Презентация1

Родители были сосланы в Сибирь в Томскую область, там

я и родилась. Папа Глактионов Сергей Николаевич, родом был с Казани, мама Виктория Борисовна, родилась на Украине. Со слов родителей, когда их сослали, жили они на болотах, лес рубили, в шалашах жили. Себе домики разные строили. Это было 1935 году. Мама только вышла замуж, была лошадь, посчитали их богатыми, просто взяли и выслали. Сестру старшую зовут Галина,1937 года рождения, она сейчас в Архангельске живет. После меня еще сын у них родился, брат мой 1943 года рождения. Жил в Москве, работал в МВД, дослужился до подполковника, два года назад умер.
Годы после войны помню хорошо, как мы жили бедно, но дружно. Отца на фронт не забирали, он болел, ему делали операцию. Отец врачом был, вот он 2-3 месяца в одной деревне полечит, поживем немного, опять переезжаем, весь район объездили. Я помню, как мы на лошадях перебирались, где и пешком шли. Больницы не было, нас то в клуб поселят, то в контору. Даже на скотном дворе избушка была, так вот и жили. Мама санитаркой помогала папе. Мама 30 рублей получала, папа 50 рублей. В 1947 году, когда репрессировали отца, уже не стали с места на место гонять. Корову и поросенка держали. Образование я получила в Томске, 10 классов, техникум лесо-технический, и техникум по нефтяной-газовой промышленности и по распределению уехала в Узбекистан в Бухарскую область. Там вышла замуж, муж у меня с Кабардино-Балкарии так и остались в Узбекистане. Родила двух дочек Алену и Светлану. Работала начальником отдела снабжения в большой организации, 2000 рабочих у нас было, перекачивали газ, нефть по ветке Бухара-Урал. Я считаюсь ветераном нефтяной газовой промышленности. 36лет проработала. Заработала пенсию 132 рубля, самая большая. Когда союз распался, узбеки были агрессивно настроены, моментом перестали говорить по-русски, выгоняли нас в Россию. Они всех русских увольняли, кто нужен был на производстве, тех оставили. Меня долго не отпускали, муж мой и дочь переехали в Урдому, а я еще полтора года в Бухаре жила, не отпускали, говорили, когда научишь на свое место кого ни будь, потом только поедешь. Дочка Екатерина в Москве закончила швейное производство, по направлению ее отправили работать в Архангельск. Это было в 1978 году. В Архангельске она познакомилась с Димой, а он родом из Козьмино. Они приехали жить к нам в Узбекистан, 12лет жили с нами. Ну а когда Союз распался, Дима вперед уехал к брату в Мурманск, в Мурманске не получилось, уехал к матери в село Козьмино. Алена позже тоже уехала к нему. А потом уже и мы к ним переехали. Вот уже в Урдоме 21 год живем. По родству нам достался этот дом, где мы живем, недавно расширились. Раньше он принадлежал Елизавете Петровне, она была сестрой Димы Тупысева. Елизавета Петровна как раз собиралась уехать к дочери на Украину, Дима позвонил, сказал, что она не дорого продает дом, мы купили. Я переехала, мне уже 57 лет было. Живу сейчас с дочкой Светой и внучкой Валерией, вторая внучка Александра в Архангельске учится. Валерия рукодельница, много поделок делает красивых из бисера и бумаги. Побросало меня в разные места, жизнь прошла, сейчас только вспоминать остается.

Альберт Григорьевич. 1 декабря 1939 года рождения.

я в Вологодской области, в маленькой деревне Низ. Рядом еще

пять деревень на одной маленькой реке, которая называлась Петух. А верхняя пятая деревня, называлась Вершина. Очень бедный край, плохие поля, почва песчаная. Тогда еще не было колхозов, мой дедушка, для того чтобы почва была нормальная, рубил деревья, сжигал и в результате облагораживал эту почву. Отец Шутов Михаил Митрофанович работал простым колхозником, а в 1939 году он был председателем колхоза, но его сняли с должности, так как был хороший урожай льна и он раздал своим колхозникам. А в других колхозах не было урожая, и сверху был приказ, отдать все государству, а он не отдал. Мама Шутова Анна Спиридоновна. Мама была не грамотная, окончила в 1930 году ликбез, т.е. училась всего один месяц. Ее научили читать, расписываться. Она родила девятерых детей, четверо умерло. Когда началась финская война, отца взяли военным. Он был в роте связистов. Командовал им Петербургский инженер. И он сказал: «Михаил, вот если сейчас война закончится, а она быстро закончится, начнется другая, очень серьезная война, она будет кровавая, долгосрочная. Поэтому, если ты приедешь домой, то поступай обязательно в связь». Отец так и сделал, перевез свою семью в поселок, в районный центр в Вологодской области, рядом с Черепавцом. Там мы жили. Я помню, когда отец пришёл из финской войны, он принес портянки, мама сшила мне из них пальтишко, мне было 4 года.
Когда началась война, у отца была бронь, он был начальником участка связи от Череповца до Бабаево. Отец рассказывал, что эта линия Череповец – Бобаево, шла на Санкт-Петербург, ходило очень много поездов, которые возили солдат. Немецкие самолеты бомбили, наша Вологодская область, тоже подвергалась бомбежке. Когда бомбили поезда, внутренности людей лежали на проводах, и в результате терялась связь. Это так страшно было, очень много людей погибло, не доезжая до Питера. И когда раньше едешь на поезде, по всей бровке железной дороги были красные кресты. Сейчас этого ничего нет, все почищено.
В военные годы было очень голодно, потому что все что было, отдавали фронту. Как рассказывала мама, что приходилось делать лепешки из мха, облагораживали семенами льна, чтобы более калорийно было. И что интересно, в деревнях не было своих огородов, было все колхозное. Я помню, что около нашего дома был маленький огородик, только чуть картошки сажали. Вот это было странно как то. А с колхозных полей ничего не давали. Собирали ягоды и грибы. Ягоды собирали в основном клюкву, так как дольше хранится. Даже после войны, собирали клюкву, вывозили товарными вагонами и стаканами продавали. Я хорошо помню, очень часто вместо семечек, северные деревни торговали клюквой. Выезжали один раз в год, продавали клюкву и на эти деньги жили, покупали хлеб.
У мамы до меня умерло трое детей, они были слабые, не доедали во время войны. Первому брату Аркадию было 12 лет, он во время войны шел 12 километров, папе выдавали карточки, брат ходил за хлебом, простудился, заболел ангиной и умер. Второй брат умер после войны в 1947 году, раньше вместо сахара был заменитель - сахарин, и вот он чаю напьется, а потом у него оказалась водянка, и тоже умер в 12 лет на моих глазах. И третий ребенок тоже умер после войны. 1947 год был самый тяжелый, отменили карточки, а с карточками ты все равно пайку хлеба получишь. А в 1947году надо было в 4 утра встать в очередь, мама нас будила или сама стояла в очереди. Было очень трудно с продуктами, в основном был хлеб. Белую муку давали только по праздникам 1 мая и 7 ноября.
Когда отец вернулся, после войны еще два брата родились и две сестры, нас было пятеро. Нужно должное отдать родителям, как бы плохо не было, но они нас всех выучили. У нас три учительницы, один врач и один инженер. Братья закончили Петербургские вузы, а мы Череповецкий институт. Два физика и один литератор. Я отработала 40 лет в Урдоме педагогом физики. Приехала суда по распределению, это было в 1963 году. Учителей было очень мало, мне захотелось уехать из дома. Потому что мой институт был 50 км от дома, я каждые субботу и воскресенье была дома. Мне надоел контроль родителей, и я уехала. Отец не отпускал, он по карте вычислил, что до Коми 80 км, а Коми край заброшенный и глухой, там очень много тюрем и прочее. Но я все равно уехала. Тогда Школа относилась к Котласу. Я ехала в Няндскую среднюю школу, а потом она стала Урдомской средней школой. Мы жили вначале в доме приезжих, там я встретила Альберта Григорьевича. Позже нам с девушкой врачом дали четвертушку, но она уехала почти сразу в Архангельск. А я так и осталась работать. Вышла замуж за Альберта Григорьевича. У нас трое детей Галина, Михаил, Григорий. Восемь внуков и два правнука».

