РОСЖЕЛДОР ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

СООБЩЕНИЯ» ТАМБОВСКИЙ ТЕХНИКОМ ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНОГО ТРАНСПОРТА (ТАТЖТ – ФИЛИАЛ РГУПС) Философия А.С.Хомякова
Работу сделал
Садчиков В.м.
Работу

проверил
Васильева Т.В.

Тамбов
2020г

(1804-1860гг)

семье Хомяковых; отец — Степан Александрович Хомяков, мать — Марья

Алексеевна, урождённая Киреевская. Получил домашнее образование. В 1821 году сдал экзамен на степень кандидата математических наук при Московском университете. Ко времени учения в Москве относятся первые стихотворные опыты Хомякова и перевод «Германии» Тацита, напечатанный в «Трудах Общества Любителей Российской Словесности». В 1822 году Хомяков определился на военную службу сначала в Астраханский кирасирский полк, через год перевёлся в Петербург в конную гвардию. В 1825 году временно оставил службу и уехал за границу; занимался живописью в Париже, написал историческую драму «Ермак», поставленную на сцене только в 1829 году, а напечатанную лишь в 1832 году. В 1828—1829 годах Хомяков участвовал в русско-турецкой войне[1], после окончания которой в чине штаб-ротмистра вышел в отставку и уехал в своё имение, решив заняться хозяйством. Сотрудничал с различными журналами.

В 1836 году, 5 июля, он обвенчался с Екатериной Михайловной Языковой, сестрой поэта Языкова.

"Москвитянине". Обладая блестящим литературным талантом, Х. защищал положение славянофильской школы,

касаясь самых разнообразных тем. Таковы его статьи: "Письмо в Петербург о выставке" (1843), "Опера Глинки "Жизнь за Царя" (1844), "Письма в Санкт-Петербург по поводу железной дороги" (1845).В 1844 г. Х. выпустил сборник стихотворений, крайне недружелюбно встреченный Белинским. В 1845-1847 гг., по поводу написанного Х. введения к "Историческому Сборнику" Д. А. Валуева, между Х. и Грановским завязалась полемика; в своем последнем ответе, отказываясь от ее продолжения, Грановский признал "превосходную ловкость противника в умственной гимнастике". Наиболее значительна статья Х.: "Мнение иностранцев о русских" ("Москвитянин", 1845).

русских об иностранцах" и "О возможности русской художественной школы". В

последней статье подчеркивается необходимость живого общения с народом ("восстановление наших частных умственных сил зависит вполне от живого соединения со стародавней и все-таки нам современной русской жизнью, и это соединение возможно только посредством искренней любви"). "Письмо об Англии" ("Москвитянин", 1848, книга 7-я) содержит парадоксальную, но блестящую характеристику англичан, торизма и вигизма. Сочувствие автора - на стороне торизма.

К 1849 г. относится статья "По поводу Гумбольдта": западные начала жизни оказываются беспомощными, единственное спасение Запада - в принятии православия, содержащего вечную истину первобытного христианства во всей ее полноте, т. е. тождество единства и свободы, проявляемое в законе духовной любви.

В последние годы царствования Николая I, годы крайнего стеснения мысли, Х. писал мало. Статья, написанная им по поводу статьи И.В. Киреевского "О характере просвещения и о его отношении к просвещению России" (помещенной в первой книге "Московского Сборника"), предназначалась для 2-й книги Сборника, которая не была пропущена цензурой. В этой статье Х. развивает положения Киреевского о раздвоении и рассудочности, как последнем слове западноевропейской образованности, и цельности и разумности, как выражении древнерусской образованности, но отказывается принять мнение Киреевского о том, что "христианское учение выражалось в чистоте и полноте во всем объеме общественного и частного была древнерусского". На вопрос, почему же Россия, при гораздо высшем начале, не опередила Европу, Х. отвечает: "просветительное начало, по своей всесторонности и полноте, требовало для своего развития внутренней цельности в обществе, которой не было; этой цельности не могло оно дать мирными путями вследствие неполного понятия о православии в значительной части людей, составляющих русский народ, и недостатка определенного сознания во всех". В древней Руси шла борьба народа с государственной властью или земщины с дружиной. Дружина и была той силой, которая препятствовала действительному воплощению истинного просветительного начала в русскую жизнь.

основные теоретические положения славянофильства. В 1838 году он приступил к

работе над своим основным историко-философским сочинением «Записки по всемирной истории».

