безумные желанья
И лепечу безумные слова.

мы глядели,
Они - на нас.
Когда всё небо так глядится
В живую

грудь,
Как в этой груди затаится
Хоть что-нибудь?
Всё, что хранит и будит силу
Во всем живом,
Всё, что уносится в могилу
От всех тайком,
Что чище звезд, пугливей ночи,
Страшнее тьмы,
Тогда, взглянув друг другу в очи,
Сказали мы.

тоске хочу я воли
И повторять тебе: «люблю».
Хочу нестись к тебе,

лететь,
Как волны по равнине водной,
Поцеловать гранит холодный,
Поцеловать — и умереть!

Когда так нежно расточала Кругом приветы взоров ты, Ты мимолетно разгоняла Мои печальные

мечты. И вот, исполнен обаянья, Перед тобою, здесь, в глуши, Я понял, светлое созданье, Всю чистоту твоей души. Пускай терниста жизни проза, Я просветлеть готов опять И за тебя, звезда и роза,
Закат любви благословлять. Хоть меркнет жизнь моя бесследно, Но образ твой со мной везде, Так светят звезды всепобедно На темном небе и в воде.

горел. Немой восторг будил он самовластно, Но сумрака кругом не одолел.

Пускай клянут, волнуяся и споря, Пусть говорят: то бред души больной; Но я иду по шаткой пене моря Отважною, нетонущей ногой.
Я пронесу твой свет чрез жизнь земную; Он мой, — и с ним двойное бытие Вручила ты, и я, я торжествую Хотя на миг бессмертие твое.

песнь любви я пою,
А твоей красоте ненаглядной.
Про певца по зорям

говорят,
Будто розу влюбленною трелью
Восхвалять неумолчно он рад
Над душистой ее колыбелью.
Но безмолвствует, пышно чиста,
Молодая владычица сада:
Только песне нужна красота,
Красоте же и песен не надо.

в гостиной без огней.
Рояль был весь раскрыт, и струны в

нем дрожали,
Как и сердца у нас за песнею твоей.
Ты пела до зари, в слезах изнемогая,
Что ты одна - любовь, что нет любви иной,
И так хотелось жить, чтоб, звука не роняя,
Тебя любить, обнять и плакать над тобой.
И много лет прошло, томительных и скучных,
И вот в тиши ночной твой голос слышу вновь,
И веет, как тогда, во вздохах этих звучных,
Что ты одна - вся жизнь, что ты одна - любовь,
Что нет обид судьбы и сердца жгучей муки,
А жизни нет конца, и цели нет иной,
Как только веровать в рыдающие звуки,
Тебя любить, обнять и плакать над тобой!

их нежней,
И таких уж ночей
Не дождешься.
— Милый мой, мне невмочь,
Истомилась,

всю ночь
Тосковала.
Я бежала к прудам,
А тебя я и там
Не сыскала.
Но уж дальше к пруду
Ни за что не пойду,
Хоть брани ты.
Там над самой водой
Странный, черный, кривой
Пень ракиты.
И не вижу я пня,
И хватает меня
Страх напрасный,—
Так и кажется мне,
Что стоит при луне
Тот ужасный!

том, что я молча твержу,
Не решусь ни за что намекнуть.
Целый

день спят ночные цветы,
Но лишь солнце за рощу зайдет,
Раскрываются тихо листы,
И я слышу, как сердце цветет.
И в больную, усталую грудь
Веет влагой ночной... я дрожу,
Я тебя не встревожу ничуть,
Я тебе ничего не скажу.

рыдании,
Мельница, речка и даль
В лунном сиянии.
Можно ль тужить и не

жить
Нам в обаянии?
Выйдем тихонько бродить
В лунном сиянии!

я раб твоей любви,
И старый яд цепей, отрадный и жестокий,
Еще

горит в моей крови.
Хоть память и твердит, что между нас могила,
Хоть каждый день бреду томительно к другой,-
Не в силах верить я, чтоб ты меня забыла,
Когда ты здесь, передо мной.
Мелькнет ли красота иная на мгновенье,
Мне чудится, вот-вот тебя я узнаю;
И нежности былой я слышу дуновенье,
И, содрогаясь, я пою.

небрежно? Как будто бы нельзя в больном и сладком сне Дозволить мне

любить вас пламенно и нежно. Хотя б признался я в безумиях своих, Что стоит робкого вам не пугать признанья? Что стоит шелк ресниц склонить вам в этот миг, Чтоб не блеснул в очах огонь негодованья? Участья не прошу - могла б и ваша грусть, Хотя б притворная, родить во мне отвагу, И, издали молясь, поэт-безумец пусть Прекрасный образ ваш набросит на бумагу.

признаться,  Нам с тобою друг друга любить.  Но чего нам нельзя запретить,  Что

с запретом всего несовместней -  Это песня с крылатою песней  Будем вечно и явно любить. 

отрекусь
От ласк, ниспосланных тобою.
Покуда на груди земной
Хотя с трудом дышать

я буду,
Весь трепет жизни молодой
Мне будет внятен отовсюду.
Покорны солнечным лучам,
Там сходят корни в глубь могилы
И там у смерти ищут силы
Бежать навстречу вешним дням.

не ласкал, Ни за что б я тебе этих слов не

сказал; Я боялся б тебя возмутить, оскорбить  И последнюю искру в тебе погасить.    Или воли не хватит смотреть и страдать? Я бы мог еще долго и долго молчать, Но, начав говорить о другом, — я солгу,  А глядеть на тебя я и лгать — не могу.

Мы жали друг другу холодные руки
И плакали, плакали мы.

Но в крепких незримых оковах сумели
Держать нас людские умы;
Как часто в глаза мы друг другу глядели
И плакали, плакали мы!
Но вот засветилось над черною тучей
И глянуло солнце из тьмы;
Весна, - мы сидели под ивой плакучей
И плакали, плакали мы!

ног твоих раскину я узорный
Живой ковер.
Окрылены неведомым стремленьем,

Над всем земным
В каком огне, с каким самозабвеньем
Мы полетим!
И, просияв в лазури сновиденья,
Предстанешь ты
Царить навек в дыханье песнопенья
И красоты.