родился в Архангельской области, в Устьянском районе в деревне Матвеевская

(в народе называли Заручьевна). На берегу реки, стояли три маленькие деревни. В Матвеевской двенадцать домов было, следующая деревня Кочеватка , где мама родилась, там семь домов, а в третьей деревне, хоть и Задней называлась, домов пятнадцать. В войну я помню с лучиной сидели. А потом керосиновые лампы появились. Электричество было после 1950 года. Земли, по сравнению с Вологодской областью, бедноватые, но урожаи не плохие. Выращивали в основном рожь, ячмень, пшеницу, лен и разные овощи. Не помню, чтобы огурцы и помидоры были. Поскольку все три деревни рядышком располагались, был отдельный небольшой, но очень дружный колхоз. Все друг друга знали и все дружно работали. В колхозе своя конюшня, свой скотный двор, и даже свинарник, своя зерносушилка. Земли облагораживали, вырубали лес, сжигали и земли становились плодородными. Дед рассказывал, что сухие сучья обрубали, привязывали к лошади и боронили, золу равномерно распределяли, потом пахали. И вот, что удивительно в нашем маленьком колхозе, благодаря тому, что все были дружными, голодом не сидели. Озеро спасало, много рыбы было.
В этой же деревне у деда было трое детей, два сына Григорий и Алексей и дочка Тамара. Дочка всю жизнь в деревне учительницей проработала. Муж у нее был ранен на войне, его отправили домой. У них родилось трое детей. Младший брат отца, Алексей на войне получил инвалидность, ранен был в позвоночник. Отца звали Григорий Александрович. 1907 года рождения. У него крестьянская жилка была. В 14 лет мужики его взяли в бригаду плотников, и вот как он быстро и умело работал топором, я за всю свою жизнь таких людей не встречал. Раньше, вручную тесали шпалы, были топоры высокие, тяжелые. Однажды отец взял топор, а мужик топор насадил плохо, топор взлетел и вонзился в отца. Его везли 4 км, потерял много крови. В соседней деревне был лекарь, он его выходил. Отец научился валенки валять, сапоги шить. Закончил отец курсы ветеринаров и работал в селе, километров 80, от места рождения. Когда война началась, его забрали в армию. Я был маленький, мать увезла меня обратно на родину и мы поселились у дедушки Александра Андреевича в зимней избе. Бабушка Надежда Федотовна и дедушка Александр Андреевич жили в летней избе. Мама школу не окончила, но грамоте ее обучили, она могла прочитать письмо, написать, расписаться.
Когда отцу исполнилось 16 лет это в 1923 году, шел передел земли, и землю отмеряли по мужчинам в семье и не женатые не брались. Отцу срочно нашли невесту, чтобы надел нарезали. Отца женили в 16 лет. Это была его первая жена. Вскоре они развелись, и уже 1930 году он женился на моей маме. Родители всю жизнь прожили вместе. У меня были две сестры. Одна сестричка, ей было около двух лет, подошла к печке в легком платьице, платьице вспыхнуло, и она от ожогов умерла. А про вторую не знаю, родители не рассказывали. Из троих я один остался.

мать уходит на работу, я один просыпаюсь за шкафом темно,

мне кажется, что там кто - то сидит, я боюсь вылезти из одеяла, потом посветлеет, смотришь, уже никого там нет. Вставал на подоконник, кто-нибудь мимо проходит, стучу по стеклу, ору. Бабушка откроет, выпустит меня. Пробовали в деревне найти няню, чтобы детей не бросать одних. Была у нас в деревне одна беженка, ей предложили, чтобы она за детьми присматривала, а ее питанием обеспечивали. Но мы эту тётеньку очень боялись, она знала плохо русский язык, и разговаривала с большим акцентом. У нее были чёрные волосы. Мы все ревели хором, и через неделю ей отказали, все матери сказали, что не будут отдавать детей. В деревне жила девушка Поля, она с детства инвалид, не могла ходить. Поля научилась шить на машинке и ей заказы давали. И с ней договорились, приносили ей еду, молоко, хлеб, а она присматривала за детьми. Мне было четыре года уже. Помню, на дверях был вьюшек, вот кто постарше вставал на корточки, второй на него, дверь открывали и убегали. Я в реке нашей три раза тонул, три раза меня спасали.
Запомнил, как цыгане приходили в деревню, в лесу табор свой раскинут и начинают по домам ходить, гадать муж вернется с войны или нет. Женщины расплачивались молоком, картошкой. К матери моей обратились, предлагали погадать, она отказалась, дала им картошки, хлеба, но сказала, чтобы ей не гадали. Цыганка глядя на меня сказала: «А он у тебя живучий, его и палкой не убьешь».
Помню возращения отца после войны. Слышу, кто то идет, жесткие шаги, дверь открывает, а я спрятался под стол. Вижу ноги, сапоги и длинную шинель. Мать тут кинулась на встречу. А я из под стола рот открыл, ничего понять не могу. Это было в ноябре месяце, 1945 году. Он всю войну прослужил в Сопках, артиллеристом был, а потом уже в конце войны, когда японцев добивали, отца перекинули во Владивосток. И вернулся поздно, когда уже все демобилизованные были.
В деревне во время войны электричества не было, приходили с фронта письма, женщины всегда общались, проводили вечеринки. Собирались в одной избе, шили, вязали, пряли, всегда лучинка горела. Приходили по очереди то к одному, то к другому. Я помню на печке сижу, три года мне было, женщины сидят, каждая при деле, кто прядет, кто чего делает. И письмо пришло, читают, а я матери говорю: «Я тоже немцев бить буду мутовкой». У матери был брат Петя, его в армию не взяли, у него рука была правая сломана, и неправильно срослась, надевал кожаный манжет, фиксировал. Он бригадиром был. И вот дядя Петя меня частушкам учил, и ставил перед собранием петь. Когда отец вернулся, собрались мужики, все курят, дым столбом, рассказывают, кто где, как служил. Выпивают за встречу. Отец говорит: «Все ребята курить бросаю», всё что было у него раздал мужикам и он больше с этого момента не курил.
Учиться я начинал у тети Тамары. А когда отец пришел из армии, он был в партии, и ему сразу предложили председателем Ростовского сельсовета, семь километров от нашей деревни. Мы туда переехали, квартиру сняли. Я год пропустил школу, болел. Потом родители переехали в райцентр Шангалы, ему предложили директором инкубаторной станции. Я окончил Устьянскую среднюю школу10 классов. Потом окончил Архангельский лесотехнический институт. Приехал в Урдому писать диплом, так здесь и остался. Женился в 1964 году. Вот уже 56 лет живем вместе».