В 1847 году Хомяков посетил Германию. С 1850 года особое внимание стал уделять религиозным вопросам, истории русского православия. Для Хомякова социализм и капитализм были в равной степени негативными отпрысками западного декадентства. Запад не смог решить духовные проблемы человечества, он увлекся конкуренцией и пренебрёг кооперацией. По его словам: «Рим сохранил единство ценой свободы, а протестанты обрели свободу ценой единства»[3]. Считал монархию единственно приемлемой для России формой государственного устройства, выступал за созыв «Земского собора», связывая с ним надежду на разрешение противоречия между «властью» и «землёй», возникшее в России в результате реформ Петра I.

Занимаясь лечением крестьян во время холерной эпидемии, заболел. Скончался 23 сентября (5 октября) 1860 года в селе Спешнево-Ивановском Рязанской губернии (ныне в Липецкой области). Похоронен в Даниловом монастыре рядом с Языковым и Гоголем. В советское время прах всех троих был перезахоронен на новом Новодевичьем кладбище (фото могилы).

Сын Хомякова, Николай Хомяков — председатель III Государственной думы.

образом четырьмя именами: Аксакова К.С., Киреевского И.В., Самарина Ю.Ф. и

Хомякова А.С., этак именуемым старшим поколением славянофилов. Если официальное проправительственное славянофильство увлекалось единственно только политическими следствиями данной системы идей и если Погодин и даже Шевырев, в конечном итоге, были только лишь славянофильствующими историками, то перечисленным выше четырем мыслителям, в частности Киреевскому и Хомякову, было предназначено судьбой создать идейное содержание славянофильства, теоретически доказать его и распространить на ключевые сферы человеческой мысли и жизни, в особенности на область философии истории и религии.

Исследование главных положений религиозной философии Хомякова Алексея Степановича даст нам возможность сделать вывод о характере этой эпохи и человеческого мировоззрения, а ещё убедительно увидеть ценности философской идеи в России в середине XIX века.

В двух статьях о Киреевском Хомяков вполне приобщается к мнению

последнего о формальном, сухом и рационалистическом характере европейской культуры и аналогично как Киреевский, заявляет, что русская культура была вызвана к жизни идеалами разумности и цельности (I, 199).

Хомяков рассматривал философию Гегеля как высочайший пункт рационализма. Сообразно его мнению, Гегель принял «законы осмысливания за закон всецелого духа» (I, 295). У него, произносит Хомяков, «формула факта признается за его причину». Гегель считал, что «земля кружится около солнца не вследствие борьбы противоположных сил, а вследствие формулы эллипса…» (I, 37, 144, 267, 295). Гегель жаждет вывести все из развития мышления, т. е. из законов мышления, забывая, что «понятие есть понимаемое в понимающем» (I, 295), однако действительность остается за понимающим; в нем устанавливается полюс позитивный, обращающий предмет в отрицание. С иной стороны, напротив, в развитии мысли предмет логически предшествует понятию. Поэтому законы осмысливания не могут быть приняты за «закон всецелого духа» (I, 295).

за пределы самого себя и перенестись в них «нравственною силою

искренней любви». Подобным образом, расширив свою жизнь посредством иной жизни, он получает живое знание, не отрываясь от действительности, а проникаясь ею. Будучи «внутренним» и «непосредственным», живое знание этак отличается от знания абстрактного, как настоящее ощущение света зрячим отличается от знания законов света слепорожденным.

«Живая истина» и в особенности истина божия не укладываются в границах логического постижения, которое есть только вид познавательного человеческого процесса. Они являются объектами веры (не в смысле субъективной убеждённости, а в смысле конкретного предоставленного). Вера не противоречит осмысливанию, невзирая на ее металогический характер.

Естественно, нужно, чтобы «бесконечное богатство данных, приоб-ретаемых ясновидением веры, анализировалось рассудком».

Лишь там, где достигнута гармония веры и рассудка, имеется «всецелый разум». Под словом «вера» Хомяков, разумеется, предполагает интуицию, т.е. способность конкретного осмысливнания жизненной реальной действительности, вещей в себе. До него слово «вера» употреблялось в этом смысле в немецкой философии Якоби, а впоследствии в русской - Владимиром Соловьевым.

существования, - познание силы. На низшей стадии действительности сила проявляет

себя в форме материальных процессов, на высшей - в духовном мире - она является свободной волей, объединенной с разумом. Сила не может быть постигнута рассудком, так как она не есть объект. Сила принадлежит к «области допредметной». Иными словами, она представляет собою металогический принцип.
Человек - нравственное существо, наделенное рациональной волей и нравственной свободой. Данная свобода означает свободу выбора между любовью к всевышнему и себялюбием, иными словами, между праведностью и грехом. Этот выбор определяет окончательное отношение ограниченного интеллекта к его нескончаемой первопричине - всевышнему.

