Научно-исследовательская контрольная работа по труду Мартин а Хайдеггер а “

Беляев Д.А.
Выполнил: студент института филологии, группы А-21, Шестопалов Илья

является одним из крупнейших философов XX века.
Создал учение о Бытии как об основополагающей

и неопределимой, но всем причастной стихии мироздания. Является одним из основоположников немецкого экзистенциализма. Известен также своеобразной поэтичностью своих текстов и использованием диалектного немецкого языка в серьёзных трудах.

 26 сентября 1889 — 26 мая 1976

Биография

философский факультет и заканчивает его в 1915 году. С 1915 года работает приват-доцентом на теологическом

факультете Фрайбургского университета, где читает курс «Основные линии античной и схоластической философии». Освобождение от влияния католической теологии способствовало переезду Мартина Хайдеггера в Марбургский университет. За годы работы в Марбурге Хайдеггер получает широкую известность, в частности после выхода в 1927 году трактата «Бытие и время».

Гуссерля. 21 апреля 1933 года, после прихода нацистов к власти, Хайдеггер

на год становится ректором Фрайбургского университета, а 1 мая того же года вступает в НСДАП, принимает участие в политической деятельности. Остаётся членом НСДАП до самого окончания Второй мировой войны. В 1944 году Хайдеггер призван в фольксштурм. В апреле 1945 года Хайдеггер оказывается на оккупированной французами территории и подвергается денацификации. Происходит суд, который подтверждает сознательную поддержку мыслителем нацистского режима, что приводит к отстранению его от преподавания до 1951 года.

анализу смысла категории бытия, которая им наполняется своеобразным содержанием. По

его мнению, “бытие от раннего начала западноевропейской мысли до сего дня значит то же, что присутствие. Из присутствия, присутствования звучит настоящее. Последнее, согласно расхожему представлению, образует с прошлым и будущим характеристику времени. Бытие как присутствие определяется временем”. Иными словами, бытие у Хайдеггера — это существование вещей во времени, или экзистенция.

Бытие человека мыслитель обозначает термином “dasein”, порывая с философской традицией,

в которой этот термин обозначает “наличное бытие”, “сущее”. У Хайдеггера, по мнению исследователей его творчества, “dasein” означает бытие сознания. Родоначальник немецкого экзистенциализма подчеркивает, что только человек знает о своей смертности и только ему известна временность своего существования. Благодаря этому он способен осознать свое бытие.

опасной черте, и спасти его на этом пути может только

Бог. Важное внимание в философии М. Хайдеггера уделяется проблеме гуманизма. Высказывание родоначальника немецкого экзистенциализма по этой проблеме отличается концептуальным своеобразием и заключает в себе потенциал для новых подходов к пониманию гуманизма.

 Основные этапы развития экзистенциализма

 Мартина Хайдеггера.
Книга оказала существенное влияние на философию XX века, в особенности

на экзистенциализм, герменевтику и деконструкцию. Эту работу называют наиболее значительным произведением континентальной философии в XX веке.

Переведен на многие языки мира и «оброс» тысячами интерпретаций. Впервые

был опубликован в 1927 году в «Ежегоднике по философии и феноменологическим исследованиям», посвящен Гуссерлю, немецкому философу, основатель феноменологии.

Раздел первый: Подготовительный фундаментальный анализ присутствия
Гл.1. Экспозиция задачи

подготовительного анализа присутствия
Гл.2. Бытие-в-мире вообще как основоустройство присутствия
Гл.3. Мирность мира
Гл.4. Бытие-в-мире как событие и бытие самости. Люди.
Гл.5. Бытие-в как таковое
Гл.6. Забота как бытие присутствия
Раздел второй: Присутствие и временность
Гл.1. Возможная целость присутствия и бытие к смерти
Гл.2. Присутствиеразмерное свидетельство собственной способности быть и решимость
Гл.3. Собственная способность присутствия быть целым и временность как онтологический смысл заботы
Гл.4. Временность и повседневность
Гл.5. Временность и историчность
Гл.6. Временность и внутривременность как источник расхожей концепции времени

должно быть отправным пунктом для открывания бытия? »

(с)

Мартин Хайдеггер

Введение

«свойственно то, что вместе с его бытием и через его бытие

последнее ему самому открыто. Понимание бытия само есть бытийная определенность тут-бытия. »

 Все члены Четверицы выражают бытие через сущее. Но каждый выражает бытие специфически. Небо ближе к бытию как Времени. Земля – к Бытию как Бездне. Человек, смертный, выражает бытие как Волю и как Смерть, как Ничто. Бог выражает Бытие как Свободу и Игру.