с Донбасса, а мама Нина Васильевна из поселка Круглицы, Котласского

района. Познакомились они в Архангельске в 1940 году. Папа в Архангельске служил в пограничных войсках. В этом же году он маму повёз на Украину, познакомить с родителями, они быстро вернулись, мама уже беременная была. Нас детей четверо, две сестры и два брата. Так мы жили в Архангельске, отец служил, я родилась, с нами еще тётка жила, у мамы сестра. Во время войны, папа служил в гарнизоне. Родители ушли в дом офицеров, я была у тетки, она со мной нянчилась. Домой вернулись, а угол дома снесли, бомбёжка была. Мы у тетки жили, а потом отца отправили в Мезень на охрану границы Белого моря, так вот мы там всю войну и пробыли. С 1941 по 1945 год мы жили в Мезени, поселок Койда. Помню, мне 4 года было, выйдешь на улицу, сплошные болота были, и везде морошка. Помню, как отец в походы ходил на лыжах. Голода большого не помню, папа все время паек получал, одежду. Позднее голод почувствовали, после войны, мама очистки собирала и сушила на окошке, молола, котлетки делала. В Урдоме, когда жили, помню большие очереди за хлебом, все по карточкам брали. В детстве игрушек не было, мама нарвет тряпки вот и играли, куколки шили, тетка у меня в Лименде хорошо шила, мамина сестра. Она привозила тряпочки.
Был такой случай. Мама меня послала в Нянду в магазин, купить хлеба. Я пришла, а там привезли игрушки, зайцы, неваляшки, обезьяна крутится заводная. Я стояла, смотрела, думаю, куплю эти игрушки, папа меня не заругает, папа добрый был, а мама строгая. Папе скажу, а уж мама, что будет, то будет. Я прихожу, мама стирает, увидела, что я игрушки купила и давай меня мыльной простыней хлестать. Кричит: «Что ты наделала, нам до получки еще столько жить, а ты все деньги потратила!» Налупила меня, я из окна выпрыгнула на кухне. Вечером приехал папа на пригородном поезде, а мы бегали его встречать, он всегда нам привозил сухари и сахар в пачках. Он мне говорит: « А ты чего не веселая?» Я пожаловалась, что меня мама за дело набила. Папа пришел домой, посмотрел на эти игрушки, говорит, поставьте на комод пусть стоят, как украшение. Нам дадут поиграть немного, ключик обязательно на место положить. Долго у нас эти игрушки были, я уже замуж выходила, они все стояли на комоде. Мама всю жизнь не работала, все с нами была. Когда я пошла, работать в детский сад, ее позвала нянечкой, она отработала до самой пенсии, и еще пять лет после пенсии.
В 1945 году в Мезени родилась сестра. Мне уже было 4 года, мы переехали в Архангельск. Нас везли по морю, мы попали в шторм. Папа так и остался служить, потом перешел в органы МВД, так он всю жизнь проработал в милиции. Отправили его из г. Архангельска в г. Котлас в линейную милицию, в Котласе мы жили у горбатого моста. Жилья не было, жили в маленькой комнатке, я все нянчилась с Людой младшей сестрой. Потом отца перевели в Сосногорск, поселок Ижма. Родился брат Юра. Там я пошла в первый класс, но маме был не климат, она очень часто болела. Перевели в Кулой за Котлас, я закончила второй, третий класс. Четвертый класс я училась в Сольвычегодске. Папа все добивался отдельного жилья. В 1954 году мы переехали в Урдому из Сольвычегодска. В Урдоме до сих пор и живу. Отец работал начальником милиции на станции Урдома. Участок Урдома-Виледь. Я закончила 11 классов, Люда училась в 8 классе, мы школу окончили в Сольвычегодске, здесь не было средней школы.
Был такой случай, папу вызвали на Виледь, сбежал заключенный, отец поехал без оружия, оружие было сдано на хранение. А преступник был вооружен ножом, преступник с поезда спрыгнул и побежал, папа за ним и он отца ранил в голову и возле сердца. Тут же его загрузили на паровоз и увезли в Сольвычегодск, это было в 1960 году. Папу спасли, но здоровье его надорвалось, он прожил мало 54 года. И умер от тромба в сердце.
Я все в няньках была, мама болела. В садик мы не ходили. Сразу как приехали, жили на станции Урдома, возле клуба. Новый дом четырех квартирный, мы зашли, были только бревна, и пакля. Мебели, ни какой не было. Столы, какой то сундук, кровать, у нас сразу ни пододеяльников, ни простыней не было. Мы все время дрались, кому одеяло колючее достанется. Папа работал один, зарплата была маленькая. Он получал образование уже в Урдоме, я училась, и в это же время папа учился во Владимире в школе милиции. Как он образование получил, сразу стал капитаном милиции. Я в Урдоме окончила 7 классов. 8,9,10 училась в Сольвычегодске и сестра так же, жили в интернате. А братья уже в Урдоме окончили школу. Потом получила образование в Архангельске в педучилище и приехала в Урдому работать. Год проработала воспитателем, меня поставили заведующей и я 32 года отработала заведующей детским садом на станции Урдома. В 1965 году вышла замуж за Георгиевского Владимира Николаевича и переехала на Первомайку, так в этой квартире и живу. Сестра школу окончила 10 классов и уехала к бабушке на Украину и там всю жизнь прожила. У нее двое сыновей. У меня две дочки. С мужем мы прожили 47 лет. У меня две дочки.

деревне Патракеевке, Приморского района, Архангельской области, на побережье Белого моря.

