Казачество в колонизационных процессах конца XIX – XX начала века

Нехоткина Оксана

империи в период конца XIX-начала XX веков

большим массивом земель, которые были мотивированы в поддержке как внешнеполитических,

так и внутриполитических акций империи

представителя русского народа.
Не казаки ассимилировали иноверцев, а иноверцы казаков.
Создавались трудности

для миграционной политики.

что они ведутся по преданию, без всяких научных знаний. Иные

земледельцы боятся улучшений в хозяйстве, как страшной ереси: “так наши отцы пахали, и мы также будем пахать…”. Возможность распахивать юртовые новые земли или арендовать баснословно дешево киргизские ведет к тому, что казаки мало заботятся о восстановлении плодородия выпаханных ими земель»
«факт полной запущенности казачьего хозяйства при изобилии годных под культуру земель».

который, как описывал уроженец этих мест Г.Н. Потанин, — «ловкий

торговец, кулак и плохой работник. При домах содержатся наемные работники, почти все из киргизов; сами же казаки предпочитают проводить время в разъездах по аулам для сбора своих долгов».

Катанаева, зачем казак носит казахский бешмет, кумыс пьет и говорит

«по-киргизски»? — ему один из казаков объяснил: «По-киргизски, ваше выс-б-дие, нельзя нам не говорить, потому с киргизским языком можно всю степь изойти; а киргиза когда дождешься как начнет он по-русски говорить; худо учится, русский язык не киргизский — мудреный язык, ему скоро не выучишься… А что бешмет мы любим, да кумысом не брезгаем, так мы так полагаем, что в этом худого ничего нет; если бешмет удобен, отчего не носить, а кумыс вкусен, почему его не пить; кумыс и господа офицеры кушают…».

русские каши редки. Не отличаются казаки и набожностью, редко посещают

церковную службу, хотя обряды исполняют исправно, на судьбу не ропщут, но, в отличие от крестьян, не ищут утешения в молитве. Даже физиономия нашего казака выродилась и всего чаще напоминает облик своего соседа — инородца»

образом: «Если бы даже слияние с центром у покоренных, неславянских

областей произошло бы полное, долго еще эти области не проникнутся идеей государственности, в них всегда будет жить надежда отпадения, стремления центростремительные. Казачество, как окраинное русское население, всегда или долго еще будет играть роль цемента: теперь от него, помимо задач проведения государственных идей, нередко требуется применение мер чисто физического воздействия, позже, — и, дай Бог, чтобы это произошло поскорее, — за ним надолго сохранится роль русского, имперского культуртрегера в самом широком значении этого слова».

поселениями создавали дополнительные трудности для миграционной политики.
Военная колонизация, которая становилась

препятствием свободному переселению, обрекала многие стратегически важные и экономически выгодные районы на пустынность, как это было даже в плодородных степных районах Прииртышья и Приишимья.
Речь в дискуссиях конца XIX- начала XX века шла лишь о смене колонизационных приоритетов в пользу крестьян, а не полном упразднении казачества.