четыре, а четыре в одно. 

ли меньше чем у самого бытийного вопроса: выявление того априори,

которое должно проявиться, чтобы стал возможен философский разбор вопроса «что такое человек». Экзистенциальная аналитика присутствия лежит до всякой психологии, антропологии и уж подавно биологии. В отграничении от этих возможных разысканий присутствия тема аналитики способна получить еще более отчетливые очертания. Ее необходимость одновременно даст этим доказать себя еще убедительнее.

 ”Подготовительный фундаментальный анализ присутствия?

же нам известно как экзистенциальное определение присутствия. Мирность есть соответственно

сама экзистенциал

Мирность окружающего мира (окружающую мирность) мы ищем проходя через онтологическую интерпретацию ближайшего встречного внутри - мироокружного сущего. Выражение окружающий мир содержит в этом "окружающий" указание на пространственность. "Окружение", конститутивное для окружающего мира, не имеет однако первично "пространственного" смысла. Бесспорно принадлежащий окружающему миру пространственный характер проясняется скорее только из структуры мирности.

зкзистенцией человека... то, что есть человек, т.е. на традиционном языке

метафизики «сущность» человека покоится в его экзистенции... Только человеку присущ этот род бытия. Так понятая экзистенция - не просто основание возможности разума; экзистенция есть то, в чем существо человека хранит источник своего определения. В качестве экзистирующего человек несет на себе бытие-вот, поскольку делает «вот», как просвет Бытия, своей «заботой»

представляет как бытие наличного бытия 
Экзистенциальная целостность наличного бытия предполагает заботу,

как и забота предполагает целостную структуру наличного бытия. «Формально экзистенциальная целостность целостной структуры наличного бытия должна быть постигнута в следующей структуре: бытие наличного бытия означает: уже-сейчас-бытийствоваться-в- (этом-мире) как бытие-у- (внутримирового встречающегося сущего)»

вообще достаточно надежно очерченное значение?
Смерть никогда не инцидент, но требующий

экзистенциального понимания феномен

Целость присутствия конституируется "скончанием" как умиранием, то бытие его целого само должно пониматься как экзистенциальный феномен всегда своего присутствия. В "скончании" и в им конституированном целом-бытии присутствия нет по сути никакого заместительства.. Смерть выявлена как экзистенциальный феномен. Это навязывает разысканию чисто экзистенциальную ориентировку на всегда свое присутствие. Для анализа смерти как умирания остается только возможность или довести этот феномен до чисто экзистенциального осмысления или же распрощаться с его онтологической понятностью.

присутствие понимая всегда неким образом знает, как с ним самим

обстоит. Это "знание" есть опять же не раскрытость обстоятельства, но держание себя в экзистентной возможности.

Экзистенция может быть проблематичной. Чтобы "стояние-под-вопросом" стало возможно, нужна разомкнутость. Основой набрасывающего понимания в экзистентной возможности лежит будущее как для-себя-наступание из всегдашней возможности, в качестве каковой всегда экзистирует присутствие. 

Понимание как экзистирование, в как угодно набросанной способности-быть, остается первично настающим.

присутствие перед его брошенностью, а именно так, что последняя как

раз не познается как таковая, но намного исходное размыкается в том, "как оно человеку". Быть брошенным значит экзистенциально: быть в том или ином расположении. Расположение поэтому основывается в брошенности

Настроение размыкает способом обращения и отвращения от своего присутствия. Наставление перед всегдашним так оно есть своей брошенности - или собственно обнажающее или несобственно скрывающее - делается экзистенциально возможным, лишь если бытие присутствия по своему смыслу постоянно есть бывшее. Не поставление перед брошенным сущим, какое есть я сам, впервые создает бывшесть, но ее экстаз впервые делает возможным нахождение-себя в модусе расположения. Понимание основано первично в настающем, расположение, напротив, временит первично в бывшести. 