Папа Бурков Виктор Алексеевич, 14 августа 1919 года рождения, до войны плавал на кораблях, познакомился с мамой, мама-Буркова Тамара Михайловна, 16 августа 1919 года рождения, она была буфетчицей на судах. Мама с Украины с Харькова. На родину к маме не успели съездить, доехали до Москвы, началась война. Вернулись обратно, отца сразу забрали в армию. Есть старшая сестра, Захарова Римма Викторовна, родилась 28 Февраля 1942 года, в Мурманске. Живет в настоящее время в Архангельске.
Отец на войне защищал Заполярье, маму пытались эвакуировать, но мама и бабушка Мария Николаевна, уперлись и не поехали, остались в Мурманске. Жили до тех пор, пока не разбомбили квартиру. Пришли из бомбоубежища, а от дома две головешки. У бабушки был дом в деревне Патракеевке, пришлось туда переехать. В деревне был голод, разруха, но колхоз существовал рыболовецкий «Красное знамя». Папа в госпиталь попал в Сольвычегодск, ранили его, руки прострелены насквозь. И в Уйме потом лежал, но оттуда он сбежал и снова вернулся на фронт. В это время я и родилась. После победы отец вернулся. Мы так и жили в деревне, голодно было. У бабушки были драгоценности, муж ее Бурков Алексей Алексеевич был судовладельцем, в Норвегию ходил. Мама пешком ходила 75 км в другое селение и обменивала драгоценности на хлеб и рыбу, чтобы выжить. Потом деду что - то подложили, и он был осужден. Сидел сразу на острове Мудьюк, потом его от - туда отправили, но домой так и не появился, умер. Позже бабушке кто- то сообщил, где он лежит, она решилась ехать, он закопан был в кучу рыбы. Бабушка откопала и похоронила его по-человечески. Чтобы выжить, собирали ягоды, продавали. Недалеко от нас тундра, в сторону идешь, а там карликовые березки растут.
Мама после войны работала в детском доме, с детьми которые остались без родителей, позже работала поваром, потом в воинской части в торговле. Дорог не было, с Архангельском связь держали только через море, позже открыли авиалинию. Я закончила 7 классов, поступила в Холмогорский техникум зоотехником, окончила техникум и по распределению в 1964году попала д. Суходол зоотехником в Совхоз Козьминский. Три года было, как организовался совхоз из мелких колхозов, директором был Добровольский Станислав Павлович. Проработала 11 лет в совхозе и 24 года бухгалтером в администрации. Познакомилась с парнем он пришёл в декабре из армии, а я приехала в феврале. Вышла замуж, звали его Захаров Василий Дмитриевич, 1941 года рождения. Он сам построил дом, баню, хлев, все своими руками. Родила пятерых детей: Алесей 1965г.р., Александр 1968г.р., Андрей 1968 г.р. четыре года назад умер, Николай 1979 г.р., и Тамара 1982 г.р. Сейчас 2 сына и дочка в Урдоме живут. Александр в Ухте. У меня уже 8 внуков и трое правнуков».

области в Шегарке, в семье рыбаков. Отец из многодетной семьи,

родители умерли, когда ему было 9 лет. Папа остался сиротой, жил то у брата, то у сестры. Когда школу закончил, поступил в Томск в пединститут. Отучился один год, началась война. Его взяли в армию, и сразу новобранцев повезли воевать. У отца было ранение в голову и оторвало осколком левую кисть. Был в госпиталях, вернулся домой инвалидом. Стал доучиваться, но так как учителей не хватало, взяли его в школу учителем физики. Вот он маму мою встретил, у них создалась семья и родилась я в 1943 году. У меня есть сестра Татьяна, на 6 лет младше меня. Она работала учителем физики, сейчас на пенсии, живет в Томске. Папа умер рано, мне было 18 лет, он страдал от ранений. А умер от сердечной недостаточности.
Войну я не помню, в памяти у меня лет так с шести. Помню, был голод, всегда хотелось кушать. У нас была корова, огород. Мама работала секретарем в школе, потом в райкоме. Мама закончила только 7 классов, она была из высланных, их не принимали учиться. Они были с Украины. Дедушку, ее отца, как врага народа выслали в Томскую область, моя бабушка с двумя детьми поехала к нему, когда узнала где он. А когда они добрались до Томской области, дедушку уже расстреляли. У меня есть все документы, я туда ездила, давали его личное дело. Никакой он не враг народа, это сосед написал на него такую кляузу. Я была в музее НКВД. Там есть его фотография, которую сделали перед расстрелом. И я помню, что в доме ничего не было, хлеба был дефицит. Молоко, мясо, яйца сдавали, семье оставалось мало. Хлеб, был на вес, черный, но вкусный. Давали по карточкам. Меня за ним посылали. Вот взвешают на 5 человек булку и еще довесочек. Я пока иду домой довесок съем. Все дети несли хлеб в руках и корочку грызли. Но меня за это не ругали. Я работала с детства, на огороде, на сенокосе, ездила с папой дрова заготавливала. Не помню, чтобы мы играли, где то бегали. Были всегда при работе.
Я школу закончила и сразу поступила в медицинский институт на лечебный факультет в городе Томске. Когда училась на 4 курсе, вышла замуж. И через год родила сына. Закончила лечебный факультет, выбрала хирургию. После института меня призвали в армию. Мы жили в закрытом городе Северске, там нужны были специалисты в госпиталь, меня взяли хирургом. Так сложилась жизнь, пришлось переехать в краснодарский край, из-за того что мужа туда отправили по работе, он был военным. Тогда были военные действия в Египте и в Африке, вот он туда ездил в длительные командировки, у него было загорелое лицо, руки, но подробности нам не рассказывал. Муж уехал еще в одну длительную командировку и не вернулся, я осталась одна с ребенком. Стала искать место, где платят северные, и как мужчины ездили на заработки, и я с семьей с мамой, с сыном и племянницей приехала в Урдому, чтобы выжить. Написала на родину в здравотдел, в Архангельск, в Мурманск, и мне пришли вызовы. В Томск меня взяли на очередь, там северные и люди оттуда не уезжали. Брали в Мурманск, но жилье давали только через полгода. Мне пришло письмо из Архангельска, написали, что благоустроенная 4-х комнатная квартира, конечно благоустройства не было, печки, да и работать приходилось день и ночь. Мы когда в Урдому переехали, здесь пекли такой вкусный черный хлеб и делали свое масло на маслобойне. Мы только и покупали масло и хлеб. Я приехала в 1974 году, сын пошел в 4 класс. Сестра у меня училась. Ее дочка жила с нами два года. Потом мы ее отвезли к родителям. Племянница пошла по моим стопам, выучилась на врача акушера-гинеколога, хотела как я, на хирурга идти, но я ее отговорила, это не женская работа.
Со вторым мужем мы познакомились в Урдоме, он жил в Яренске, работал начальником райотдела. Зовут его Иван Иванович Ковалёв. Я его переманила в Урдому, потому что в Яренске не захотела жить. Здесь он работал начальником милиции, а Валентина Федоровна Узбекова, его почтенный помощник была незаменимым человеком. Мама и муж похоронены в Урдоме. Папа похоронен в Томске. Каждый год я ездила в Томск, и всегда с его учениками мы навещаем его могилу. Два последних года только не ездила. Отца моего уважали, любили.

