Георг Вильгельм де Геннин 1676 -1750

1697 году он был приглашён генералом Ф. Я. Лефортом в

Россию и участвовал в Северной войне в качестве артиллериста и инженера-фортификатора.
Карьерный рост: в 1700 году — поручик, в 1706 капитан, в 1708 — майор, в 1710 — подполковник, в 1716 — полковник, в марте 1722 — генерал-майор, 1727 — генерал-лейтенант. Проявил себя при взятии Выборга, Кексгольма, Гангута. Судьба свела его с людьми из окружения Петра Великого: Меньшиков, Апраксин, Брюс и другие сподвижники царя.
До 1701 года архитектор оружейной палаты. Затем Северная война: строительство крепостей, пороховых заводов, литейного двора в Петербурге, петровской слободы
С 1713 года де Геннин комендант Олонецких заводов под Петрозаводском (Карелия), которые под его руководством стали крупнейшим промышленным комплексом по производству вооружения в России. В больших масштабах под его руководством развивается металлургическое и металлообрабатывающее производства. Там же в 1714 г. он поддержал создание первого российского курорта «Марциальные воды», организовав строительство санатория в 1717—1718 году у источника «На Олонце», который в 1719 г. посетил Петр 1. Здесь де Геннин показал себя в качестве геолога рудознатца, решив проблему дефицита железной руды разного состава и качества открыв несколько месторождений железных руд и попутно марциальное и кончезерское месторождения минеральной воды в гористой и болотистой местности Карелии.
В 1719 г. загранкомандировка для обозрения горных заводов. Де Геннинг привозит из-за границы 16 мастеров и идею внедрить машинное производство в России.

главным на строительстве Сестрорецкого оружейного завода. Инженер от бога, металлург

обладавший даром лозоходца, сопровождавшим Петра I в его походах, через места ныне называемые Курортный район Санкт-Петербурга. Он определил, что в окрестных недрах есть запасы железной руды, необходимой при выплавке стали и производстве оружия, для разраставшихся военных кампаний по укреплению границы государства. Вторым условием сталелитейного производства является наличие большого количества воды, необходимой, как для технологии выплавки стали, так и для облегчения труда рабочих при вращении колёс машин. Выбор пал на устье реки Сестры, одной из крупнейших на Карельском перешейке. Применить энергию воды Пётр I хотел не только для вращение колёс завода, но и для создания парка с фонтанами напротив Петергофа. Любуясь красотой здешних мест и природных ландшафтов было принято ортодоксальное решение затопить всю эту красоту, построив плотину на крутом повороте р. Сестры.
Строили быстро. Одновременно производили наблюдения за режимом рек, за условиями её будущего использования для нужд завода. Воды явно будет не хватать для работы завода, идея фонтанов отпала. Территория подлежащая затоплению огромна. Строительство стало тормозиться. Когда работ оставалось менее, чем на полгода Петру I пришлось отправить Де Геннина на Урал в апреле 1722 года, для развития сталелитейных заводов на реке Исеть, удалив его тем самым от царского двора и от Сестрорецка. Мастера присланные с других заводов завершили строительство. 27 января 1724 года плотина была достроена полковником Вырубовым и завод начал функционировать с новым более производительным оборудованием.
Ещё 20 ноября 1723 года в письме Геннину на сибирские заводы Пётр I писал: «…что вы заводы Уктуские, Алапаевские и Каменские исправляли и железо доброе на них делают и зачнёте по указу пушки и мортиры лить, то хорошо, а что вы зачали делать фузеи и