характеризован как несобственное расположение. Испуг не только "относится" к чему-то

"будущему" в значении еще только подступающего "во времени", но это самоотнесение само настающее в исходно временном смысле. Ожидание явно тоже принадлежит к экзистенциально-временной конституции страха. Но ближайшим образом это означает лишь, что временность страха несобственная

Только сущее, которое по своему бытийному смыслу находит себя в расположении, т.е. экзистируя всегда уже оказывается бывшим и экзистирует в постоянном модусе бывшести, может быть подвержено аффекту. Аффекция онтологически предполагает актуализацию, а именно так, что присутствие способно возвращаться в ней к себе как уже-бывшему. Как надо онтологически очерчивать возбуждение и волнение чувств в лишь-живущем, как и где вообще бытие животных к примеру конституируется "временем", остается проблемой по себе.

так третий конститутивный структурный момент заботы, падение, имеет свой экзистенциальный

смысл в актуальности. Временной анализ падения должен пойти путем исследования рассмотрением любопытства, ибо на нем всего легче видеть специфическую временность падения. Любопытство есть отличительная бытийная тенденция присутствия, в меру которой оно озабочивается возможностью видеть. "Видение", как и понятие вида, не ограничивается восприятием через "телесные глаза". Восприятие в более широком смысле дает подручному и наличному самим по себе встретиться "телесно" в аспекте их вида. Это допущение встречи основано в актуальности. 

получает через речь артикуляцию. Поэтому речь временит первично не в

каком-то определенном экстазе. Но поскольку она фактично выговаривает себя большей частью в языке и ближайшим образом говорит способом озабоченно-осуждающего обращения к "окружающему миру", то конечно, актуализация имеет приоритетную конститутивную функцию.
В речи речь всегда идет о сущем, хотя не первично и не преимущественно в смысле теоретического высказывания, за анализ временной конституции речи и экспликацию временных характеристик языковых образований можно будет взяться лишь когда из проблематики временности будет развернута проблема принципиальной связи бытия и истины.
Из временности речи, т.е. присутствия вообще, впервые можно будет прояснить "возникновение" "значения" и сделать онтологически понятной возможность формирования концептов.

"истокам", то тем самым о месте проблемы истории уже решено.

Его нельзя искать в историографии как науке об истории. Даже когда научно-теоретический способ трактовки проблемы "истории" полагает целью не только "гносеологическое" (Зиммель) прояснение исторического постижения или логику формирования концепций историографического описания (Риккерт), но ориентируется также и на "предметную сторону", то и при такой постановке вопроса история в принципе доступна всегда лишь как объект определенной науки.

Анализ историчности присутствия пытается показать, что это сущее не потому "временно", что "выступает в истории", но что оно наоборот экзистирует и способно экзистировать лишь потому что в основании своего бытия оно временно.

Из этого бытийного способа сущего, экзистирующего исторично, вырастает экзистентная возможность

выраженного размыкания и осмысления истории. Тематизация, т.е. историографическое размыкание истории есть предпосылка для возможного "построения исторического мира в науках о духе". Экзистенциальная интерпретация историографии как науки полагает целью единственно демонстрацию ее онтологического происхождения из историчности присутствия. Лишь отсюда возможно разметить границы, внутри которых теория науки, ориентирующаяся на фактичное научное производство, сможет подвергать себя непредвиденностям своих проблематизаций.

российский философ, филолог и переводчик.
Особенно известен переводами Хайдеггера. Также переводил К. Г. Юнга, Григория Паламу и др. Читал авторские курсы

лекций на философском факультете МГУ.

С 1967 года В. В. Бибихин переводит с испанского, итальянского, латинского, греческого, французского, английского, немецкого. Пишет множество рефератов и научных обзоров, комментарии к переводам, статьи по теории перевода (лучшие из которых впоследствии вошли в книгу «Слово и событие»). Среди переведенных авторов — Ямвлих, Я. А. Коменский, Ф. Г. Лорка, Д. Маццини, Ф. Петрарка, Николай Кузанский, св. Г. Палама, св. Макарий Великий (Египетский), В. Гейзенберг, Ж. П. Сартр, Габриэль Марсель, Ж. Эллюль, Эжен Ионеско, Антонен Арто, Вильгельм Гумбольдт, Зигмунд Фрейд, Людвиг Витгенштейн, Мартин Хайдеггер и др.