реального либо веротного греха, и только отсутствие искушения или божья

милость выручает всех от греха. Так как сотворенный греховен, он подвластен закону. Однако всевышний снизошел к сотворенному и указал ему путь свободы и спасения от греха. Он вошел в историю как богочеловек и стал «воплощенным во Христе человеком, который, тем не менее, уразумел посредством единой силы своей человеческой воли всю полноту божественной правдивости». Вот отчего богочеловек Иисус Христос - верховный судья созданного во грехе, носитель «праведности Вечного Отца». Вот отчего он пробуждает в человеке соврешенное осознание собственной вины. В то же время он является и нескончаемой любовью отца. «Он сводит себя с каждым, кто Его не отвергает», всеми, кто прибегает к его поддержке и любит его истину. Данная истина заключена им в его теле - церкви.
Хомяков указал лишь на ключевые принципы данной системы, но, ориентируясь на них, просто понять сущность тех учений о церкви, которые составляют наиболее ценною часть его богословской и философской мысли. Он разработал понятие о церкви, как о поистине органическом целом, как о теле, главой которого является Иисус Христос. Любящие Христа и священную истину принадлежат Христу и становятся членами тела Христова. В церкви они обретают новейшую, наиболее полную и более совершенную жизнь по сопоставлению с той, которую они бы встретили вне ее. Чтобы понять это, нам следует вспомнить, что церковь является органическим цельным, одухотворенным самим нашим господом. «Песчинка вправду не получает нового бытия от груды, в которую ее забросил случай». «Однако каждая частичка вещества, усвоенная живым телом, делается неотъемлемой частью его организма и сама получает от него новый смысл и новую жизнь: таков человек в Церкви, в Теле Христовом, органическое основание которого есть любовь». Христос спасает человечество не только искупительной жертвой, но и приемлет любящего его грешника в тело свое. Он растворяет в себе грешника и позволяет ему разделить свою безупречность.

к примеру, он указывает, что русская православная церковь не возглавляется

царём. «Правда, ? отмечает он, ? выражение глава местной Церкви употреблялось в Законадательстве Империи, однако никак не в том значении, который присваивается ему в иных землях». Российский правитель не владеет правом священства, он не претендует на несомненость либо престиж в вопросах вероучения, не постановляет вопросы общецерковного благочиния. Он подписывает решения священного синода, однако преимущество провозглашения законов и проведение их в жизнь еще не является правом на собирание церковных законов. Император оказывает воздействие на епископов и членов синода. Но важно подметить, что такая подневольность церкви от светской власти нередко встречается и во многих католических государствах. В неких протестантских государствах она ещё более существенна.

Хомяков рассматривал православие как одну истинную церковь, однако ни в какой мере не был фанатиком. Он не разумел extra ecclesiam nulla salus (нет спасения вне церкви) в том смысле, что католик, протестант, еврей, буддист и так далее обречен на проклятие.

«Сокровенные связи, соединяющие земную Церковь с остальным чело-вечеством, нам не открыты; поэтому мы не имеем ни права, ни желания предполагать строгое осуждение всех, пребывающих вне видимой Церкви, тем более что такое предположение противоречило бы Божественному ми-лосердию». «Мы знаем, что, исповедуя единокрещение как начало всех таинств, мы не отвергаем и других; ибо, веруя в Церковь, мы с нею вместе исповедуем семь таинств, т.е. крещения, евхаристии, рукоположения, миропомазания, брака, покаяния, елеосвящения. Много есть и других таинств; ибо всякое дело, совершаемое в вере, любви и надежде, внушается человеку духом Божиим и призывает невидимую Божию благодать». Любящие правду и законность, оберегающие слабого от сильного, воюющие против неправды, пыток и рабства не являются христианами в полном значении этого слова. Тот, кто делает все от него зависящее, чтоб повысить качество жизни рабочих и озарить жизнь классов, влачащих ярмо бедности, тех, кого мы все еще не можем сделать полноценно счастливыми, является христианином лишь частично. «Мы твердо знаем, что вне Христа и без любви ко Христу человек не может быть спасен; но в этом случае подразумевается не историческое явление Христа, как поведал Сам Господь». «Христос не есть только факт, Он есть закон, Он - осуществившаяся идея, а потому иной, по определениям Промысла никогда не слыхавший о Праведном пострадавшем в Иудее, в действительности поклоняется существу Спасителя нашего, хотя и не может назвать Его, не может благословлять Его Божественное имя. Не Христа ли любит тот, кто любит правду? Не Его ли ученик, сам того не ведая, тот, чье сердце отверсто для сострадания и любви?» «Наконец, все христианские секты не заключают ли в недрах своих таких людей, которые, несмотря на заблуждение их учений (большею частью наследственные), своими помыслами, своими словами, своими делами, всею своею жизнью чествуют Того, кто умер за своих преступных братьев? Все они, от идолопоклонника до сектатора, более или менее погружены во тьме; но всем виднеются во мраке какие-нибудь мерцающие лучи вечного света, доходящего до них различными путями».

