Любовь в романе «Мастер и Маргарита»

того, чтобы так или иначе не осветить бессмертную тему любви.

Писатели по-разному видели это чувство. Для одних оно было проклятием, для других – благословением, для третьих – патриотизмом, для четвертых – материнством. Но так или иначе, никто не отказывал своим героям в счастье любви.

они составляют основу всякой морали. Для Михаила Булгакова они -

образующие принципы, лежащие в основе его романа.

переулке, и поразила нас сразу обоих! Так поражает молния, так

поражает финский нож!»     Это слова Мастера о его встрече с Маргаритой. Мы видим, что их чувство – это любовь с первого взгляда. Она приносит не только радости, но и горести, недаром сравнивается с убийцей. Но все же это чувство неотвратимо и предначертано судьбой, как удар финским ножом в темном переулке.

все это стало общим местом и не нуждается в комментариях.

Однако нуждается в комментариях следующее событие романа, замеченное всеми, но никак не объясненное. Для начала цитата: "За мной, читатель! Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык!"

книги в расцвете их земной жизни. Она поселяется в сердцах,

и все последующее не к тому, чтобы спасти ее. Такая любовь слишком могущественна и не нуждается в защите, а влюбленные нуждаются в том, чтобы удержаться друг подле друга.

смех его не саркастичен, а исполнен такого юмора, которым одинаково

удобно осмеивать и дураков, и умных. Вся ненависть, месть Маргариты, летящей нагишом над Москвой, заключается в затоплении квартиры критика Латунского и в битье стекол.

каждого неотвратимо, как судьба: и Коровьева-Фагота, и Бегемота, и Понтия

Пилата, и романтического Мастера, и его обворожительную спутницу Маргариту. Писатель показывает нам, что любовь земная - это любовь небесная, что меняются облик, одежда, эпоха, но любовь, настигшая вас, возникшая "как убийца из-за угла", поражает в самое сердце и навсегда.

покоя и бессмертия: "Вот твой дом, вот твой вечный дом",

- говорит Маргарита, и где-то далеко ей вторит голос другого поэта, прошедшего эту дорогу до конца.