ружья делать не надобно, а железо потребное на ружейное дело

присылайте сюда на Сестрорецкие заводы, которые уже совсем сделаны».
Будущее показало, что Сестрорецкая плотина была не достаточно надёжной. Неоднократно паводковые воды её прорывали, снося деревянные цеха, унося жизни рабочих. Большую часть времени, водохранилище Сестрорецкий Разлив и завод простаивали без воды. Её хватало на 1—2 месяца работы после наполнения водохранилища весенним, а затем осенним паводком. В остальное время машины заменялись мускульной силой рабочих.
В феврале 1723 года на Урале Де Геннин на основании разработанной им же административной инструкции получает законное разрешение на строительство нового металлургического завода по производству меди и стали, названного именем императрицы Екатерины Первой, также святой Екатерины покровительницы горного дела. Завод стал градообразующим Екатеринбурга. На строительство, а в дальнейшем и для эксплуатации были привлечены солдаты всех близлежащих частей и гарнизонов, крепостные и вольнонаёмные крестьяне всех окрестных волостей и губерний. Грандиозный размах строительства использовал весь предшествовавший жизненный опыт Де Геннинга. Пуск завода состоялся 18 ноября 1723 года (по новому стилю). Это официальная дата основания Екатеринбурга. Здесь генерал проработал 12 лет. Построил девять новых заводов в том числе Ягошихинский, градообразующий для города Пермь.
В 1734 возвращение в Санкт-Петербург. Пожизненный член военной коллегии и начальник оружейных заводов, единственный имевший право докладывать Императрице Анне Иоанновне. Под его руководством проведена реконструкция оружейных заводов в Туле и Сестрорецке.
В 1750 в возрасте 74 лет 12 апреля Де Геннин умирает. После него остаётся два сына, которые обрусели, жили в России.

Место для завода выбрал В. Татищев. Построен завод под руководством

В. де Геннина. Город назван в честь императрицы Екатерины I. Производственные мощности Екатеринбургского завода включали в себя: 2 домны, 14 кричных молотов, медеплавильную фабрику, стальную и якорную фабрики, машины для сверления пушек и другое. Основная продукция – железо, чугун и медь. В полном объеме мощности завода никогда не использовались. В 1737 году остановлены доменные печи. С конца 1750-х годов постепенно уменьшался выпуск продукции на молотовых, стальной и проволочной фабриках, а в 1769 году прекращено медеплавильное производство. В 1808 году Екатеринбургский завод закрыт.
 

де Геннин — автор книги «Описание Уральских и Сибирских заводов», где

впервые приведено географическое и историческое описание Пермского края, описания Ягошихинского, Пыскорского, Суксунского заводов с планами и чертежами. 1735. — М.: Гос. изд-во «История заводов», 1937.


Уральская переписка с Петром I и Екатериной I. Сост. М.О. Акишин. Екатеринбург, 1995.

был глубокий треугольный залив, который далеко вдавался в берег меж

высоких крутых утесов, заросших густым хвойным лесом. Он напоминал маленький фьорд, в который могли свободно входить соляные баржи из Соли Камской. Этакий дремучий Медвежий Угол с отражающимися в зеленоватой воде темными остриями елей и пихт. А сама речка была тогда полноводнее благодаря изобилию родников в окружающих ее лесистых горах. Можно было просто наклонившись над потоком зачерпнуть чистой воды и без малейших опасений за здоровье утолить жажду..."

Урала. 9(20) марта 1720 года по приказуПетра I капитан-поручик артиллерии Василий Никитич Татищев, управляющий Уральскими

казёнными заводами, известный русский историк и географ, отправился в Сибирскую губернию для постройки заводов по выплавке меди и серебра. Он выбрал для постройки медеплавильного завода место около деревни Егошихи (вблизи устья одноимённой реки, впадающей в Каму) благодаря наличию медной руды и удобному положению для вывоза продукции.[4] В 1721 году Татищев был отозван, а его преемником назначен генерал-майор артиллерии Георг Вильгельм (Вилим Иванович) де Геннин.

Место для завода выбрал В. Татищев. Построен завод под руководством

В. де Геннина. Город назван в честь императрицы Екатерины I. Производственные мощности Екатеринбургского завода включали в себя: 2 домны, 14 кричных молотов, медеплавильную фабрику, стальную и якорную фабрики, машины для сверления пушек и другое. Основная продукция – железо, чугун и медь. В полном объеме мощности завода никогда не использовались. В 1737 году остановлены доменные печи. С конца 1750-х годов постепенно уменьшался выпуск продукции на молотовых, стальной и проволочной фабриках, а в 1769 году прекращено медеплавильное производство. В 1808 году Екатеринбургский завод закрыт.
 

строительству завода.