до школы у тети, мама рано умерла, про отца, только

знала, что работал в милиции, а потом ушел на войну и не вернулся. Была бумажка, что он пропал без вести. Из детей я в семье одна. Мне было годика 4, когда мама умерла. У мамы в семье были три сестры и три брата. Они все жили в разных местах. Одна сестра мамы жила в деревне Шаровицы, она меня взяла на воспитание. У нее у самой много детей было. Бабушка учила, как рожь убирать, как серпом работать, вязки вязать, снопы с бабушкой вязали и суслоны ставили. Это я научилась в детстве. Жили скромненько, но дружно. Ходили на луга за луком, за заячьей капустой, за щавелем. Ходили на колхозное поле, сорвем где нибудь турнепс, бабушка наставит в горшочки, выдавала нам по не - многу. Я жила у тети у нее своих 8 детей. А когда я с ней жила, у нее тогда было 5 детей. Из детского дома пришла заведующая, детский дом был в Лене. Она пришла и говорит мой тете, Анне Васильевне, чтобы та отдала меня в детский дом, там она будет сыта и здорова. Тетя думала, но не решалась, а директор приехала собрание проводить с колхозниками и она у тети ночевала. Помню, посадила меня на колени и говорит: « Галя, ты поедешь ко мне в село Лена, у меня много там ребятишек». Я сразу отказалась, а тетя предложила подумать и сказала, что отвезет на лошади. Я закончила у тети Анны второй класс, она посадила меня на лошадь, это было в июне месяце, и повезла в Лену в детский дом. Второй класс я даже не знаю закончила или нет, одеть нечего было, и вот то я хожу в школу, а то дома, тетя меня жалела. Школа находилась в Туглиме, два километра от дома. Ходили в школу лесом, когда разливалась вода, ночевали в школе. Матрасы бросали на пол и так спали. Учительница вечером приходила проведать. Утром встали и за парты сели. Готовили сами, Шура сестра в основном готовила. 1946-1947 годы были очень тяжелые, голодные. И летом меня тетя собрала, повезла молоко в Лену на маслозавод, и меня в детский дом, обещала меня брать на каникулы. Привезла, оставила, меня сразу в столовую позвали. Меня прикрепили к девочке шестикласснице, сказали, чтобы за мной следила, ухаживала. Спали с ней на одной кровати. Спали по два человека, кроватей не хватало. Когда лето закончилось, я пошла в третий класс, меня перевели в другую комнату. Кровать поставили. У нас всего было 6 домов, мы в четырех жили, одна столовая была, один клуб. Мы в разных домах жили, нас распределяли по классам. Три дома двухэтажных были. Там и мастерские. Кормили по – разному. Ложек, мисок не хватало, очередь занимали. Ждешь, потом на раздачу сходишь, там нальют тебе суп гороховый, чаще всего был. Суп через край выпили, и пошли. Я когда пришла, правил не знала, воспитанников много, а у них была договоренность, девочки должны отдавать, если давали яйцо, конфетки. Мне дали подушечки две в этот день, когда я приехала, я чай выпила, кашу съела, а подушечки надо было ребятам вынести, а я их съела. Я только выхожу, они мне тумаков, давай конфеты, а я говорю, что не знала и в следующий раз буду отдавать. И все сладости мы отдавали ребятам. А если не отдашь, они нас лупили. Деревенские нас не обижали, они к нам и не лазили. В учебе я была очень старательная, были и тройки, но очень редко. Я была очень спокойная. Меня воспитатели любили. Когда мы учились, нам сшили сумки холщевые. Мы в них книги носили, у нас учебники были на пять человек. Света электрического не было. Сидели с керосиновыми лампами. Это в 1947 году. В 1956 году окончила школу 7 классов, тоже еще света не было. Мы в детском доме все делали бригадами, полы мыли, воду таскали, дрова кололи, за ягодами ходили, картошку окучивали. Все были при работе. На перемене ходили на болото, и картошку окучивали. Наберем клюквы, и в кулечках отдавали учителю. Одевали нас плохо, ходили в ботинках, ботинки только на чулок, чулок веревками подвязан. Я носила 32 размер, мне выдали 37. Иду, а они с меня слетают. Ходили в осеннем пальто, без рукавиц. На голову платочек байковый. Ходили все под номерами. В баню пойдешь, и говорят какой номер. Когда 14 лет исполняется, в детском доме нас отправляли на производство. Мне в 7 классе летом исполнилось 14 лет. Меня повезли на производство в Архангельск. Нас привезли 10 человек, мы прошли комиссию, и по состаянию здоровья троих нас отправили обратно. Дали нам бумажку, в ней написано, что продолжить обучение в школе. У нас часто цыгане останавливались, и мы очень любили бегать к цыганам, потому что все время хотели кушать. Еду всю по норме выдавали, все взвешивали

