Не крест, но путь

Феодоровны

(отчество им давалось в честь Феодоровской иконы Божией Матери) рано

лишилась матери.
Воспитывалась она в строгих правилах протестантской морали у своей бабушки, королевы Виктории.
С юности была расположена к благотворительности: открытые по ее велению в Германии богадельни в том или ином виде существуют до сих пор

ты тиха, чиста и совершенна;
Как женщина, стыдлива и нежна.
Пусть на

земле ничто
Средь зол и скорби многой
Твою не запятнает чистоту.
И всякий, увидав тебя, прославит Бога,
Создавшего такую красоту!

-- К. Р.

Князем Сергеем Александровичем (по православному и по лютеранскому чину).
Брак был

счастливым, но бездетным; супруги воспитывали своих племянников — детей брата Сергея Александровича, великого князя Павла Александровича, Марию и Дмитрия, чья мать скончалась в родах.

я чувствую, что пред Богом я должна предстать с чистым

и верующим сердцем. Моя душа принадлежит полностью религии здесь. Ты говоришь, что внешний блеск церкви очаровал меня. В этом ты ошибаешься. Ничто внешнее не привлекает меня и не богослужение — но основа веры. Внешние признаки только напоминают мне о внутреннем…

Пи

только ухудшиться или сделаться хронической. Мой долг – заняться теперь

помощью несчастным жертвам восстания…

Предпочитаю быть убитой первым случайным выстрелом из какого-нибудь окна, чем сидеть тут, сложа руки...
— прпмц. Елисавета Феодоровна.
О революции 1905 г.

чтобы не допустить превращения их в героев … чтобы убить

в них желание рисковать своей жизнью и совершать подобные преступления (я считаю, что пусть бы он лучше заплатил своей жизнью и таким образом исчез!). Но кто он и что он — пусть никто не знает… и нечего жалеть тех, кто сам никого не жалеет»

Васильева от 8 февраля 1905 г.:
Свидание великой княгини с

убийцей состоялось седьмого февраля в 8 часов вечера в канцелярии Пятницкой части. <…> На вопрос кто она, Великая Княгиня ответила «я жена того, кого Вы убили, скажите за что Вы его убили»; обвиняемый встал, произнося «Я исполнил то, что мне поручили, это результат существующего режима». Великая Княгиня милостиво обратилась к нему со словами «зная доброе сердце покойного, я прощаю Вас» и благословила убийцу. Затем <…> осталась наедине с преступником минут двадцать. После свидания он высказал сопровождавшему офицеру, что «Великая Княгиня добрая, а вы все злые».

о Распутине

решилась на этот шаг. Многим кажется, что я взяла на

себя неподъемный крест, о чем и пожалею однажды и — или сброшу его, или рухну под ним. Я же приняла это не как крест, а как путь, изобилующий светом, который указал мне Господь после смерти Сергея, но который за долгие годы до этого начал брезжить в моей душе. Для меня это не «переход»: это то, что мало-помалу росло во мне, обретало форму.

Сергия Радонежского, узников вывели под конвоем на старый рудник, избили

и стали сбрасывать в глубокую шахту. Палачи бросали в шахту ручные гранаты. Матушка и великий князь Иоанн упали на выступ в стене шахты. Оторвав от своего апостольника часть ткани, преодолевая боль, Елизавета Федоровна перевязала раны князя. Сохранились свидетельства, что проходящие мимо люди слышали, как из глубины шахты звучала Херувимская песнь.