Днём основания города Перми считается официальная дата начала строительства Егошихинского (Ягошихинского)

медеплавильного завода — 4(15) мая 1723 года[5][6]. При закладке завода присутствовал В. Н. Татищев. В рукописи «Описание Уральских и Сибирских заводов. 1735 г.» В. И. де Геннин писал:
И по определению ево, генерала лейтенанта, оной завод начат строить маия 4-го дня 1723 году и построен по январь месяц 1724-го году.
Однако археолог Павел Анатольевич Корчагин, исследуя архивы Татищева, обнаружил документы, свидетельствующие, что деятельность завода началась раньше. Например, ещё в 1722 году Татищев назначил на завод целовальника для приёма медной руды.[1]
Строительство завода велось под руководством Татищева и де Геннина. В 1734 году посёлок при Егошихинском заводе стал административным центром Пермского горного округа. 10 мая 1736 года был заложен Мотовилихинский медеплавильный завод в 4 верстах от Егошихи выше по течению Камы, в 1738 году завод был пущен в действие.
В 1727 году Соликамская провинция с городами Чердынью и Кунгуром и Егошихинским заводом вошла в состав Казанской губернии под именем Пермской провинции.

сентября 1714 года реки Сестры. Император приказал возвести на берегу Финского залива летний

дворец, а рядом разбить сад. Дворец был построен в 1719—1724 годах из кирпича местного производства (впоследствии, в 1781 году он бы разобран).[27] Около этого дворца посадили примерно 2000 молодых дубков. Через несколько лет решили построить плотину на реке Сестре. Плотина стала использоваться по другому назначению, так как долгаяСеверная война вызывала потребность в усилении производства оружия.
В июне 1721 года началось сооружение оружейного завода под руководством командираОлонецких заводов полковника Вильгельма Геннина. 

1720-е
1720 — с Олонецких заводов вызван «плотинный мастер Венедикт Беэр» со своим сыном для строительства на реке Сестре плотины, установку водяных машин и изготовление якорей и ружей.
1721 — начало строительства оружейного завода, прибывшим вслед за Беэром инженером де Геннингом, который привёз с собой команду строителей с запасом необходимых на первое время строительных материалов. Комиссия, созданная по приказу начальника завода № 61 от 13 мая 1911 г. определила дату основания завода — 29 июня (по ст. стилю). Одновременно с постройкой завода возведена была деревянная церковь св. Николая Чудотворца, которая 4 января 1730 года сгорела и в том же году отстроена деревянною заново[4].
1722 — построен пороховой завод производивший 3500 пудов пороха в год.
1723 — по морю на больших лодках на завод доставлены машины и технические приспособления с Петровских Олонецких заводов, Ладожской якорной кузницы, Белозёрского завода Москвы, вместе с 546 работниками с семьями. Из Пруссии и Польши прибыли опытные оружейники.
1724 — завершение строительства завода (несколько оружейных мастерских, ствольно-заварная, ствольно-точильная, ствольно-отделочная, станочно-отделочная, якорная, шпикарная, пильная мельница) механизмы в большом количестве были деревянные. Закончено строительство плотин, вододействующих колёс, флютбетов и заполнено водохранилище «Заводской Разлив». Завод поступает 14 январяв ведение Артиллерии. Именовался он тогда: «Сестрорецкие металлические заводы». Завод состоял из 20 фабрик (мастерских) [4].

Было построено 20 цехов, 28 вододействующих колеса приводили в движение

машины.
Рапорт полковника Вырубова
1724, 11 февраля — завод передаётся в ведение Адмиралтейства.
1725 — построена деревянная церковь во имя св. апостолов Петра и Павла[4].
1727 — на крупнейшем, самом передовом заводе в России работает 683 человека. Проблема поставки оружия русской армии была решена.
1 мая 1727 — завод прекращает выпуск оружия и превращается в инструментальную фабрику. Циклические периоды расцвета оружейного производства и его приостановка тесно были связаны с международной обстановкой вокруг России и необходимостью вести военные действия. В то же время стоимость ружей на Сестрорецком заводе была самой высокой в России из-за дальности поставок сырья и не стимулировала стабильные заказы на вооружение.