других слышатся в Европе:

«Повинуйтесь и веруйте моим декретам», - это

говорит Рим.

«Будьте свободны и постарайтесь создать себе какое-нибудь верование», - это говорит протестантство.

А Церковь взывает к своим: «Возлюбим друг друга, да единомыслием исповемы Отца и Сына и Святого Духа».Таранов П. В. Анатомия мудрости. 120 философов / П.В. Таранов. - М.: Мысль, 2009. - С. 372-374

Хомяков выделяет значимость неразрывной целостности любви и свободы. Конкретно это является особенно ценным в его религиозных и философских работах. Христианство - вероисповедание любви, и в силу этого оно подразумевает и свободу. Постигшим индивидуальности церковной жизни понятно, что догматы церкви нерушимы. Но в области «мнений» Хомяков вольно ищет новейшие пути. «Я разрешаю себе, - пишет он в письме к Аксакову, - не соглашаться во многих случаях с так называемым мнением Церкви». Логично поэтому, что скоро после смерти Хомякова реакционная газета «Московские ведомости» именовала его учителем лжи.

Взгляды Хомякова на историческое формирование человеческого общества и на социальную жизнь прочно соединены с его религиозной философией. В «Мыслях по вопросам всеобще истории» («Семирамиде») Хомяков объединяет целый многознаменательный процесс к борьбе двух принципов - арийского и кушицкого. Арийский принцип значит духовное поклонение «свободно творящему духу», а кушицкий принцип (родиной которого является Эфиопия) - повиновение материи, «органической необходимости, определяющей свои итоги средством неминуемых логических законов». Арийский принцип в религии - это величавый монотеизм, высоким проявлением которого является христианство. Кушицкий принцип в религии - это пантеизм с отсутствием определенного божества в высоконравственном значении. Борьба этих двух принципов в истории является борьбой между свободой и необходимостью.

ни завершенной системы взглядов, ни набросков собственного философского учения аналогично

как и его старший единомышленник Киреевский. Все, что было предпринято им в этом отношении, сводится к развитию и распространению идей Киреевского, хотя и среди высказанных им притом идей и доводов некоторые заслуживают внимания и прибавляют мировоззрению славянофилов огромную философскую доказательность, устойчивость и ощутимость.

В своих философских публицистических работах Хомяков предстает светлым и точным мыслителем, качественным и темпераментным писателем. Определённость и ясность мысли отличали Хомякова и в разговорах или спорах с товарищами и оппонентами; это доказывают многочисленные высказывания о нем как о сильнейшем и качественном диалектике.

серьёзно и систематично изложил свои взгляды. Хомяков требовательно настаивал на

свободной сущности безусловного начала и на исключительно свободном понимании его «волящим разумом», или «волей разума». КонкретноХомякову мы обязаны объяснением основ православной веры. То, что он провозглашает и хвалит, есть теократический абсолютизм, хотя сам Хомяков именует свою систему настоящим консерватизмом. Теории Хомякова были развиты существенно позже Владимиром Соловьевым, которого следует рассматривать как первого русского мыслителя, сформировавшего самобытную философскую систему.

На примере жизни и учения Хомякова А.С. можно увидеть, что славянофильские идеи и лозунги в основном нашли признание в высших господ-ствующих слоях и то лишь на короткое время при Николае I. Невзирая на кажущуюся заботу об Отечестве и религиозную канву их построений, они, однако, прервали длившийся до тех пор рост социально-политического воздействия России как европейской державы, что нашло более совершенное отражение в ее поражении в Крымской войне.

В области духовной культуры славянофильская ориентация отразилась в неслыханном до этого угнетении русской жизни в последнее десятилетие правления вышеупомянутого правителя. Десятилетие это стало периодом постепенной подготовки следующего шага социально-политической борьбы в России, в результате вылившись в классовое противостояние внутри страны, глубочайший кризис мировоззрения, церкви и православной веры.