принесем, то дров. Нас за работу напоят чаем и мы

были очень довольны. Тетя, когда возила на маслозавод молоко, привозила мне гостинца, то ярушник, то шанежку. Я все время угощала, даже бывало, себе не достанется. Меня очень редко к тете отпускали. Помню тетя Клава приехала из Ленинграда, она служила в морфлоте, меня забрала к себе на каникулы. И тетя Анна раза два брала. Редко отпускали, оставляли все время работать. Летом пионерский лагерь, все на линейку становились и нас распределяли в бригады. И вот первая бригада идет вытаскивать бревна из воды, это старшие классы 5-6. Ходили за ягодами, за черникой, брусникой, клюквой. 10 стаканов сдать нужно было в столовую. Дрова кололи, 10 чурок расколоть надо было. Воду в баню носили кому 5 ведер, кому 10. Белье стирали на досках, я когда училась в третьем классе, мне трусиков давали 20 штук постирать, прачка проверит все чисто или нет. А потом надо на речку сходить выполоскать, а вода холодная руки замерзали, когда совсем холодно, приносили в прачечную и выжимали уже там. Еще надо развешать на чердак сходить. И вот только тогда пойдешь кушать. Колхозу помогали. Ходили лен рвали. Но это не все сразу ходили, а бригадами. Все делали сами, мальчиков учили строгать, пилить. А нас учили шить. Нас учила по швейному делу тетя Вера, она нам накроит и показывает на машинке как прошить. Вышивать учили. Гладить белье, были утюги с углями, помашешь, разделаются угли и гладишь. Надо было все белье погладить, нас несколько человек 5-7. Все делали сами, так и говорили у нас самообслуживание. И очень радовались, когда к нам приходили посылки. Я пока жила в детском доме два раза приходили посылки. Пальто с воротником пушистым, ботиночки. Я помню, как мне дали ботиночки 32 размер с галошами. Очень их берегла, у меня была тряпочка, я часто обтирала их до блеску. Валенок не было, мне дедушка скатал и подарил на день рождение. Дни рождения не справляли. Только помню, раз на новый год мне подарили тетрадь и карандаш. Я песни записывала в нее. А песни писали все, за столом сидим лампу поставим, чтобы каждому видно было. А когда в школу ходили тоже так же стараешься быстрее домашнее задание сделать, чтобы книгу передать другим ребятам. Я когда закончила 7 классов, решила пойти на учителя. Мне нравилось помогать проверять тетради, и вот решила пойти на учителя. Мы поехали поступать с подругой, нам дали рюкзак, туда положили одеяло байковое, простынку, трусики, и рубашку и больше ничего. И еще кастелянша нам дала по катушке ниток и иголки. Мы приехали в Архангельск в педучилище, сдали экзамены, но нас туда не приняли. Нас отправили в сектор детских домов, от туда нас направили в город Шенкурск. И мы поехали на буксирном пароходе, который тащил баржу. Мы приехали только на вторые сутки. С нами ехала учительница, а у нас еды не было и мы все бегали с кружкой воду пили, я хорошо запомнила, что воду пьешь, не умрешь. Учительница спросила, почему мы не кушаем. Мы ей объяснили, что едем из детского дома и кушать ничего нет. Она попросила всех женщин дать нам еды, а вечером сходила к поварам парохода и сказала, что едут шесть детей из детского дома, их надо накормить. И вот повар нам супу налил, второе принес с котлетой, нас накормили. Ну а потом на следующий день мы приехали. Директор общежития выписал нам по три рубля. И так мы поселились в общежитии шесть человек. Я ехала с подругой с Тоней Большаковой, мы вместе учились, и нас учительница попросила помочь ей по хозяйству, она нам потом по платью сшила. Мы в столовую редко ходили, когда стипендию получим, и повар узнал, что мы из детского дома, он давал нам расписание, когда на смене. Мы к нему стучались, и он приносил нам покушать. Денег немного было, когда оставалось, мы сложимся и пойдем немного продуктов купим. А когда нет совсем денег, мы хлеба попросим, водой зальем, печку затопим и прямо в печь, как в детском доме и вот такую тюлю ели, очень вкусно. И это было очень часто. Я училась на учителя начальных классов.

отправили в Емецк, две группы отправили в Сольвычегодск. Четвертый курс

я заканчивала в Сольвычегодске. Практику проходила в Котласе, сдала на отлично. Когда училище закончила, из Сольвычегодска направили меня в Емецк на работу, нужно было три года отработать. Я туда приехала, мне директор говорит, что места нет, учителя на пенсию не выходят, поезжайте обратно. Меня направили в сектор детских домов, но я туда не поехала, поехала к тете Анне. Сразу пошла в Роно. Мне сказали, приедете на конференцию, и потом только на работу распределят. Меня вызвали на конференцию, и там мне сказали, что поедете работать на Яренгу. Это было в 1957 году. Меня посадили на катер. Смотрю, на берегу стоит Лидия Константиновна Коралькова, мой учитель по русскому языку. Она резиновые сапоги мне купила, платье. Портфель свой принесла. Мне дали 4 класс. Отучила 4 класс, отправили меня в Паламыш. Приезжаю, уже лед идет. Меня встретила Нина Таргонская, она одна работала с четырьмя классами. У них свет был только до двенадцати часов. Я отработала четыре года, по два класса у нас было. Мы с Ниной пионерский лагерь организовали сами. Детей вывозили в Сольвычегодск, в Котлас, в Яренск с выступлениями. На школу вешали объявления и показывали диафильмы, все приходили со своими стульями. Когда мы четвертый год работали в Паламыше, нам построили новую школу. Электричество провели на новый год. А поселок закрыли. Оправили нас в Нянду, мне дали четвертый класс. Потом я пошла в маленькую школу мне дали первый класс. В 1963 году в Урдому приехала, мне пятый класс дали. Стаж у меня 47 лет в школе. Я должна была в 55 лет на пенсию идти, но дочку растить надо было. Я еще 12 лет проработала. Дочку Ольга зовут, тоже педучилище закончила. Живет в Казлуке. Внук есть».

высланные в 1929 году. Мама Татьяна Яковлевна, с Куйбышевского района.

Отец Николай Лаврентьевич из Украины. Нас у родителей трое детей и все девочки. Сейчас осталось нас двое. Я старшая, Валентина средняя, а Ирина умерла лет пять назад. Отец на войну не ходил, у него рука была короче другой. Отец был комендантом поселка, были конюшни, много лошадей. Мама работала в совхозе. Помню, как родители, из какой - то делянки привезли избушку, подрубили, построили домик. Одна комната и кухня. Позже уже другой дом построил отец. Мать в лесу работала, валила лес, на лошадях возили. С нами жила бабушка, она нянчилась с сестрами и со мной. Возле дома был огородик небольшой. Картошку сажали, свеклу, морковь.
Я окончила в городе Няндома 10 классов. У нас в поселке была семилетка. Два года после 10 класса, по комсомольской путевке меня отправили работать в школу в начальные классы. Я преподавала в первом и в третьем классах, потом во втором и четвертом. Позже меня отправили в семилетнею школу, и там я преподавала физику и историю. Я поступила заочно в Архангельск, 2 года отучилась, мне нравилось физику преподавать, а заочно физики не было. Я два года отработала, оделась, немного денег подкопила. Отец умер, помогать уже не кому было. Перешла очно на физику, как раз разделение было, математики и физики. 4 года отучилась. В Урдому приехала в 1966 году, сходила школу посмотрела, школа приличная. Меня отправляли то заведующей школой, то завучем, а соглашалась только на физика. Направление было конкретным. А здесь физиком работал Белый Альберт Григорьевич. Он ушел в леспромхоз, а я на его место физику преподавать пошла. Проработала до 2015 года. Работала и завучем, но мне ближе физиком было работать.
Как-то привезла маме рассаду помидор, и когда выросли красные помидоры, мама очень удивлялась. Мама лет десять назад умерла, а отец рано умер, Ирина только родилась. Валентина отучилась на математика, а Ирина закончила педучилище и работала в детском саду. Учились и жили у меня племянники, они дома семь классов окончили и у нас в Урдоме доучивались. Сразу Андрюшка и Ирина, а позже и Сашка приехал».