1730-е
1731 — Беэр, Андреас Бенедиктович назначен управляющим заводом. Рудоплавильный мастер, изобретатель, экономист. С 1737 года руководитель Тульского оружейного завода. В Санкт-Петербурге заводами руководил Де Геннинг.
1732, 12 июня — завод передаётся в ведение канцелярии Артиллерии и фортификации.
1734 – основано Никольское кладбище. Упразднено в 1881 году, с устройством нового кладбища, в полутора верстах по дороге на Белоостров[4].
1735 — на завод возвращается Де Геннинг, который возрождает оружейное производство, завод начинает развиваться за счёт строительства Чёрнореченских чугунолитейных заводов, добыче руды на Дыбунских болотах, приписке Выборгских крестьян к заводу. Де Геннинг становится царским советником. Заводом стал руководить его сподвижник Беер.
1735 — на Дибуне-болоте, около мызы «Осиновая роща» был выстроен Чернорецкий чугунолитейный завод и Медный Завод, перерабатывающий местную руду, «которая в действии явилась самя добрая». Через 50 лет снабжения завода отличным металлом, по указу Екатерины П от 25 января 1779 года завод был уничтожен[5].
1736—1741 — производится крупномасштабная реконструкция завода, перестраиваются мастерские, в кузнице поставлено 36 горнов, в ствольной мастерской 20 станков, перестроены пильные мельницы, восстановлены оружейные и шпажные мастерские.
1737 — на заводе стали делать медные вещи для обмундирования войск.. Окрестных крестьян обязали для завода делать древесный уголь, добывать болотную руду, заготавливать лес и ремонтировать постройки.

В ИСТОРИИ первого российского курорта "Марциальные воды" особое место принадлежит крупнейшему

деятелю горнонозаводского дела в России первой половины XVIII Виллиму Ивановичу Геннину. В 1713 году Геннин был назначен комендантом Олонецких заводов, которые под его руководством стали крупнейшим промышленным комплексом по производству вооружения в России, объединившим металлургическое и металлообрабатывающее производства1. Одним из ярких эпизодов биографии Геннина стало его непосредственное участие в организации курортного дела в Петровскую эпоху, строительстве курорта при источнике "на Олонце". Многие историки краеведы ХIХ-ХХ веков, излагавшие историю открытия марциальноводского источника, на основе двух документов (чугунной памятной доски об открытии вод и челобитной царю Ивана Ребоева) считали, что олонецкий комендант присвоил себе открытие приписного к заводским работам крестьянина. И. Голиков в своем известном труде резюмировал, что "открытие сих целительных вод приписывалось г. Олонецкому коменданту полковнику артиллерии Геннину; но в сие время заводской молотовой работник Иван Ребоев подал Его Величеству письмо, в котором доказал, что он первым открыл сии воды..."2 Какова же реальная роль Геннина в отыскании источника и почему он писал, что сделано это его трудами и "тщанием" (на доске), позже (в переписке), что вода найдена "от него". Иван Ребоев в челобитной, поданной Петру I в 1722 году, пишет, что источник был им найден в 1714 году на Равд-болоте во время перевозки железной руды на Кончезерский завод. Чугунная доска сообщает, что об источнике "объявлено" в 1716 году.3 В результате исследователи как о времени открытия вод называли то "1716", "1714" и даже "1719" годы.4 На самом же де противоречий в документах нет: найдено в 1714, а "объявлено" в 1716.

Петербург об упадке производства, недостатке рабочей силы, сырья. "Припасов, угля,

