ТОЛСТОЙ И РЕЛИГИЯ

то это не значит того, что Бога нет, а только

то, что Бог не деревянный.“
— Лев Николаевич Толстой

гг.
Исповедь, 1882 г.
В чём моя вера? (1883—1888)
Царство Божие внутри вас

— трактат, 1890—1893
Краткое Изложение Евангелия, 1906
Путь жизни, 1910

противоречия. Христианство проповедует только порабощение и зависимость. Eго дух предпочитает

тиранию и всегда имеет от этого выгоду. Настоящие христиане созданы быть рабами, и они зная это, совершенно не против; эта короткая жизнь ничего не значит в их глазах.

веры, которыми обладаешь в детстве? Какое время может быть лучше

того, когда две лучшие добродетели — невинная веселость и беспредельная потребность любви — были единственными побуждениями в жизни?.."

громадную мысль, осуществлению которой я чувствую себя способным посвятить жизнь.

Мысль эта — основание новой религии, соответствую щей развитию человечества, религии Христа, но очищенной от веры и таинственности, религии практической, не обещающей будущее блаженство, но дающей блаженство на земле. Привести эту мысль в исполнение, я понимаю, могут только поколения, сознательно работающие к этой цели. Одно поколение будет завещать мысль эту следующему, и когда-нибудь фанатизм или разум приведут ее в исполнение. Действовать сознательно к соединению людей с религией — вот основание мысли, которая, надеюсь, увлечет меня».

«такой же настоящей смертью, как и все люди».

бог не является некой внешней человеку сущностью. Толстой полагает, что

знать бога и нравственно жить — одно и то же. Ипостасями такого бога являются нравственные нормы поведения. Толстой называет их. Это — братство и любовь; добро и совесть; стремление давать другим людям больше того, что сам берешь от них.

выражался Толстой, — еще и в сердце каждого человека как

несомненные и радостные истоны».

или А. В. Луначарского, также не отказывавшихся от «религии», но

дававших ей произвольное толкование, вкладывавших в нее иной, отличный от принятого, смысл.

находятся и люди, совершающие и оправдывающие эти отступления.

«верой в ложь».

с которыми он может разумно устраивать свою жизнь. «Бог есть

то высшее, что есть в нас».

в помещении все шторы, добиваясь полной темноты. «На небосклоне русской

литературы вот это Гоголь», — и в конце зала вспыхивала лампа. «Вот это Чехов», — на потолке загоралась еще одна звезда. «Это Достоевский», — щелкал выключателем Набоков. «А вот это Толстой!» — лектор распахивал драпировку окна, и помещение заливал слепящий солнечный свет.