ребенком. Мне в 1941 году было около 2-ух лет, в

1945 году 6 лет. Что-то помню сама о нашей трудной жизни в те годы, что-то из рассказов мамы, старших братьев, они тоже дети войны. Жили мы – бабушка, мама, я, два брата в поселке Шипицыно Котласского района Архангельской области. Далеко от фронта. Папа был на фронте. Не было у нас оккупантов, не боевых действий, но мы испытали общее горе, нужду, голод и холод. Мужчины, кроме старых и больных, были на войне. Женщинам пришлось заменить мужей и братьев на тяжелых работах, стать механизаторами на производстве, вести домашнее хозяйство, воспитывать детей.
Самое значимое воспоминание мое о войне – это голод. Все продукты, промтовары продавались по норме, по карточной системе. Казалось постоянно что я была не наевшейся досыта. Но нас спасала картошка и овощи с нашего огорода, дары леса (грибы, ягоды). Огород обрабатывали все члены семьи включая меня и в лес ходили всей семьей. Но заготовки овощные, картошка к весне кончались. И как только оттаивала земля, мы бежали на колхозные поля собрать перемерзшую прошлогоднюю картошку. Из нее пекли лепешки. Конфеты подушечки, я попробовала только после войны. Много собирали зелени на лугах (щавель, чеснок, хвощ). Братья ловили рыбу на удочку. Были у нас козы и овцы, от которых получали молоко и шерсть.
О фронтовых действиях узнавали по радио (круглые черные тарелки, закрепленные на стене) и по фронтовым письмам-треугольникам папы и родственников. Как мы радовались письмам папы. Это ведь означало, что он жив. Ведь в другие семьи приходили письма - похоронки.
Мой старший брат вспоминал (ему в 1941 году было 9 лет, в 1945году 13лет), как им в школе приходилось писать на старых газетах, ведь тетрадей то не было. Учебники потрепанные передавались от старших к младшим ученикам. Кроме учебы, школьники вместе с учителями поперечными пилами заготавливали дрова для печек школы. А еще надо помочь старым и больным людям. Занести им в дом ведра с водой, дрова, расчистить дорожку зимой. Взрослые собирали теплые вещи, особенно ценились шерстяные вязаные носки и рукавицы, для бойцов фронта. Наша бабушка в зимнее время все вязала носки и для нас и для посылки на фронт.
В мае 1945 года закончилась война, радости не было предела. Ждали возвращения папы. Но ведь многие мужчины не вернулись домой, а из возвратившихся, многие были инвалидами. Без руки, ноги или обеих, с ранениями внутренних органов. Война закончилась, страна в разрухе. 1946-1947 годы были голодными, тяжелыми. Только в 1947 году отменили карточки-нормы продовольствия и промтоваров. Но жизнь продолжалась, вернее возрождалась. Пришел с войны израненный, но живой наш папа, вся семья полная. Родители построили новый дом, жизнь наша стала улучшаться.
О себе.
После окончания 10 класса Шипицынской школы, поступила в Котласское медучилище в 1957 году. После окончания учебы с дипломом фельдшера по распределению прибыла в Ленский район. Это было в 1959 году. Проработав год в Козьминской больнице, была переведена в Урдомскую (тогда Первомайскую) больницу. Работала 15 лет акушеркой, затем после специализации стала медсестрой физиотерапевтического кабинета. Мой трудовой стаж 50 лет. Я не жалею, что живу в небольшом поселке, что выбрала профессию медработника. Мне всегда радостно общаться с людьми. Благодарна судьбе за то, что пришлось работать с такими специалистами, как И. И. Ростокин, А.И. Бикбашев, Е.А. Петухов, З.Д. Гардт, В.А. Черненко, Г.В. Годовикова, Р.Н. Кравец, В.П. Сахина, А.С. Трушина. Сейчас я на заслуженном отдыхе.

Василий Степанович и Смирнова Евдокия Ивановна. Они родились в 1900

году. У меня две сестры, одна жива, живет в городе Ветлуге, зовут Таисия, 17 декабря 1934 года рождения. Мне было 4 года, когда отец уходил на войну. Помню, как меня отец донес до ворот, и отца я больше не видел. Еще запомнил, как мы с отцом ловили рыбу, большую щуку поймали, отец дал мне ее подержать, она упала у меня из рук, я заплакал, думал что щука убежит. Еще во время войны был такой случай, мы пошли за грибами в лес, нам нужно было перейти бугор, и летит немецкий самолет, мы все разбежались в разные стороны, боялись что пристрелят, это было в 1943 году.
Мама в колхоз не хотела вступать, а потом жизни не стало, пришлось вступить. В этом колхозе так она до конца жизни и проработала. Маме, нужно было норму выполнять, я ей помогал, сено убирал. Закончил 8 классов и техникум, выучился на механика-слесаря. Служил сержантом в Мурманской области, на границе Норвегии и Финляндии. Когда я учился в техникуме, меня отправили на практику в Кировскую область, мне не понравилось. Техникум закончил мне предложили в Кировскую область на работу, но я отказался. Тогда директор мне сказал, поедешь в Архангельскую область, в самое большое болото. Нас бульдозере повезли, это было в 1957 году. Вот так я попал в Урдому. Женился на Раисе Александровне, она работала в леспромхозе. Нам дали маленькую квартиру, и до сих пор я здесь живу. Родили двух сыновей Олега и Игоря, Олег умер.
Работал я с 1957 года и до пенсии в леспромхозе. Начинал слесарем, потом бригадиром – механиком. Жена у меня умерла. Одному сложно, встретил хорошую, добрую, женщину Любовь Евгеньевну, вместе уже 19 лет.
Пришло письмо от татарина «Отец ваш погиб, его не ищите, мы договорились, идем на фронт, кого застрелят, сообщим на Родину». Лет 30 ничего не было известно, где похоронен отец. Позже сестра нашла могилу, узнала в военкомате. И мы поехали на машине с внуком и сыном Олегом, нашли могилу.
Я уже прадедушка, у меня 4 внуков, и 5правнуков».