руды ничего не было и пушек сначалу приезда маего вылито мало..."— писал он Ф. М. Апраксину. Поиск новых месторождений руды становится одной из главных задач коменданта, он активно сотрудничает с выголексинскими рудознатцами, сам ищет руду в районе Мунозера и Кончезера. Уже в 1714 году он докладывает, что нашел особенно "мягкую" и пригодную для литья пушек железную руду и что для получения лучшего металла смешивает разного состава руды. Свой труд геологоразведчика Геннин ценит высоко, дает новым месторождениям железа и меди названия, не менее громкие, чем имена кораблей петровской эпохи. Именно эту "мягкую" руду и поручено было перевозить Ивану Ребоеву в 1714 году, именно поэтому считал себя первооткрывателем источника Геннин: обнаружив хорошую руду, он обнаружил и марциальную воду. Месторождение на Равд-болоте в связи с постройкой на курорте дворцов в 1718 — 1724 годах позднее получило название "Дворецкий рудник". В 1719 году в связи с очень сухим летом началось "умаление марциальных вод", что вызвало переполох Кабинета царя — в результате был издан указ Петра I о строжайшем ("под страхом смерти") запрете копать руду вблизи источника. Рудник был законсервирован на долгие годы: запрет царя боялись нарушить, и лишь со строительством в Петровской слободе нового — Александровского завода его начальнику А. С. Ярцову к 1780-м годам удалось получить разрешение на снос старых строений и добычу руды. В. Геннин считал и в 1740-е годы, что "дворецкая" руда наиболее пригодна для литья пушек, высоко оценивал ее и К. Гаскойн. В 1716 годам об источнике было "объявлено". Именно в 1716 году Геннин получил разрешение А. Д. Меншикова на выезд за границу для лечения на теплых водах старейшего курорта Европы Теплица (совр. Чехия). На водах западноевропейских курортов в это время находился царь с ближайшим окружением, лечились в Карлсбаде А. В. Кикин и архиепископ Феодосии Яновский... Отдых и лечение такого рода получал все большее распространение, по крайней мере среди столичной публики. Отправляясь в Европу, Геннин писал Ф. М. Апраксину:"'...сам за морем явлюсь к царю", "привезу самых нужнейших мастеровых, кои мне на заводы надобны...". Вероятно, во время своей полугодичной поездки за границу Геннин и объявил о чудесном "колодезе". Еще не возвратившийся из своей длительной поездки Петр I (почти полтора года он отсутствовал) издал указ о поисках лечебных вод в России: "Господа, Сенат! По получении сего, велите доктору Шуберту искать в нашем государстве (а особливо в таких местах, где есть железные руды) ключевых вод, которыми можно пользоваться от болезней..." "Шуберт" — Готлиб Шобер, в прошлом курортный врач Карлсбада, тут же поехал изучать кавказские источники, а на олонецкий указом царя был отправлен Л. Л. Блюментрост.

он писал, что "при новых болота" мужики показали ему ключ

"с марциальным вкусом", но с меньшим содержанием железа, чем кончезерский (ключ находился в 70 верстах от марциальных вод). В 1721 году Петр I переводит Геннина на строительство Сестрорецкого оружейного завода. Здесь также ведутся поиски источников, и у реки Вегмас Кексгольмского уезда сямозерец Василий Федоров, переведенный с Петровского завода, замочный отдельщик с комиссаром Кармедоном обнаружили новую марциальную воду (для любой железистой воды в это время дается название "марьциальная")8. Для снятия плана местности на Вегмас отправляют А. П. Ганнибала.  С осени 1717 года Геннин выполняет поручения Кабинета царя, связанные с исследованием марциальноводского источника врачами Л. Л. Блюментростом и А. Равинелем. Одновременно, еще до окончания исследований он получает указ о начале строительства деревянного дворца к приезду царя в феврале — марте 1718 года. Строительный опыт у олонецкого коменданта был очень большой. Уже в 1697 году при поступлении на русскую службу он сообщал о себе: «...с юности своей научен и ныне основательно разумею архитектуру гражданскую, домов строение, делание всяких потешных огнестрельных вещей, японской олифой крашенные соломой изображения преизрядно на бумаге вырезать и прочие хитрости...»9 Автору статьи удалось установить, что до 1701 года Геннин работал при Оружейной палате как "архитектурного дела иноземец Георг Вилим ди Генин"10. В годы Северной войны, как и многие мастера Оружейной палаты, он оказался вовлеченным в поток военных событий, сменив немало занятий. Занимался Геннин строительством крепостей на северо-западе страны в освобожденных городах, чертил планы, строил пороховые заводы и Литейный двор в Петербурге до приезда на Олонецкие заводы. С Гениным связан целый этап в застройке Петровской слободы (1714 — 1722), почти неизвестный историкам города.

участии олонецкого коменданта. Возможно, он являлся автором проектов некоторых из