немецким оно, придерживая язык и давая высказаться другому, должно как

в школе учиться новым ходам, каких может потребовать подвижная мысль. Утомляясь от своеволия, сделавшегося у нас привычным в отношении к "зарубежной" философии, мы все больше убеждаемся в верности переводческих правил Кирилла и Мефодия, Разумеется, для Muglich, например, вместо возможный допустимо было бы иногда писать "посильный". Но тогда то, что Хайдеггер берет за одно, распалось бы на два и на сцене появилась бы лишняя "сила" с чуждыми немецкой мысли обертонами "духа" и "нрава". Пусть лучше контекст заставит ожить значение, которое в русском возможный есть, но онемело. Так же свое и собственное пусть расширятся в направлении родного, исконного, подлинного, истинного, которое исторически было первым в этих словах, когда настоящее узнавалось как свое, а не наоборот.”

за важные советы, директору Института философии РАН В.С.Степину и руководителю

лаборатории аксиологии познания и этики науки ИФРАН А.П.Огурцову за предоставленные условия для работы, и главное -- стилистическому редактору и корректору этой книги, моей жене Ольге Лебедевой, без чьего участия вся работа вообще могла бы не состояться.

писателей, среди которых Ханна Арендт, Лео Штраус, Александр Кожев, Джорджио

Агамбен, Жан-Поль Сартр, Левинас, Морис Мерло-Понти, Ален Бадью, Герберт Маркузе, Жак Деррида, Мишель Фуко и Бернар Стиглер. Несколько важных философских работ были написаны непосредственно под влиянием “Бытия и Времени”, хотя и по-разному в каждом конкретном случае. Наиболее знаменитыми среди работ являются “Бытие и небытие” (1943) Жан-Поль Сартр, “Истина и метод” (1960) Ханс-Георг Гадамер, “Целостность и бесконечность” (1961) Эммануэль Левинас, “Различие и повторение” (1968 ) Жиля Делеза, “Бытие и событие” (1988) Ален Бадью
Хайдеггер стал фоном для политического движения заинтересованного в защите окружающей среды, и его повествование об истории Бытия часто упоминаются, когда капитализм, потребительство и технологии противоположны ей.

что он критиковал доминирующее отношение технологической современности к природе, и

потому, что он представлял себе постмодернистскую эпоху, в которой люди будут "Пусть все будет," Хайдеггер иногда читается как интеллектуальный предшественник сегодняшнего "глубинного экологического" движения.

проповедь, на самом деле, это ностальгия, это тяга повсюду быть

дома, а значит иметь отношение к миру в целом, к бытию. Цель, провозглашенная в его главной работе «Бытие и время», – «онтология, адекватно определяющая смысл бытия», конкретная разработка проблемы смысла бытия. Вопрос о смысле бытия является основным для всего творчества М. Хайдеггера. Между бытием и сущим он проводит онтологическое различие. Хайдеггер считает, что данные каких бы то ни было конкретных наук ничего не говорят нам о бытии.

неявное, то что сказано, через то, что не может быть

сказано, понять слово через молчание, сущее – через несущее, бытие – через Ничто. Непосредственное соприкосновение с Ничто, по Хайдеггеру, происходит в состоянии ужаса. Хайдеггер отличает онтологический ужас (Angst) от онтического страха (Furcht). В ужасе человека пугает Ничто, а не конкретные предметы и люди, весь мир теряет смысл. Человек обнаруживает себя в полном одиночестве. Перед лицом открывшегося человеку Ничто его бытие оказывается пустым – или, что тоже самое освобожденным; и потому делается очевидной свобода человека. Именно тогда исчезает власть публичности и анонимности, человеческое бытие (Dasein) пробуждается к подлинному существованию, к ответственности за собственные деяния. Это поворот к самому себе. Человеческое бытие открывается в своей уникальности и незавершенности как свободно проектирующее себя.

В.В. Бибихина. — Харьков: «Фолио», 2003. — 503, [9] с.

— (Philosophy).

"Бытие и время" Мартина Хайдеггера в философии XX века: Материалы обсуждения: Выступили А.В. Ахутин, В.И. Молчанов, Т.В. Васильева и др. // Вопросы философии. — 1998. — № 1. — С. 110—121.

Черняков А.Г. Онтология времени. Время и бытие в философии Аристотеля, Гуссерля и Хайдеггера. — СПб.: Высшая религиозно-философская школа, 2001. ISBN 5-900291-21-9