они 7 классов закончат, это считалось образование, и она в

деревне была учителем начальных классов. Отца звали Александр, я его не помню, он ушел на войну и не вернулся, мне было всего 3 года, знаю, что он был председателем колхоза. Есть брат Слава, он старше меня на год, 1937 года. Был у нас еще третий братик, но он умер совсем маленьким. Когда война началась, мама стала пробираться к своей матери. Бабушка жила в Ярославской области, в большом селе. У мамы там жили 2 сестры и брат. После мамы сестра Лидия, она жива, ей 101 год. Брат мамы, Иванов Валерий Иванович живет в Петрозаводске. Он выучился на врача – хирурга, был призван на финскую войну, там обморозил ноги, на одной ноге нет пальцев. Еще одна сестра Иванова Ольга Ивановна, работала врачом – терапевтом.
Я помню, как мама меня везла на саночках, у меня узелочек был с вещами, брат сзади, раньше санки были с плетеной спинкой. Помню что бомбили, вокруг зарево было. Мама говорила, что бомбили Константиновский завод, в нем лошадей выращивали. По пути к бабушке, мы останавливались, мама то на почте работала, то в садике, то еще где-то. Далеко было, вот попутно и останавливались. Мы добрались до села Дунилово, мне уже было лет 5. Поселили нас в бараке деревянном двухэтажном. Длинный коридор и много комнат. В одной комнате у нас было три семьи. Топили печь. Детей было очень много. У нас была большая широкая кровать, спали валетом. А когда жарко все матрасы бросали на пол. И все спали на полу. Место торфяное, люди приезжали добывать торф, их звали торфушками. В этом рабочем поселке мы и жили. Я помню пленных немцев, там везде болото, они оканавливали дороги, один из них мне предложил часы, я испугалась и убежала. В 1948 году мама вышла замуж за дядю Володю, у него был свой частный дом старый, купеческий, жили 2 его сестры и мы. В 1949 году родилась сестра Галя, она сейчас живет в Ярославле.
1947 году, я пошла в школу в первый класс. Мама во время войны работала на трех работах, чтобы нас прокормить. Тяжелое время было, мама ходила в совхоз за мороженой картошкой, ее гоняли от туда. Пекла лепешки из гнилой картошки, мы их «тошнотиками» называли, страшно на них смотреть было, еще пока горячее вкусно, а как остынут сине-черные. По весне бегали в лес корешки ели.
Я закончила 10 классов, поехали мы в Рыбинск поступать, нас не приняли, принимали только местных. В Ярославле в комитете комсомола нам дали путевки. С нашего поселка было 19 человек, четверо нас из одного класса, поехали в Сибирь, строили дорогу Сталинск – Абакан, сейчас Новокузнецк зовется. Дорогу провели, а потом новый поселок строили возле Новокузнецка, работали там, дали новую квартиру, жили мы 6 человек и строили подъездные пути к западно - сибирскому комбинату. Доработала я с 1957 года до 1960 года, в 1960 году вышла замуж за Виталия. Уехала с мужем на Украину. Там пожила немного, не ужились, уехала к маме. В 1961 году родила дочку Марину. Она сейчас живет в Архангельске. Познакомилась с Борисом, вышла замуж. Он уехал по вербовке в Урдому, тогда с Ярослава набирали поселок строить на два года. В 1966 году родила вторую дочку Наташу, она живет в Ярославле. У меня 4 внучки и 4 правнука. Здесь я работала маляром в леспромхозе. Мы и сучья рубили, потом по разметке работала в пило - цехе, везде работала за все 30 с лишним лет. Основная моя работа маляр. На доске почета два раза была и грамоты есть. Два созыва депутатом была».

в Севастополе. Мама Толковская Екатерина Зиновьевна, 1917 года рождения. Папа

Михаил Толковский (фамилия польская).
«Маму эвакуировали в войну и нас отправили на север. Я была совсем маленькая. Отца убили на войне. Мама не любила вспоминать прошлое и не делилась никогда. Она работала в лесу, потом на пути перешла, и проработала всю жизнь на железной дороге. У мамы сестра была и один брат старший. Я закончила всего 2 класса, некогда было учиться, все время в няньках с братьями, и у чужих жила нянчилась, тяжелое время было, все по карточкам. У меня 2 брата Виктор, Толик и сестра Люда живет в Новгороде. Мама жила в Микуни у дочки, помощь ей была, каждый месяц продукты выделяли. Я жила в Сосногорске у маминой подруги, в няньках была, мне 16лет тогда было, там и замуж вышла за Филиппова Ивана, потом мы с мужем в Коми уехали, был уже старший сын. У меня 9 детей, троих похоронила. Дочка Вера живет в Ухте, Наташа в Сыктывкаре, Света в Новгороде, и Люда в Ярославле. Катя и сын Женя живут в Урдоме. Внуков уже не сосчитать, а правнуков примерно 11».

Василий из деревни Шонома, умер в 1937 году, а в

1940 году началась война. Маму звали Быкова (Ложкина) Елизавета Архиповна. Нас у мамы девять детей было. Первая девочка совсем маленькая умерла. Старший брат упал ногу ушиб, у него заражение пошло, папа увез его в Яренск, там он и умер. Вторая сестра Маруся заболела корью, тоже умерла, уже после смерти отца. Потом еще один брат 1,5 годика умер. Война, голод, холод. Страшно вспоминать. Брата забрали в ФЗО (ФЗО - низший (основной) тип профессионально-технической школы в СССР. Существовали с 1940 по 1963 год.) Я окончила 6 классов. В школу ходили три километра в село Козьмино, дороги нет, по ручьям по угорам добирались, ни обуви ни одежды не было. Ходили босиком до октября месяца, пока идешь в школу, ноги замерзнут, сидишь за партой ногу об ногу натираешь. Обратно идешь, уже солнышком немного нагреет, ногам не так холодно.
Хозяйство небольшое держали, была корова, овечки. Огородик маленький был. Мама работала в колхозе на свинарнике, уходила с утра до позднего вечера. Я была самая старшая, всё домашнее хозяйство было на мне. В семь лет хлеб пекла, корову сама доила. Зимой ездили на лошади в лес дрова заготовлять с мамой, таскала чурки, возила дрова домой. В лес ходили за ягодами с сестренками, но боялись заблудиться, далеко не заходили. В колхозе за трудодни давали ячмень, рожь, все мололи на мельнице. Очень тяжело вспоминать те годы. Шесть классов закончила, потом маме помогала, ходила с ней на работу. Больше я нигде не училась, денег у мамы не было. У меня подруга работала в Тыве нянькой и она меня позвала, нужна была нянька в семью. Мне годов 13-14 было. Раньше садиков не было, вот я там жила в семье и нянчилась. Позже меня позвали в столовую работать, посуду мыть. Дали общежитие, нас три девочки в комнате жили. Потом я стала помощником повара работать, позже перевели поваром. Вышла замуж за Георгия Федоровича. Родила дочку, назвали Галиной. Мама нас позвала обратно в деревню, нужно было брату помочь, дом разобрать. Мы только приехали в село Козьмино, Георгия сразу забрали в армию. Дочке было 2,5 месяца. Это было в 1954 году. Он три года отслужил так там и остался. Со вторым мужем я познакомилась в Урдоме, его звали Виталий, прожили вместе 40 лет. Работала я в Урдомском лесопункте, пилили метровые бревна, складывали в пачки и их грузили в Германию. Потом, я ушла на электростанцию, дрова подвозить нужно было, дровами топили. 55 лет вышла на пенсию, и еще 11 лет отработала.
Дочка Галина живет в Котласе. У меня внук и внучка. Внук Роман живет в Санкт-Петербурге и внучка Аня живет в Урдоме. Есть правнучка Даша».