сооружений курорта. Судя по сохранившейся переписке Геннина с А. Д. Меншиковым по сооружению дворца, комплексного плана застройки не было, курортный поселок складывался постепенно, в течение 1718 — 1724 годов, с учетом прежде всего сложностей природных условий: с одной стороны заболоченности, с другой — гористости места. В полутора верстах от источника находилось Габозеро, а за источником (с горы?) протекала речушка Пат (возможно искаженное от "Бат", т. е. источник)11. Дворец был построен в кратчайшие сроки: за месяц местными плотниками — крестьянами. К началу февраля 1718 года Геннин уже рапортовал о выполненной работе12. Царь отложил поездку на воды и вплоть до начала 1719 года Геннин доделывал и корректировал с Меншиковым детали строительства. Уже летом 1718 года на курорт поехали первые пациенты, и Геннин отправил в Кабинет план водного пути от Петровских заводов до источника, где обозначил П-образный в плане дворец и находящийся перед ним прямоугольный сруб источника12. От Габозера к дворцу ведет прямая аллея, построена пристань. Дворец максимально приближен к источнику и кратчайшим путем связан с озерно-речной системой — водным путем до Петровского завода. 
К приезду царя в начале 1719 года Геннин отправляет А. Д. Меншикову план дворца с указанием назначений всех помещений и перечнем всех лиц, собиравшихся прибыть с Петром I 13, На плане одноэтажное сооружение с двумя боковыми ризалитами. Левое крыло занимали комнаты царя и Екатерины I: спальни, "кантора", "чюлан" для книг, токарня, правое предназначалось для прислуги и хозяйственных помещений. П-образно располагались "каморы" — комнаты для царской компании, обычно сопровождавшей его в поездках. 
К 1719 году Генниным также были построены деревянные постройки для охраны (кордегардии), дом для царицы Прасковьи Федоровны, а также небольшие хозяйственные строения20. В середине 1719 года; Геннин уезжает за границу и оставшийся вместо него ландрат Г. Муравьев продолжает строительство: он возводит церковь ап. Петра (по преданию, по чертежам Петра I), "линнею" — гостиницу, для приезжающих на курорт, дворцы — для Екатерины I и Прасковьи Федоровны. Строения эти располагаются уже на горе. С 1721 года Геннин назначается Петром I на строительство оружейного завода в Сестрорецке, и застройкой, вероятно, в большей степени занимается смотритель Кончезерского завода М. Циммерман (о чем сообщил в челобитной в Берг-коллегию в 1730-е годы)21.

ПРИИРТЫШЬЯ
Археологические памятники скифского времени с территории Прииртышья и Рудного Алтая

сыграли выдающуюся роль в формировании археологической науки в России. Впервые эти материалы привлекли внимание ученых и любителей древностей в конце XVII - начале XVIII вв. Находки предметов прикладного искусства из разграбленных бугровщиками древних курганов нашли отражение в научных изданиях и вдохновили Петра I на создание первого российского музей-Кунсткамеры, на издание специальных указов о сборе древностей и запрете грабительских раскопок, на организацию научных экспедиций в Сибирь, одной из задач которых был сбор и изучение "куриозных вещей".
Наряду с учеными и путешественниками, интерес к древностям проявляли администраторы, военные, предприниматели, горные инженеры и другие образованные люди, представители разных сословий Российской империи.
Среди любителей древностей XVIII в., внесших определенный вклад в изучение археологических памятников скифской эпохи в Прииртышье и на Рудном Алтае заслуживает особого внимания генерал-лейтенант Георг Вильгельм Де Геннин. Он был крупным в области горного дела, фортификации и артиллерии, управляющим Уральскими и Сибирскими казенными металлургическими заводами в 1722-1734 гг. Г.В. Де Геннин был приглашен на российскую службу из Голландии в 1697 г. генералом А. Лефортом, по рекомендации бургомистра Амстердама, Н.К. фон Витзена, дипломата и ученого, собирателя сибирских древностей, автора фундаментального труда о Сибири, в которой были впервые опубликованы археологические находки скифского и хунносарматского времени из Прииртышья. Во время своей службы, Г.В. Де Геннин занимался не только организацией металлургического производства, но и научной деятельностью, собирал материалы для своей книги об уральских и сибирских горных заводах, интересовался древностями, собирал коллекцию "куриозных вещей", которую привез с собой в столицу Российской империи.

имеются предметы прикладного искусства, относящиеся к скифскому времени. Рукопись книги

