Невская битва

карельскими, финскими, балтийскими и славянскими племенами, которые жили вперемежку и

то нападали друг на друга, то объединялись, чтобы вместе защищаться или нападать на другие племена. Шведы пытались крестить карельские, финские, балтийские и славянские племена и обезопаситься от грабительских набегов на свои земли, ими также предпринимались неоднократные рейды по берегам Невы и непосредственно в новгородские земли. В отдельные периоды истории, например, в конце XII в. и сама Швеция, ослабевшая в результате внутриусобных конфликтов, подвергалась набегам карельских и финских племён, а в 1187 году вместе с новгородским войском они сожгли древнюю столицу Швеции Сигтуну.

В этом противостоянии обе стороны, и русская, и шведская, стремились поставить под свой контроль территорию, прилегающую к реке Неве, связывающей Балтийское море и Ладожское озеро, а также Карельский перешеек.

В декабре 1237 года папа римский Григорий IX провозгласил второй крестовый поход в Финляндию, а в июне 1238 года датский король Вальдемар II и магистр объединённого ордена Герман фон Балк договорились о разделе Эстонии и военных действиях против Руси на территориях, прилегающих к Балтийскому морю, с участием шведов[4]. Русские земли в эти годы были ослаблены монгольским нашествием.

Невы. Высадившись на берег, шведы и их союзники раскинули свои

шатры в том месте, где Ижора впадала в Неву. Новгородская первая летопись старшего извода сообщает об этом так:

« Придоша Свѣи в силѣ велицѣ, и Мурмане, и Сумь, и ѣмь в кораблихъ множьство много зѣло; Свѣи съ княземь и съ пискупы своими; и сташа в Невѣ устье Ижеры, хотяче всприяти Ладогу, просто же реку и Новъгородъ и всю область Новгородьскую. »
Согласно этому сообщению в составе войска шведов были норвежцы и представители финно-угорских племен сумь и емь, в войске находились также католические епископы. Границы Новгородской земли охранялись «сторожами»: в районе Невы, по обоим берегам Финского залива, находилась новгородская «морская стража» из финно-угорского племени ижора. На рассвете июльского дня 1240 года старейшина Ижорской земли Пелгусий, находясь в дозоре, обнаружил шведскую флотилию и спешно послал доложить обо всем Александру.

Ливонский поход на Русь начался в августе, чем может объясняться, с одной стороны, выжидательная позиция шведов, а с другой — незамедлительная реакция Александра[4]. Получив известие о приближении противника, князь Александр Ярославич принял решение действовать своими силами, не запрашивая помощь у отца[5]. Согласно «Житию», Александр выступил с малой дружиной (двором), и многие новгородцы не успели присоединиться, так как поспешил князь выступить. Также в битве участвовали ополченцы из новгородской крепости Ладоги, присоединившиеся по пути.

своего…»[5]. Кирпичников А. Н.[3] трактует это сообщение как нарушение дружиной

Александра строя отряда шведского короля уже при первом конном копейном столкновении. В русском войске помимо княжеского отряда были как минимум 3 отряда знатных новгородцев, имевших свои дружины, и ладожский отряд[3].


Б. Чориков. «Победа Александра Невского над шведами»
В «Житии», которое имеется в младшем изводе Новгородской первой летописи, упоминаются шесть воинов, совершивших подвиги во время сражения (из них трое дружинников князя и трое новгородцев):

Гаврило Олексич, «увидев королевича, влекомого под руки, въехал до самого корабля по сходням, по которым бежали с королевичем», поднялся на борт, был сброшен вниз, но потом снова вступил в бой. Сбыслав Якунович, вооружённый только одним топором, бросился в самый центр вражеского войска, а за ним ловчий Александра — Яков Полочанин размахивал своим длинным мечом. Отрок Савва проник в центр шведского лагеря, «ворвался в большой королевский златоверхий шатёр и подсёк столб шатёрный»[5]; потеряв опору, шатёр свалился на землю. Новгородец Миша со своей дружиной сражался в пешем строю и потопил три вражеских корабля. Шестой упомянутый воин — слуга Александра Ярославича Ратмир — сражался пешим против нескольких шведов, был ранен и погиб.

