Николай Ге

и сын человеческий будет предан на распятие".

вечного города, но молодой художник не замечает ни жары, ни

усталости.
В который раз он с трудом отрывает восхищенный взор от статуи Моисея и бредет дальше к Сикстинской капелле.

достиг недосягаемого. Ему нельзя даже подражать, после него надо все

начинать сначала. Его мысли, дух творчества независимы, но - сотворение человека.

на Сикстинский плафон, а на него сверху бесстрастно взирают пророки

и, как будто, сурово вопрошают: «Ну что же ты можешь, русский художник Николай Ге, найдешь ли ты, когда-нибудь свою мысль, свое место в вечном и истовом?»

волнующие встречи. В этот день Николай Ге был счастлив. Он

успел увидеть эту картину в Риме и познакомился с Ивановым перед самым его отъездом а Россию. Художник понял тогда, как это можно познать тайну совершенной формы, лишь с болью пережив и осмыслив сердцем во всей полноте тысячелетний сюжет.

природа на его холстах взволнованна и одушествленна но это лишь

поиск. Позже, немногие работы, которые он написал сразу по приезду в Италию, раскрыли полную его не состоятельность и зависимость. И он прекрасно это видел. Тут влияние Карла Брюллова, там – откровенное подражание Иванову. Где уж мечтать о взлетах Микеланджело и Леонардо…

и сказал: «Истинно, истинно говорю вам, один из вас предаст

меня». Ученики начали недоуменно озираться, недоумевая о ком он говорит, и стали спрашивать каждый из них: «Не я ли, Господи?»

увидел этот трагический миг. Отчаявшись, он нашел там, где не

искал. Теперь он будет работать дни и ночи напролет.

дель Сарто и не сомнение как у Леонардо,

роковой момент, когда события разворачивались бы стремительно, когда все откровенно

и не осталось ни каких вопросов.

стены убогой комнаты. Около стола на простом ложе по римскому

обычаю возлежит Христос. Лицо Спасителя печально. При сем и Иуда, предающий его, спросил: «Не я ли, Равви?». Иисус ответил: «Ты сказал». И взяв кусок хлеба, и обмакнув, подал Иуде Симонову из Кариотт и сказал: «Что делаешь, делай скорее».

Иуды, поднялся Иоанн,

но не корыстолюбия, вошел в его сердце. Иисус знает, когда

утихнет в Иуде этот горячий порыв и заговорит голос прежней чистой совести, он не вынесет содеянного и погибнет.
И так Иуда покидает его, другой вскоре в эту ночь отречется и все разбегутся. Но Иисус уже готов испить свою чашу и не хочет, хотя и мог бы, остановить предательство.
И да сбудутся писания пророка.

не ведал о том, что здесь в прекрасной Флоренции только

что было создано еще одно бессмертное творение.

истины, поглощающего жизнь, но очищающего душу.