была подготовлена Г.В. Де Генниным в 1735 г. но оставалась не изданной более двухсот лет. Материалами из этой книги, в том числе и археологическими, активно пользовались другие авторы XVIII и XIX вв. Впервые книга Г.В. Де Геннина была опубликована в 1937 г. В разделе о "старых рудных копях" с территории Рудного Алтая, автор описал развалины джунгарских ламаистских монастырей на Иртыше, упомянул находки буддийских скульптур и рукописей, охарактеризовал находки из древних курганов, указал, что многие из них разрыты бугровщиками, а найденные в них вещи свободно продаются. Особое внимание было уделено им описанию могилы "Пудовик" с погребениями на золотых досках, накрытыми золотой фольгой (Де Геннин В., 1937, с. 546-548).
При издании книги Г.В. Де Геннина остались не опубликованными рисунки раскопанного кургана и древних вещей. Они были специально рассмотрены Е.Н. Дмитриевой и В.П. Левашовой (Дмитриева Е.Н., Левашова В.П., 1965, с. 225-236). Однако, рисунки археологических находок были опубликованы ими не факсимильно, а в довольно неточных, схематичных прорисовках. Отдельные вещи остались не опубликованными. Некоторые находки получили неточную атрибуцию позднее рисунки находок из рукописи книги Г.В. Де Геннина были изданы в качестве примера графической документации XVIII в. в книге А.А. Формозова без всяких комментариев (Формозов А.А., 1986, с. 24-25, 127). Благодаря этой публикации, материалы из коллекции Г.В. Де Генина стали доступны для изучения и атрибуции.
Среди находок в его коллекции имеются вещи скифского времени. Большая часть этих находок получила достаточно точную атрибуцию в статье Е.Н. Дмитриевой и В.П. Левашовой.
К скифскому времени относится бронзовый светильник на трех ножках с фигурками вер-блюдов и кошачьих хищников (Дмитриева Е.Н., Левашова В.П., 1965, рис. 2,4). Подобные све-тильники с изображениями животных найдены в составе кладов на оз. Иссык-Куль и Зайсан и в Семиречье. Они датируются второй половиной I тыс. до н.э. К позднему этапу скифской эпохи должно относиться золотое изображение хищной птицы с распростертыми крыльями и поднятым вверх павлиньим хвостом. Очень близкая по характеру оформленная бляха, изображающая хищную птицу с телом козла в когтях, имеется в "Сибирской коллекции" Петра I. Эта бляха изготовлена из золота со вставками из цветных камней, т.е. с элементами полихромного стиля, характерного для культур сарматского круга (Завитухина М.П., 1977, рис. 3.-14).

оленная бляшка, в виде фигуры оленя с подогнутыми ногами и

декоративно оформленными, ветвистыми, вычурными рогами. Подобный ажурный стиль в исполнении оленных бляшек характерен для позднего этапа скифской эпохи, когда изображения животных становятся очень стилизованными, не реалистичными. Наиболее близкие аналогии данной бляшке имеются в материалах поздних этапов тагарской культуры (Мартынов А.И., 1979, табл. 39-42).
К скифскому времени относится в Прииртышской коллекции Г.В. Де Геннина витой браслет с фигурами животных, вероятно, кошачьих хищников. Подобные браслеты имеются в составе "Сибирской коллекции" Петра I (Завитухина В.Д., 1977, рис. 2.-8). К этой эпохе должна относиться и бронзовая шпилька с навершием в виде фигуры коня. Близкие по форме предметы характерны для пазырыкской культуры (Кубарев В.Д., 1987, рис. 37).
Ряд вещей из состава Прииртышской коллекции был ошибочно отнесен Е.Н. Дмитриевой и В.П. Левашовой к скифскому времени. Они отнесли к скифскому времени выпуклую бронзовую бляшку с прямой петлей-перемычкой на оборотной стороне и рельефным изображение "антропоморфной и в то же время львинообразной личиной" с торчащими кверху ушами, которую сравнили с бляшками из первого Пазырыкского кургана (Дмитриева Е.Н., Левашова В.П., 1965, с. 228).
Подобные бляшки с устрашающими личинами характерны для южно-сибирской торевтики конца I тыс. н.э. Они известны в культурах кыргызов и кимаков (Кызласов Л.Р., Король Г.Г., 1990, табл. XXXII).
Трудно согласиться с мнением этих авторов, отнесших скульптуру копытного животного, похожего на осла с попоной на спине, на прямоугольной подставке, к кругу тагарских древностей (Дмитриева Е.Н., Левашова В.П., 1965, с. 228). Рисунок очень похожей скульптуры осла, только повернувшего назад голову, имеется в материала экспедиции Г.Ф. Миллера среди предметов, найденных "между Обью и Иртышом" (Миллер Г.Ф., 1937, рис. 24).
Бронзовое навершие с шестью головами животным и тремя антропоморфными личинами также не относятся к скифским древностям (Дмитриева Е.Н., Левашова В.П., 1965, с. 230). Вероятнее всего, оно может относиться к кулайскому бронзовому литью (Чиндина Л.А., 1984, рис. 18).