Сражение длилось до наступления вечера; к ночи противники разошлись. Шведы потерпели поражение, и к утру отступили на уцелевших кораблях, и переправились на другой берег.

на Ладогу и Новгород и тем самым предупредили опасность скоординированных

действий Швеции и Ордена в ближайшем будущем.

Однако из-за страха перед тем, что после победы роль Александра в ведении дел может возрасти, новгородские бояре стали строить князю всевозможные козни. Александр Невский уехал к отцу, но уже через год новгородские жители снова пригласили князя для продолжения войны с Ливонским орденом, подошедшим к Пскову.

второй крестовый поход в Финляндию, а в июне 1238 года

датский король Вальдемар II и магистр объединённого ордена Герман Балк договорились о разделе Эстонии и военных действиях против Руси в Прибалтике с участием шведов[2]. Русские земли в эти годы были ослаблены монгольским нашествием.

15 июля 1240 года шведы были разбиты на Неве, а в августе 1240 года Орден начал поход на Русь. Против русских выступили ливонские рыцари (сам ландмейстер Тевтонского ордена в Ливонии Андреас фон Вельвен участия в битве не принял), ополчение дерптского епископа Германа Буксгевдена, дружина русского князя Ярослава Владимировича, войско эстов и войско короля, упоминаемое в Ливонской рифмованной хронике[3] и других западных источниках[4] (датского — см. комм.; либо шведского[1]).

в отличие от сражения при Омовже в 1234 году, близкие

ко времени битвы источники не сообщают о том, что немцы проваливались под лёд; по мнению Дональда Островски, эта информация проникла в поздние источники из описания битвы 1016 года между Ярославом и Святополком в «Повести временных лет» и «Сказании о Борисе и Глебе»[10].

В том же году Тевтонский орден заключил мирный договор с Новгородом, отказавшись от всех своих недавних захватов не только на Руси, но и в Летголе. Также был проведён обмен пленными. Только через 10 лет тевтонцы попытались вновь захватить Псков.

что в битве на каждого немца приходилось 60 русских (что

признаётся преувеличением), и о потере в битве 20 рыцарей убитыми и 6 пленными[11]. «Хроника гроссмейстеров» («Die jungere Hochmeisterchronik», иногда переводится как «Хроника Тевтонского ордена»), официозная история Тевтонского ордена, написанная уже значительно позднее, говорит о гибели 70 орденских рыцарей (буквально «70 орденских господ», «seuentich Ordens Herenn»), но объединяет погибших при взятии Александром Пскова и на Чудском озере.

В Новгородской первой летописи сообщается: «и паде Чюди бещисла, а Нѣмець 400, а 50 руками яша и приведоша в Новъгородъ»[12] (вариант: «и паде Чюди бещисла, а Нѣмець 500, а 50 руками яша и приведоша в Новъгородъ»[13]).

Согласно традиционной в российской историографии точке зрения, эта битва, вместе с победами князя Александра над шведами (15 июля 1240 года на Неве) и над литовцами (в 1245 году под Торопцом, у озера Жизца и близ Усвята), имела большое значение для Пскова и Новгорода, задержав напор трёх серьёзных врагов с запада — в то самое время, когда остальная Русь была сильно ослаблена монгольским нашествием. В Новгороде Ледовое побоище вместе с Невской победой над шведами ещё в XVI веке вспоминалось на ектениях по всем новгородским церквям.

В советской историографии Ледовое побоище считалось одной из крупнейших битв за всю историю немецко-рыцарской агрессии в Прибалтике, и численность войск на Чудском озере оценивалась в 10—12 тыс. человек у Ордена и 15—17 тыс. человек новгородцев и их союзников (последняя цифра соответствует оценке и Генрихом Латвийским[14] численностей русских войск при описании их походов в Прибалтику в 1210—1220-х годах), то есть примерно на том же уровне, что и в Грюнвальдской битве (1410) — до 11 тыс. человек у Ордена и 16—17 тыс. человек в польско-литовском войске[15]. «Хроника», как правило, сообщает о малочисленности немцев в тех сражениях, которые были ими проиграны, но даже в ней Ледовое побоище однозначно описано как поражение немцев, в отличие, например, от Раковорской битвы (1268).