фигурной головкой, в завитках которой улавливаются очертания стилизованных грифонов" (Дмитриева

Е.Н., Левашова В.П., 1965, с. 230). Более вероятно, что на рисунке Г.В. Де Геннина изображена подвеска, напоминающая подвески таштышской культуры.
Украшение с шумящими подвесками на четырех цепочках должно относиться к культурам Приуралья (Дмитриева Е.Н., Левашова В.П., 1965, с. 321).
Судя по этим материалам предметы, относящиеся к раннему железному веку собирались Г.В. Де Генниным не только в Прииртышье, но и в других районах Западной Сибири и Урала.
Хотя круг аналогий вещам скифского облика из коллекции Г.В. Де Геннина достаточно широк, большинство из них имеют сходство с материалами "Сибирской коллекции" Петра I, большая часть находок которой также происходит из Прииртышья и относится к концу I тыс. до н.э. (Курочкин Г.Н., 1985, с. 12).
В отличие от многочисленных находок раннесредневековой торевтики, вещи скифского времени в коллекции Г.В. Де Геннина немногочисленны, что может быть свидетельством в пользу того, что он не раскапывал трудоемких больших земляных курганов раннего железного века, а получил эти предметы от бугровщиков.
Сбор этих материалов Г.В. Де Генниным способствовал росту интереса к сибирским древностям в XVIII в., сведения о которых попали в сочинения российских и европейских ученых. Эти данные необходимо учитывать при анализе основных событий истории изучения скифских древностей в Южной Сибири.

города Екатеринбурга № 860 от 2 ноября 1998 года:
«Отмечая заслуги

Василия Никитича Татищева и Георга Вильгельма де Геннина перед Россией и Уралом в создании одного из крупнейших центров промышленности, науки, культуры, торговли, транспортного узла и сосредоточения финансовых ресурсов страны, заложивших в 1723 году город Екатеринбург и предвосхитивших последовавшее затем его бурное развитие, в целях активизации и поощрения творческой активности ученых, специалистов всех отраслей народного хозяйства, искусства и культуры, для воспитания чувства патриотизма и законной гордости жителей Екатеринбурга за то, что они живут и трудятся в одном из лучших городов России,
Постановляю:
Учредить настольную памятную медаль и премию имени В.Н.Татищева и Г.В. де Геннина за работы, внесшие значительный вклад в науку, технику, медицину, искусство, культуру, архитектуру, строительство и разви­тие производства, выполненные жителями Екатеринбурга или реализованные впервые в городе Екатеринбурге.
Глава города Екатеринбурга А.М. Чернецкий
Описание памятной медали лауреата премии имени В.Н.Татищева и Г.В. де Геннина
Памятная медаль лауреата премии имени В.Н.Татищева и Г.В. де Геннина является нас­тольной медалью, выполненной и виде круга диа­метром 60 мм, толщиной 5 мм из сплава нейзильбера, покрытого слоем серебра. На лицевой стороне медали парный портрет основателей города Екатеринбурга В.Н.Татищева и Г.В.де Геннина, внизу под портретом год основания города «Екатеринбург. 1723 г.» На обратной стороне медали контур здания администрации города и слова «Во славу и пользу родного города».

М. М. Русский геологоразведчик В. И. Геннин. М., 1966.
Голиков И. И. Деяния Петра Великого, т.8. М.,

1838.
Самойлов Н. Пётр Великий на Марциальных водах, открытых в 1716 году в Олонецкой губернии. СПб., 1852.
Вильгельм де Геннин. Описание Уральских и Сибирских заводов. М., 1937. (Природа, геология, техника и технология всех заводов построенных Де Геннином).
Гаусман. Инж. журнал 1861—1864 гг.
Корепанов Н. С. Геннин на Урале. Екатеринбург, 2006 (Очерки истории Урала. Выпуск 39).
Худяков Ю. С., Борисенко А. Ю. Археологические материалы скифского времени из коллекции Г.В. де Геннина из Прииртышья // Итоги изучения скифской эпохи Алтая и сопредельных территорий : сборник. — Барнаул, 1999. — С. 226-228.